Человеческая оболчка (СИ)

— И давно это ты бриться начал? — с удивлением спросил Юрий, после чего получил легкий подзатыльник от Марии.
— Давно, — улыбнулся Айзек.
Снегоход ждал под ветряками, аккуратно накрытый непромокаемой тканью. Два зачищенных провода блестели медью на клеммах аккумулятора, а на панели красовалась индикация полного заряда. Отцепив провода, Айзек вновь повернул ключ, приведя снегоход в готовность. Юноша намотал на себя шарф и надел рукавицы. Карта, что была у него в нагрудном кармане, уже утратила свою четкость, скинув черную угольную пыль, но она нужна была больше для уверенности, нежели для точности маршрута. Охотник по привычке отпечатал у себя ее в голове, к тому же: там была всего пара зарисовок, совсем нетрудная задача для молодого ума. Сытый и отдохнувший Айзек направил снегоход к выходу из деревни, после чего свернул на восток и помчался вдаль.
Двигаясь вдоль горного хребта, на котором, кстати, располагалось и жилище Юрия, Айзек высматривал брешь. Проход между скал. По словам наставника, он был достаточно широким, и пропустить его никак не получится. Ветер залетал под плащ, раздувая его. А снег, летевший в маску, не успевал таять на пластике, она даже не успевала запотеть, настолько быстро ехал Айзек. Клубы снега, что поднимались за ним, были очень редким явлением в этих местах, и парень старался проделать свой путь как можно скорее ведь охота на такую технику — действительно стоящее занятие. Даже дилетант, наткнувшись на след от этого агрегата, поймет, что на другом конце может быть большой куш.
Солнце уже тянулось к закату, и до горизонта ему оставалась всего ладонь. Брешь между горами показалась неожиданно, белый проезд, среди двух белых стен. Неудивительно, что люди сюда нечасто захаживают, могло бы показаться сначала. Но все было совсем наоборот.
Притормозив и осмотревшись, молодой охотник обратил внимание, что глубоко под снегом, изредка выбираясь на поверхность, располагались деревянные конструкции, по всей видимости, в давние времена, собиравшиеся в нечто похожее на лестницу, только с большим масштабом. Это значит, что люди тут все-таки бывали. По крайней мере, раньше. Трудно сказать, сколько лет это тут лежит. В замерзшем, остановившемся мире древность вещей трудно установить. Даже приспособлениям Юрия редко дашь и полсотни лет, а все почти переваливают за пятьсот.
Глубоко вдохнув, Айзек направился внутрь, и через пару минут уже преодолел всю длину перевала, по ровной, расчищенной дороге, пусть и невероятно старой. То, что предстало перед ним, повергало в шок. Огромный, невиданных размеров шпиль торчал из земли, словно протыкая небо, зловещее перекрестье на его конце наводило странное чувство тревоги, а высокие стены были видны даже издалека. Если Айзек решит доехать до этого города, то ни за что не успеет вернуться до рассвета. От перевала, если идти привычным, пешим способом, то потратишь часов десять, не меньше.
Черно-серая конструкция, не поддавшаяся коррозии от времени, величественно виднелась в горизонте, а на десятки километров вокруг, ее окружал стена горной гряды. Масштаб был намного больше, чем говорил Юрий. Вокруг шпиля стена из стали, защищавшая людей от холода, а вокруг стены из стали, в невероятной дали о кольцевалась стена из скал, словно сама природа прятала это место. Острые быстрые ветра, обильные, но редкие осадки, все это обходило стороной этот природный вольер, это чудо посреди замерзшего мира. Айзек нехотя стал восхищаться, допуская мысль о том, что там, действительно, живут древние люди, подобные богам.
Карта в памяти повела его направо от прорубленной в скале дороги. «Двадцать градусов круга» — так сказал ему старик. И пока Айзек проворачивал в голове этот круг — солнце совсем приблизилось к горизонту. Прекрасное место, безопасность и уют исходили от всей этой обстановки. Абсолютная тишина, лишь дым оживленно поднимался над некоторыми частями города. Башня, казавшаяся по началу страшной, начала манить к себе, словно нашептывая Айзеку уйти от проблем, и пойти жить на теплой земле, под основанием пика. Сбавив ход, дорисовывав свои двадцать градусов от оборота скалы, Айзек снял маску, по привычке глядя в тепловизор время от времени.
 
Вся картина мира посыпалась в одночасье. Ладонь, в которой Айзек держал компас, моментально сжалась в кулак. Это не рай. Это самый настоящий ад. Перед ним, ровно там, где и сказал наставник, стоя на коленях, неуклюже облокотились друг на друга два замерзших тела. Женщина и мужчина. Сломанные пальцы левой руки, что когда-то держали тот же компас, что держит сейчас Айзек, были одним из описаний, того, что должен найти парень, по словам старика. Женщина, как и было ему обещано, сидела в двух плащах, поверх легкой прогулочной, как тогда показалось Айзеку, одежды.
Не проронив ни слова, Айзек стоял и смотрел на них, не зная, что он сейчас должен сделать. Он рисовал в голове картину, как их отправляют на верную смерть, в одежде, которая просто неспособна спасти от холода этих мест. Высокий, крепкий юноша, облаченный в своего рода броню, защищающую его от природы, стоял над трупами двух беззаботных людей, которые, скорее всего, даже не поняли, как умерли, оставляя между собой место для маленького ребенка.
Присев перед ними, Айзек сунул руки туда, где был он сам в объятиях матери, а потом поднес их к себе, прикидывая каким маленьким он был. Сейчас, разглядывая лица своих родителей, он хотел представить, какими они были, но время превратило их в замерзшие мумии, лишь слегка позволяя разобрать очертания. Волосы от отца, а брови от матери. Нос тоже от матери, а челюсть похожа на отцовскую. Это все, что он смог понять, хотя и этого ему было вполне достаточно. Он не знал ни их имен, ни то, кем они были. Но то, что он увидел, давало ему понять, что это люди, которые дали ему жизнь. «Интересно, а любили ли они меня?» — пронеслось в его голове. Но ответа в мыслях он не нашел, просто надеясь на лучший расклад.
Сняв с замерзшей матери накидки, он кинул их сверху, на свой плащ. Пусть даже и взятые в долгую холодную дорогу, эти накидки были абсолютно непригодны для целей, в которых их использовали. Серая, промокающая ткань была продуваема ветром, и никак не могла служить защитой от холода. Но вот если надеть одну из таких накидок под плотный, непромокаемый плащ, в котором ходил Айзек, то смысла от них было бы намного больше. Именно поэтому Айзек снял их с мертвого тела. Но в первую очередь, он хотел оставить что-либо на память, об этом месте. Об этих людях.
Маленькая, красно-белая вышивка «К-1» красовалась на воротниках накидок. Но для Айзека это совсем ничего не значило. Он лишь стоял и смотрел на поле, усеянное другими такими же трупами, какими были и его родители. Кто-то лежал, кто-то также сидел, но никто не дошел так далеко, как те двое, что стояли на коленях перед молодым охотником, воспитанным совсем другими людьми, выросшим в условиях, которых и представить не могли эти люди.
Огромная братская могила, семьи с маленькими грудными детьми. Айзек не был уверен в том, что каждый держал ребенка, но его духу бы не хватило проверить даже одного, ведь то, что сводило с ума его наставника, сейчас скоблило изнутри череп и самого юноши. В голове так и рисовалась картина, как сотни пар, с их неврожденными детьми, были обмануты и выброшены за порог, обреченные на верную смерть. Ведь никто, понимая, что его просто вышвырнули и шагу бы не сделал от тех стен, вечно оставаясь рядом и крича проклятья, даже будучи замерзшим трупом.
Айзек достал тепловизор, и вновь оглядел могильник перед ним, но ни одного теплового следа обнаружить не получилось. — Ты прав был, старик: мое невезенье сопоставимо лишь с моей удачей.
Двигаясь обратно, Айзек даже не поворачивал голову в сторону огромного шпиля, что с наступлением темноты начал подсвечиваться со всех сторон и в ответ подсвечивать землю под собой, гирлянда бесконечных огоньков зажигалась там, далеко, в загоне проклятых чудовищ, которые для Айзека были в миллион раз омерзительней и страшнее, чем те, которых он встречал в замерзших пустошах. Движение в обратном направлении набирало ход, и в душе у парня чувствовался привкус легкого отвращения к рассказам Марии о древних, богах и прочему мусору. Теперь все встало на свои места.