Попаданец в Warhammer (СИ)

Но терзающий его голод невозможно утолить, поэтому рано или поздно бездна взгляда Асдрубаэля направляется на свой собственный народ.
Время от времени Вект любит тайно устраивать грандиозные войны между кабалами, дабы ослабить их и уменьшить риск для его собственного, правящего Кабала.
И вот, чуть больше года назад Векту пришла очередная идея растрясти кабалы, и он инициировал столкновение сразу четырех крупных объединений. Пара упущенных писем там, несколько убийств здесь, пойманные свидетели и Паутина вспыхнула очередной крупной войной.
Глядя на умирающих собратьев, черное сердце Векта вновь начинало биться чуть быстрее, а застоявшаяся кровь опять бежала, а не ползла по венам.
Вект с радостью подбрасывал всё больше и больше «дровишек» в разгорающийся конфликт. Пылали сгорающие шпили, нанятые гемункулы выпускали всё новые и новые партии модифицированных боевых рабов, а тысячи истребителей устраивали смертоносный танец над фрактальными строениями Комморры.
Казалось, всё идёт ровно так, как хотел того Вект. Кабал Черное Сердце оставался всё таким же сильным, пока его главные противники с каждым месяцем слабели всё сильнее.
Тем не менее, постепенно Асдрубаэль начал замечать неладное. Чуть больше полугода назад он решил начать остановку войны. Воюющие кабалы потеряли уже значительную часть своих сил и Вект не желал, чтобы они были полностью обескровлены, так как на них у него были планы.
Но какого же было удивление Векта, когда вместо того, чтобы затихнуть, война вспыхнула с новой силой! Совершенно внезапно в продолжающуюся бойню вступили новые участники, другие кабалы и пламя вспыхнуло с новой силой!
Будучи величайшим архонтом, Вект тут же понял, что против него кто-то играет. Этот кто-то специально не давал завершиться войне и это было сделано с целью атаковать его, Асдрубаэля.
Вект, затаился и раскинул сети, пытаясь определить хитроумного противника, чтобы спустя ещё несколько месяцев с яростью осознать, что никакого противника нет!
А война тем временем окончательно вышла из-под контроля. Каким-то мистическим образом те послания, которые никогда не должны были попасть не в те руки, именно это и сделали. А непроизвольно выстреливший дезинтегратор, случайно испаривший половину тела одного из архонтов на встрече о мире?
Естественно, после этого досадного недоразумения всё окончательно пошло под откос.
И теперь, смотря на цифры, Вект с исступленной яростью понял, что из-за тотальной войны, поток рабов уменьшился до сокрушительных значений, так как вместо рейдов за рабами, все были заняты резанием глоток друг друга!
Словно всего этого было мало, лишенные контроля бедняки, мутанты и чудовища самых гнилых и темных уровней вылезли на поверхность.
Темные эльдары обожали иногда устраивать мятежи и рабские бунты, дабы разбавить кровь и вдоволь порезвиться, убивая глупых рабов.
Но в творящемся хаосе найти всех сбежавших рабов не представлялось возможным. И сбежавшее «мясо» лишь добавляло окружающей действительности лишь ещё больше суматохи.
Ненавидящие и боящиеся своих проклятых хозяев всей душой, эти рабы мстили и уничтожали всё до чего только могли дотянуться. Понимая, что милости от темных эльдар не стоит ждать и попадать к ним не стоит даже мертвыми, рабы взрывали сами себя, унося с собой целые заводы, топливные хранилища и камеры клонирования.
Да-да, образ жизни темных эльдар не располагал к любви и заботе о детях, поэтому гемункулы давным-давно изобрели способы клонирования своего населения, дабы число эльдар лишь продолжало расти.
И хоть его собственный Кабал продолжал оставаться в стороне от бушующей вокруг гражданской войны, Вект метался словно раненный зверь. Он воспринимал Комморру как своё извращенное детище. Владение, которое принадлежало только ему. И теперь его игрушку ломали прямо у него на глазах!
 
Впрочем, несмотря на, казалось бы, ужасающую ситуацию, ничего поистине непоправимого не происходило.
Кабалы продолжали сражаться, но каждый из них отнюдь не спешил показывать все свои козыри. Самое страшное оружие, могущественные артефакты, яды и техника были заботливо прибережены.
Среди же населения гибли в основном лишь молодые эльдары, пока большинство старых и опытных с интересом наблюдали, как будут разворачиваться дальнейшие события.
— О могущественнейший! — очередной посланник осторожно вошел в кабинет Асдрубаэля, быстро застыв, когда клинки охраны легли ему на плечи. — Срочное донесение от Гемункулов!
— Говори! — из тьмы раздался пробирающий до самых костей голос правителя Комморры.
— Гемункулы отправили сообщение, что одна из крупнейших их тюрем для особо опасных и жестоких объектов для исследования была прорвана и их создания вырвались наружу…
Так и не договорившая голова посланника, скатившись, с плеч упала на дорогой, свитый из волос замученных астартес ковер, а кабинет буквально сотрясся от прокатившегося по нему вопля бешенства Векта.
  
Глава 25
 
Десять тысяч лет плена — вот цена за то высокомерие и глупость, что стали причиной падения одного из примархов Императора.
Джагатай Хан имел множество имён: Великий хан, Боевой ястреб, Хан Ханов — это лишь одни из самых прославленных его прозвищ.
Ведомые им Белые шрамы стали настоящим кошмаром для всех врагов зарождающегося Империума. Их стремительная и непредсказуемая тактика изматывала и уничтожала любых противников, посмевших бросить вызов ангелам Императора и их примарху.
Вот только случившаяся трагедия, Ересь Хоруса, больно ударила по Хану Ханов.
Джагатай был не очень общительным человеком. Таким был и его легион. Это были суровые, беспощадные воины со своим кодексом чести, но они были слишком грубыми и простыми для Империума, поэтому они не особо стремились налаживать связи, выбирая поле боя, вместо дипломатии и общения.
Примарх Белых Шрамов имел хоть какие-то связи лишь с тремя примархами из всех. Это был Хорус, из-за того, что примарх Лунных волков тоже любил тактику внезапных ударов, затем был Магнус Красный, который, как и его легион, были отверженными, и наконец это был Сангвиний, чья чистота могла пробиться даже в самое жестокое сердце.
После Ереси у Джагатая не осталось никого кто был бы ему дорог, кроме его легиона.
Надо ли говорить, что когда он вернулся на Чогорис и узнал, что на его планету совершили несколько рейдов за рабами Темные эльдары, то гнев вспыхнул внутри примарха с новой, совершенно неконтролируемой силой?
Слишком многое обрушилось за короткий промежуток времени и Джагатай Хан не выдержал. Сжигаемый изнутри жаждой мести, он собрал поход и бросился в погоню за Темными эльдари.
Не прошло много времени, как он оказался у входа в Паутину, в которую сходу и проник.
Привыкшие к резким, неожиданным ударам, пошедшие за примархом Белые шрамы, обрушились на «пригороды» Комморры так же неожиданно, как летний дождь в тропиках.
Астартес сжигали и уничтожали всё, что попадалось им на пути, после чего растворялись в бесконечных путях паутины, словно призраки.
Вот только, Джагатай слишком увлёкся и забыл, что Паутина отнюдь не его родина, а дом для совсем других хозяев.
И в какой-то момент удача изменила примарху и его легиону. Они попали в заботливо расставленную ловушку, выхода из которой не было. Как бы яростно они не сражались, как бы много не падало под их клинками и болтерами врагов, всего этого было недостаточно.
Самое же страшное, что темные эльдары отнюдь не желали смерти предводителя Белых шрамов. Они заплатили тяжелую цену, но все же смогли пленить целого примарха.
Джагатай смутно помнил те дни.
В то время ещё не существовало единой Комморы, а было множество архонтов и их государств.