Леха (СИ)

– Я… я понял, – наконец выдохнул Малыгин, – я‑то как? Всё? К Люде за расчетом?
– Ну ты, что, Леха! – опять хохотнул Травников, – мы такими кадрами не разбрасываемся! Старшим смены пойдешь, вон, вместо Бульдога или Лысого. Миша пацан правильный, проверенный, стреляный. Ты тоже уже в коллективе, так что давай… Делись. Я пока к Людке схожу, отчет гляну.
Травников поднялся.
– Мне бы ещё потом с тобой, – Леха тоже встал из‑за стола, – по Харламу момент есть, посоветоваться хотел…
– Малóй, достал ты уже со своим Харламом, – покачал головой Травников, – он сидит, бараном уперся. Не моё и всё! Мы порешали, что он признает, что патроны из армии привез, грузится и мусора отстают… Год получит и отсиженным по УДО выходит, Оля за него уже проплатила и в суде, и в тюряге. А он всех на хер посылает, орет, что подкинули. Мы ему…
– Так, по ходу, и получается, – невежливо встрял в монолог старшего Леха, – у меня человек есть, который видел, что ему блатные во время облавы их в карман засунули…
– И что!? – резко ответил Травников, – куда ты с этим свидетелем? К мусорам!? К прокурору или судье!? Ты в Союзе, епта, в Советском! И Харлам тоже, как будто целка институтская, талдычит, подкинули‑подкинули… Ну, хрена я сделаю‑то!? И так на нормальный вариант дотер! Весь налик слил, чтобы из УБОПа дела районному следаку отдали и убойщики отцепились со своим Косарем долбанным… С Макаром ещё в рамс лишний встревать! Всё, закрыли тему! Вон, Мишке, картину обрисуй и на пост топай…
Травников раздраженно повернулся и ушел в сторону бухгалтерского кабинета. В его интонации Леха не услышал ноток отречения от своего друга, скорее искреннее непонимание линии поведения верного опричника. Что, как раз, очень хорошо осознавал Малыгин. Он, примеряя на себя ситуацию Харламова, ощущал всё очень тактильно, с учетом реальности произошедшего в кабинете райотдела милиции. И был готов понимать всю глубину несправедливости. С одной стороны менты, без зазрения совести, в сговоре с блатными, зарядившие пачку патронов. С другой, старший товарищ, босс, который предлагает очень тяжелый компромисс. Как можно вот так вот? Жить обычной, в принципе, жизнью и по воле кого‑то в одночасье стать зеком‑уголовником. Рассуждая, Леха не замечал, что, в этом же принципиальном подходе, Харлам не был типичным обывателем. Он входил в бригаду «травниковских», был одним из лидеров. Пусть он не участвовал напрямую в открытом криминале, но некоторые эпизоды его жизнедеятельности не тянули на картинки из жизни работяги с судостроительного завода. Например, схема, придуманная Ольгой Фуштейн по земельному участку, плавно перетекшая в захват ночного клуба, изначально реализовывалась лично Дмитрием Харламовым. Навороченная «девятка» была куплена явно не на зарплату охранника. А мзда с таксистов, доля с которой капала и Малыгину? Всё это были те полутона, которые ты в девятнадцать лет не замечаешь, разделяя всё на белое и черное. На своих и чужих…
– В армии служить планируешь? – глухой голос Михаила заставил Леху вернуться к текущим делам.
– По здоровью годен, – пожал плечами он, – до армии пока далековато, да и в институте кафедра военная есть.
– А‑а, ты ж студент, – протянул назначенный руководитель службы безопасности, – откосить планируешь…
– Нет, – Леху начинал раздражать мастер быстрого анализа, – не планирую, закончу институт через три года и пойду служить…
– Правильно, через три года уже война и кончится… – презрительно процедил Володя, – отсидишься…
– А сам‑то чего дембельнулся? – Леха зачем‑то сознательно пошел на конфликт, – как там без тебя – то?
– А ты чего так по‑дерзкому базаришь‑то? – Миша встал.
Ростом он был ниже Малыгина, но кряжист в кости и сбит в плечах. Леха отступил чуть назад, ожидая развития агрессии. – Беседу в едином ключе поддерживаю, – стараясь охватить взглядом все конечности противника, ответил Леха.
И с подобной публикой уже приходилось иметь дело. Все эти «афганцы», а теперь и «чеченцы» заводились с пол‑оборота, не брезгуя в драке никакими средствами. Правда, в основной части, всё это сопрягалось с большими дозами алкоголя, поэтому справляться удавалось без привлечения дополнительных сил и средств. Сейчас же оппонент был трезв, силен, дерзок. Уверен в себе и агрессивен. Вот только почти бесцветные глаза холодили талой непредсказуемостью.
 
– Ладно… – вчерашний контрактник расслабленно махнул рукой, – садись, проверку прошел, не ссыкун сразу видно…
Леха с незаметным облегчением выдохнул и опустился на диванчик. Михаил отчего‑то замешкался и оказался сбоку от него. Он резко выбросил руку и мгновенно завел её в треугольный захват. Вторым рычагом, словно стальным механизмом, нагнул лехину голову, принявшись домкратно удушать. В глазах резко потемнело. Подача кислорода прекратилась и Малыгина потянуло в пугающую темноту потери сознания.
– Вот видишь, как просто, воин, – оттолкнул от себя Леху новый начальник, – у нас в роте таких борзых за полчаса ломали на хер… Ты думал, что сержант спецназа с тобой, щегол, боксировать будет?!
Леха вскочил на ноги, но тут же скособочено уселся на край дивана. Голова пульсировала резкими толчками, воздух, хлынув в легкие, чуть подкосил ноги.
– Расслабься, – похлопал по плечу Миша, – почти на краповый сдал…
– Да пошел ты! – Леха в сердцах оттолкнул его руку и, наконец, увереннее встал на ноги, – Р эмбо херов!
Он резко пошагал в сторону выхода. Наверное, Леха мог применить все свои навыки против рыжего дембеля, и не без успеха, но… Первый опыт ментовского наезда, арест друга, постоянный напряг выходных дней и его щенячье барахтанье в этих бурных водах замиксовались в несоразмерный кейс жизненного опыта, внезапно треснувшего по всем бортам. Обида душила за всё. Он достойно вел себя у ментов в РОВД .Впрягся в тяжелый хомут начальника охраны ночного клуба в девятнадцать лет и вытянул. Всеми своими возможностями пытался быть полезным «коллективу» и приносить заработок. А что по итогу? Какой‑то недавно демобилизовавшийся дебил, пусть и участник боевых действий, отрабатывает на нем приемы самбо. Игнорирование Травниковым судьбы Харламова наполнило гильзу лехиного терпения, куда, распустивший руки, новый начальник охраны воткнулся сработавшим детонатором.
– Пошли вы все в жопу!
Леха с ноги открыл витражную дверь и вышагнул на ноябрьский холодок. Однако чуть не поскользнулся на обледенелых крылечных плитках. По ступенькам поднималась Ольга Фуштейн, с двумя крепкими парнями за спиной.
– Ой, студент‑комсомолец! – приветливо вскинула она брови, – з а пельменями опять побежал?
Светло‑бежевое пальто, высокие ботфорты, аккуратный хвост светлых волос и дорогой макияж. Вчерашнюю проводницу уже никто бы и не узнал. А с учетом двух телохранителей по бокам напоминать об этом было бы чревато.
– Всё, наработался, – буркнул Леха, стараясь обойти бывшую управляющую – нынешнюю совладелицу, – в общаге «дошираком» поужинаю…
– Стоп! – Ольга придержала Малыгина за рукав кожаной куртки, – что за бубнящие истерики?
Леха по инерции дернулся вперед и девушку слегка качнуло. Один из быков жёстко одернул разжалованного начальника охраны, возвращая под её светлые очи. Леха оттянул руку чересчур резко и уже оба охранника агрессивно развернулись в его сторону.
– Так, мальчики, – звякнул металл в голосе Ольги, – успокоились все! Слава, Сережа идите внутрь! Мне с этим молодым человеком поговорить наедине надо!
Оба бодигарда свирепо прошли в клуб, и Малыгин остался с Ольгой тет‑а‑тет.
– Что случилось, Леша, так вроде зовут тебя? – с небрежной пытливостью посмотрела она в глаза Алексею.
– Да, ничего… – Леха уже успокоился и ему стало стыдно за девичью несдержанность перед это дорогой, ухоженной и властной женщиной, – устал, отдохнуть надо… Да и охраной теперь настоящие профи будут заниматься, а не студенты‑уклонисты.
– Всё понятно, – Оля кивнула, – а теперь по порядку.
Леха, пару раз выдохнув, коротко рассказал о том, что с сегодняшнего дня назначен новый начальник охраны, а он решил временно уволиться, чтобы подтянуть провалившуюся учебу. Просить за него не надо. С Травниковым отношения хорошие. Ольге спасибо за возможность заработать.