Тайная связь (ЛП)

Константин почти всегда выбирал любовницу на весь Сезон. Редко – более одной, и никогда не заводил двух одновременно. Его любовницами обычно становились красивые женщины моложе его, хотя сам он никогда не думал о красоте и возрасте как о необходимых качествах. Он предпочитал женщин осмотрительных и уравновешенных, элегантных и достаточно интеллектуальных, чтобы поддерживать беседу по широкому кругу интересных тем. В любовнице он искал не только сексуальное удовлетворение, но и определенную степень товарищеских отношений.
А в этом году?
Он стоял на широкой мощеной булыжником террасе позади особняка Фонтейн в Ричмонде – хотя в этом случае позади и спереди являлись относительными понятиями. Передняя часть дома выходила на дорогу и на приближающиеся экипажи, и на самом деле выглядела довольно заурядно. Задняя часть дома, наоборот, выходила на Темзу, и между рекой и домом располагалась широкая терраса, с украшенными цветами ступенями, спускающейся вниз лужайкой под ними, ограниченной с одного бока беседкой с розами, с другого – рядом оранжерей, и еще одной террасой, вымощенной плиткой, вдоль речного берега. Небольшая пристань выдавалась в воду для удобства тех, кто желал покататься на одной из лодок, покачивающихся по обеим ее сторонам.
И в этот момент задняя часть дома, которую легко можно было бы назвать и настоящей парадной частью, купалась в лучах солнца и в жаре, смягчаемой скрытой прохладой, как и следовало ожидать в это время года. Место выглядело весьма живописно и приятно.
Со стороны Фонтейнов было смело устроить прием в саду так рано во время Сезона, задолго до того, как все остальные оказались готовы к тому, чтобы воспользоваться отличной погодой. Конечно же, в особняке существовал просторный бальный зал, как и большая гостиная в дополнение к другим, без сомнения, достаточно большим комнатам, способным вместить всех гостей в случае похолодания или дождя.
В этом году в городе появилась новая вдова, и она совершенно открыто и агрессивно предлагала себя ему в качестве любовницы на этот Сезон. Если не принимать во внимание ее весьма откровенное притворство по поводу того, как ему трудно будет этого добиться. Константина на самом деле очень позабавило ее поведение как на Бонд-стрит, так и на балу у Мерривезеров.
В данный момент она снова этим занималась. Герцогиня стояла на лужайке недалеко от фруктового сада, опираясь на руку лорда Хардинграя, одного из ее прежних любовников, с которым она прибыла полчаса назад. Их окружали другие гости, и женщины и мужчины, и она полностью сосредоточилась на тех, кто рядом, крутя изящный зонтик над головой. Он был неизменно белым, как и вся остальная ее одежда. Герцогиня почти всегда одевалась в белое, хотя и никогда не выглядела одинаково два раза подряд. Это не могло не удивлять.
Она ни разу не посмотрела в сторону Константина. Что могло означать одно из двух – она еще не видела его, или ее больше не интересовала идея связи с ним.
Он отлично знал, что ни то, ни другое объяснение не соответствовало истине.
Герцогиня была решительно настроена заполучить его. И она определенно видела его. Она не старалась бы так усердно не смотреть в его сторону, если бы не видела.
Константин снова развеселился.
Он потягивал свой напиток и продолжал беседовать с группой друзей. Мистер Хакстебл не спешил приближаться к ней. У него не было намерения делать первый шаг. Если она желает игнорировать его весь день, то это не сделает его несчастным.
Но пока Константин разговаривал и смеялся, оглядывал всех новоприбывших, улыбаясь некоторым из них и поднимая руку для приветствия для других, он раздумывал над вопросом, который беспокоил его уже три дня.
Неужели он на самом деле хочет взять в любовницы герцогиню Данбартон?
В Гайд-парке он решительно ответил на этот вопрос «нет».
Для большинства мужчин этот вопрос был бы смехотворным, конечно же. В конце концов, герцогиня – одна из женщин, отличавшихся идеальной красотой, возможно, самая красивая из тех, что видели в свете, и, если это возможно, с возрастом она стала еще лучше. Она все еще относительно молода и настолько же желанна, насколько прекрасна. Было бы преуменьшением сказать, что она пользуется большим спросом. Она могла заполучить в любовники почти любого мужчину, и это не исключало тех, кто женат.
 
 Но… 
Что-то заставляло его колебаться, и он не был уверен в том, что именно.
Неужели это из-за того, что она выбрала его? Но не было никакой причины для того, чтобы женщина не могла добиваться того, кого хотела, так же открыто, как это делает мужчина. В конце концов, когда сам Константин выбирал женщину, то всегда преследовал ее с непреклонной настойчивостью, до тех пор, пока она не сдавалась – или отказывалась сдаться. Кроме того, разве не лестно, что его выделила красивая, желанная женщина, которая могла заполучить практически любого?
Значит, дело в том, что герцогиня слишком доступна? Разве ее любовники не были многочисленными еще при жизни старого герцога? И неужели их не будет так же много сейчас, когда она наконец-то освободилась, и не только от герцога, но и от обязательного года траура? Но он никогда не пасовал перед возможностью соперничества. Кроме того, если окажется, что в ожидания ее светлости входят встречи с другими любовниками помимо него, то Константин может просто уйти. В конце концов, он же не ищет любви, или чего-то, похожего на брачные обязательства. Только любовницу. Его сердце вовсе не будет вовлечено.
И она недвусмысленно намекнула на концерте у Хитона, что пока он будет ее любовником, у нее не будет других.
Может быть, вопрос в том, что она слишком похожа на открытую книгу, как он сам сказал ей на концерте? Все знали о ней абсолютно все. Несмотря на томный взгляд и полуулыбку, не покидавшую ее губ, в этой женщине не было настоящей тайны, ничего такого, что стоило бы раскрывать слой за слоем, как лепестки розы.
За исключением ее одежды.
Никто не может точно знать, как женщина будет выглядеть без одежды, и не важно, сколько раз ты рассматривал ее одетое тело. Никто точно не знает, что ты испытаешь, прикоснувшись к ней, как она будет двигаться, какие звуки издавать…
– Константин. – Его тетя, леди Лингейт, сестра матери, подошла к нему сзади и положила ладонь ему на руку. – Не говори мне, что ты уже был у реки. Или, если был, солги и скажи мне, что с радостью проводишь меня туда.
Он накрыл ее ладонь своей и усмехнулся тете.
– Я не стал бы лгать, тетя Мария, – проговорил Константин, – даже если бы спускался вниз дюжину раз, чего я не делал. Я всегда с удовольствием готов проводить тебя туда, куда ты пожелаешь. Я не знал, что ты приехала в город. Как ты себя чувствуешь? Ты становишься прекраснее с каждым годом и каждым новоприобретенным седым волосом. Более изысканной.
На этот счет он тоже не лгал. Тетя, вероятно, приближалась к шестидесяти, но все еще привлекала внимание окружающих.
– Что ж, – ответила со смехом пожилая леди, – полагаю, мне впервые сделали комплимент по поводу седых волос.
Ее волосы все еще оставались очень темными. Но на висках они весьма привлекательно поседели. Леди Лингейт была матерью Эллиота – герцога Морленда – но никогда не обрывала знакомства с Константином только из-за того, что ее сын редко разговаривал с ним. Точно так же поступали и сестры Эллиота.
– Как дела у Сесил? – спросил он о Сесилии, виконтессе Берден, самой младшей из них и его любимице, после того, как предложил тете руку и повел ее вниз по широким ступеням. – Скоро ли она ожидает рождения ребенка?
– Да, очень скоро, поэтому они с Берденом в этом году остались в деревне, – ответила тетушка, – к огромному восторгу двух других их детей, я уверена. Что за чудесная идея – установить столики на той нижней террасе. Можно сидеть и наслаждаться освежающими напитками, находясь рядом с водой.
Они сделали именно это и сидели на протяжении десяти минут, после чего к ним присоединились трое друзей тетушки – одна леди и двое джентльменов.