Бандитская россия
Так, в октябре 2006 года в Москве арестовали вора в законе Алексея Гудыну у него в кармане нашли пакет с 7 граммами героина. За два года до этого Гуды на, он же Леха Питерский, широко прославился организацией голодовки в «Крестах». Он является смотрящим за грузинскими камерами, за что и поплатился. В Тольятти тем временем был задержан другой преступный авторитет грузинской национальности - Тенгиз Гаподзе, и, что удивительно, с теми же пресловутыми 7 граммами.
Всего у нас в стране, если верить официальной милицейской статистике, 582 вора в законе, среди них 70 процентов грузин. Получается, чтобы решить вопрос с грузинскими ворами в законе, понадобится всего лишь 2 килограмма героина. Неужели в России не найдется этих двух несчастных двух килограммов? Петербургу, между прочим, при таких раскладах понадобятся вообще вее те же 7 граммов - в Питере только один грузинский авторитет Роджен Шулай.
Между тем, пока МВД всем миром собирает героин для посадки грузинских воров, питерские сотрудники уголовного розыска изобрели новый Способ перераспределения денег. От богатых - к не очень. Что характерно, способ стильный. Правда, для его реализации требуется более дорогой наркотик - кокаин. Но зато не в таких варварских дозах.
Дело в том, что при оперативном изучении ночной жизни сыщики наткнулись на имущественное расслоение среди постоянных посетителей модных центровых заведений. Тусовка состоит примерно из 95 процентов малоимущих, но стремящихся окунуться в сверкающий глянец девиц. Они мечтают выйти замуж за олигархов. Внутренне на это готовы и представители сильного (по паспорту) пола. Разумеется, большинство четко отдает себе отчет в том, что это химера. Пять же оставшихся процентов - это и есть вожделенная: прослойка. Как правило, дети знатных во власти и бизнесе родителей. Они имитируют свою интегрированность в проблемы отцов, прожигая их деньги (к финансам их не подпускают). Имитация получается хреново. И тем самым золотые детки злят свое окружение. Окружение виду не подает внешне,
Вот на эту педаль и надавили искушенные оперативники. Они-то, как никто другой, разбираются в комплексах и амбициях. Это их хлеб. Хлеб всему голова, спору нет, но он один утомляет. Изжога Уголовный розыск хочет заработать и на масло.
Таким образом, родилась и успешно реализуется следующая схема: кто-то из ближайших связей VIР-дочек или сынков дает набой по мобильнику следопытам розыска о том, что богатей купил в клубе кокаин и идет на выход (без кокаина сегодня никак нельзя - в нем крутость). Соответственно, на улице его принимают. Жестко. Такого не возьмешь убогими декорациями сериала «Ментов» - не страшно. Поэтому работают в гарлемско-голливудском стиле - «тренировочный день». Звучит это примерно так: «Пасть закрыл! Сладкий ты мой, условно у тебя уже есть, а скандал организуем. Журналистам понравится. Твоему папаше - не очень». Ребенок видит недетские лица. Одеты опера не в галстуки, а в кенгурухи, например. То есть шершавый рэп. Разумеется, жертва за час собирает тысячи долларов. Табаш пилится и на наводчика. Как правило, наводчик и занимается сбором отступного.
Если же у сына или дочери родители оказываются в вертикали власти, то с него не берут калым, а тащат в участок, как смертного. Там составляют бумаги и оповещают свое руководство. Руководство, естественно, тормозит мероприятие, чем оказывает неоценимую услугу высокому сановнику. Ему обещают: «Все следы уничтожены». Вы бы поверили? Начальство этих оперативников получает, таким образом, вечный джокер и возможность обратиться с неформальными просьбами.
За этим банкетом голодных не остается. Сыщики и их старшие офицеры в наваре. Секретный помощник тоже. Детки напуганы. Родители вне громких скандалов. Кокаин частично из оборота изымается. Общество не знает о ночной жизни ребятишек своих слуг-чиновников.
Засим настоятельно советуем гламуру немедленно сплотиться в борьбе с этими чудовищными интригами правоохранителей и выбить у них из-под ног почву спорного обогащения: не употреблять и не приобретать наркотики. Другие методы приведут только к увеличению рисков и трат.
Глава 4
СЕВЕРН (ая)ОЕ ПАЛ(ьмира)ЕРМО
«Нужно заметить, что современная городская жизнь, особенно в таком большом городе, как Петербург, наряду со здоровыми и своевременными потребностями, искусственно возбуждает и распространяет множество потребностей неправильных, фальшивых и суетных, например, вкус к роскоши, к тщеславному внешнему блеску, к сильным ощущениям в области утонченного распутства, к наслаждению зрелищами и проч». Это - цитата из книги Владимира Михневича «Язвы Петербурга», написанной ещё в конце XIX века. Нетрудно заметить, что и в наши дни актуальности своей эта цитата, равно как, заметим, и сама книга, не потеряла.
Петербург и Москва - две российские столицы, взаимоотношения между которыми всегда складывались очень непросто, поскольку взаимная ревность крайне редко служит фактором, способствуюшим сближению. Два города-антипода: «славянофил» и «западник», центровой и периферийный, купеческий и дворянский, равнинный и морской. Негласное противостояние ощущается буквально во всем, а посему даже традиционный гранитный питерский «поребрик» брезгливо морщится, когда заезжие москвичи привычно называют его «бордюром»,
«В Москве Бутырка, в Питере - бутылка», «Питер город, Москва огород», «В Питер - по ветер, в Москву - по тоску»…
Московская аура, питерский дух постоянно накладываются на экономическую, политическую, культурную, духовную жизнь двух крупнейших российских городов, формируя у их жителей особый, специфический менталитет. Черты его угадываются во всем, даже в такой, казалось бы, космополитической сфере, как преступность.
И дело здесь не только в количественных показателях. Еще в 1995 году при посещении Петербурга известный отечественный политический и культурный деятель Станислав Говорухин назвал Северную столицу криминальным городом, как и все портовые города, а вот Москву - криминальной столицей мира. Противопоставление «Москва воровская» - «Питер бандитский» не нами придумано и возникло далеко не вчера.
Неслучайно ещё до революции в народе сложилась поговорка: «В Москве воруют в домах, в Петербурге - на площадях». Сиречь то, что в Москве делают тайно, в Питере совершают публично, А коли публично, то это уже, между прочим, не кража - грабеж. Мелочь, скажете вы. Позволим себе не согласиться. «Это не ерунда, это совсем даже не ерунда, дружище Битнер. Особенно в таком деле!»
Ты помнишь, как все начиналось?
Автор культового «Место встречи изменить нельзя» не зря оговорился: «…как и все портовые города». Благодаря своему географическому положению (следствие которого. - статус города на Неве как морской столицы России) в преступном мире Ленинграда традиционно были сильны позиции контрабандистов. А «профессия» эта, скажем так, творческая. Здесь без фантазии никуда.
В семидесятые годы предметами контрабанды в Северной столице являлись не только дефицитные товары народного потребления, но и произведения искусства, антиквариат. На Западе в моду входили русские иконы, которые здесь, в государстве пока ещё воинствующего атеизма, рассматривались, прежде всего, как экспортный товар, вполне достойный быть обменянным на пару американских джинсов или новый двойной «тамошней сборки» альбом «Пинк Флойд».
Близость границ, наличие морского порта, нескончаемые потоки туристов и эмигрирующих за границу сограждан не могли не породить на свет огромное количество команд фарцовщиков. В условиях тотального дефицита они организовывали скупку товаров со складов, у приезжающих из-за рубежа (либо убывающих туда) соотечественников, у иностранных граждан. В дальнейшем товары эти перепродавались на полулегальных вещевых рынках, вблизи крупных магазинов. Одним из таких общеизвестных мест была знаменитая «Галера» (галерея универмага «Гостиный Двор»), откуда начинали свою криминальную биографию многие серьезные авторитеты.