Литературный навигатор. Персонажи русской классики

Композиция «Полтавы» многофигурна, что соответствует ее двойственной жанровой природе (и романтическая новелла, и героический эпос). Но все сюжетные линии сходятся в одну точку – к образу «мрачного» Мазепы. После того как родители Марии отказывают ему в руке дочери, она бежит из дома. Кочубей вместе с женой замышляет месть, но донос, посланный им Петру, возвращается к Мазепе. После того как отец гибнет на плахе, Мария сходит с ума.
На любовную интригу наложена интрига политическая: Мазепа, медленно и скрытно, не поддаваясь на уговоры пылкого украинского юношества сразу выступить против Петра, готовит измену вместе с «полномощным езуитом», Орликом («гетманов делец»). А на пару с Булавиным ведет тайные переговоры («Торгует царской головою, / Торгует клятвами вассалов») со Швецией, Бахчисараем (турками), Варшавой, Очаковом. В конце концов вместе с Карлом он терпит поражение на Полтавском поле.
Как герой новеллы, он (в 1-й и 2-й частях) противостоит Кочубею; как герой эпоса (в 3-й части) – Петру. И в том, и в другом случае он действует в соответствии со своим сильным характером – энергично, мстительно, властолюбиво. Впрочем, страсти, кипящие в сердце Мазепы, сокрыты от стороннего взгляда, ибо гетман стар, а значит – хитер, осторожен, тверд. (Пушкин сравнивает его с пылающим камнем.) А главное – он, в отличие от Мазепы у Рылеева в поэме «Войнаровский», равнодушен ко всему – к свободе, отчизне. Ко всему – кроме власти. И хотя во время решительного объяснения, открывая любовнице план «измены» (2-я часть), он клянется, что любит Марию «больше славы, больше власти», – это ложная клятва. В ночь перед казнью Кочубея он размышляет над спящей и ни о чем не ведающей Марией: «Кому судьбою / Волненья жизни суждены, / Тот стой один перед грозою, / Не призывай к себе жены».
Но в том и парадокс, что, теряя Марию, Мазепа теряет некую незримую опору своей власти над судьбой, «житейский» источник своей политической силы. Побеждая Кочубея, он заведомо обречен потерпеть поражение от Петра. Больше того и хуже того: становясь врагом русского царя, украинский гетман теряет самостоятельность, попадает в зависимость от слабого, безвольного Карла. Сила идет в услужение бессилию. И недаром после того, как Мазепа с Карлом позорно бегут с Полтавского поля и Пушкин «заставляет» их проехать мимо разоренного имения Кочубеев, в финальной сцене гетману является Мария. Она безумна – и потому ее «детскими» устами вещает истина: «Я принимала за другого / Тебя, старик». В Петре, которого Мария видела на праздновании Полтавской победы, она «опознала» идеального властителя, идеального «мужа брани», которого прежде видела в Мазепе:
 <…> Он прекрасен:
 В его глазах блестит любовь,
 В его речах такая нега!
 Его усы белее снега,
 А на твоих засохла кровь!..
Мария Кочубей – героиня поэмы, возлюбленная гетмана Мазепы, которую, вослед сложившейся литературной традиции (ср. в «Войнаровском» К.Ф. Рылеева), зовут иначе, чем «реальную» дочь «реального» судьи Кочубея, бежавшую от отца к Мазепе. Пушкин указывает в примечаниях на это «прозаическое» имя – Матрена. Благодаря этому, с одной стороны, задается поэтическая дистанция между «грубой» историей и ее художественным образом, с другой – условный образ гордой любовницы «опрокидывается» в реальное историческое пространство.
Беспредельно наивной Марией движет одно чувство – любовь. Сначала – любовь к отцу; затем, после родительского отказа Мазепе и ночного бегства из дому, – любовь юной красавицы к старому, но мудрому и сильному «вождю». Любовь, не знающая никаких преград. Пушкин специально подчеркивает, что Мария – крестная дочь Мазепы, а это делает их союз вдвойне беззаконным, вдвойне сомнительным, намекая на «духовный инцест», некое подобие кровосмесительства. Даже о заговоре Мазепы против Петра она (в 1-й сцене 2-й части) узнает только потому, что рядом с любимым появляется некая Дульская (как выясняется, «всего лишь» агент политического заговора). Поняв, что речь идет не о любовной измене ей, а о гражданской измене Петру и России, Мария тут же успокаивается и мысленно примеряет корону на Мазепу: «Твоим сединам как пристанет / Корона царская!» Под конец разговора замысливший неладное Мазепа испытывает любовницу и требует ответить, кого бы она выбрала, если бы пришлось, – его или отца; та, поколебавшись, выбирает любовника. И – ни тени подозрения, ни проблеска догадки.
 
Живописуя героиню (вплоть до конца 2-й части) одной краской, Пушкин «заставляет» ее мирно почивать в ночь перед казнью. Эта романтическая наивность Марии «удобна» автору с сюжетной точки зрения. Во-первых, Мазепе дана возможность поразмышлять о власти и любви над мирно спящей любовницей; во-вторых, достигается эффект внезапности, когда несчастная мать пробирается в опочивальню дочери и рассказывает ей о предстоящей казни отца, умоляя разжалобить Мазепу; в-третьих, именно потому, что Мария ни о чем не ведает, она долго приходит в себя и еще дольше убеждается в правоте матери, упуская драгоценное время. Естественно, что, когда бедные женщины являются на место казни, отца уже нет в живых. Потрясенная Мария бежит; погоня бесполезна.
И как первое бегство, из родительского дома, переключает образ Марии в байронический регистр, так второе, из дома Мазепы, позволяет ей переместиться в пространство эпоса. Внезапно увидев, как страшна реальность и как коварна любовь, Мария утрачивает смысл жизни – и вместе с ним разум. Она появляется в конце 3-й части, т. е. в финале поэмы, чтобы поневоле произнести страшный – и личный, и собственно исторический – приговор Мазепе, бежавшему с Карлом от мощи Петра. После этого ей остается совершить последний переход – в вечное пространство народной памяти. Последние строки поэмы навсегда «прописывают» Марию в песне седого бандуриста и окончательно примиряют с покинутой ею жизнью.
Петр – главный положительный герой третьей части поэмы. «Петровская» тема, естественно, возникает в «Полтаве». Романтический сюжет о «беззаконной любви» гетмана Мазепы и Марии Кочубей разворачивается на фоне эпохи, когда «Россия молодая / <…> / Мужала с гением Петра». Да и сама сюжетная коллизия (отец Марии судья Кочубей доносит русской власти на изменника Мазепу) невозможна без «косвенного» участия русского царя, без его жестокой ошибки (с ведома Петра донос пересылают Мазепе, Кочубей гибнет, Мария сходит с ума).
И все-таки тема одно, а персонаж – другое. Пока сам Петр остается в сюжетной тени, расстановка сил в поэме соответствует неписаным правилам Байрона. Антагонист Мазепы – оскорбленный отец Кочубей, основной конфликт – любовно-психологический и т. д. Но в последней, 3-й части Пушкин, описывая Полтавскую битву России с Карлом XII и Мазепой, вводит Петра в состав действующих лиц. И сразу все пропорции меняются. Мазепа из любовного героя превращается в антагониста русского царя; Кочубей перестает казаться неудачным антагонистом Мазепы и становится трагическим союзником победителя, который хоть и отдал его на растерзание врагу, но в конце концов признал свою ошибку! Даже казавшиеся назойливыми и неоправданными оценочные эпитеты, которыми автор «награждал» изменника Мазепу, вдруг обретают художественно-идеологический смысл.
Как все остальные герои «Полтавы» (кроме слабого Карла, чьи психологические черты в «Медном всаднике» Пушкин перенесет на образ Александра I), Петр наделен сильным характером. Как все они, не знает промежуточных состояний: если гневен, то гневен, если весел, то весел, если добр, то добр. (Другое дело, что автор, описывая героя, садящегося на коня, использует оксюморон – «<…> Лик его ужасен / <…> Он прекрасен»; это лишь усиливает эффектность образа.) Но в отличие от остальных Петр движим не местью, не жаждой власти, а высокой страстью государственного строительства. Решение «сдать» Кочубея Мазепе – трагическая ошибка, а не преступление; она не снижает образ Петра. Пушкин считает необходимым выстроить параллельные описания: Мазепа перед боем – Петр перед боем; Мазепа после казни Кочубея (т. е. после победы, одержанной над врагом) – Петр после победы над Карлом и Мазепой, пьющий за здоровье врагов. Это дает возможность подчеркнуть «качественное» различие между ними. Для одного власть – орудие насилия, для другого – инструмент общегосударственного творчества. Сила Петра – это мощь молодой империи, за которой (по Пушкину) – правда Истории; он связан со стихией рождающегося света («Горит восток зарею новой»), тогда как Мазепа – с ночной стихией (сцена перед казнью Кочубея). И потому Петр в «Полтаве» – идеальный герой исторического эпоса.