Леха (СИ)
– Я как‑то… м‑м‑м… не ожидал, если честно, – лехино лицо расплылось в глуповатой улыбке, – да и сколько можно спасать‑то…
– Три раза, если применять аналогию права и руссконародный контекст, – Таня засмеялась, – это я тебе как будущий юрист говорю.
Леха тоже рассмеялся. Каталепсия, овладевшая им при внезапном появлении девушки, с мыслями о которой засыпал последние полгода, незаметно отступила. Он становился всё более раскованным.
– Опять же, согласно русским народным, спасенный превращается в прекрасного принца со всеми вытекающими последствиями… Это я уже как будущий историк говорю.
– С момента нашей последней встречи, ты и на самом деле стал выглядеть лучше, – продолжала покалывать Таня.
Её ирония не цепляла Леху, наоборот, заводила. В присутствии Татьяны его мозг генерировал не хуже, чем в финале областной олимпиады по истории или в высшей лиге КВН.
– Осталось только замереть в ожидании поцелуя и жабеныш превращается в королевича, – р азвел руками Малыгин.
– Ну… – погрозила пальцем девушка, – нет и двух третей назначенного срока.
Пока молодые люди пикировались остротами, подошел Василич с воспитанниками.
– Леша, ты надолго завис здесь? – отпустив малолеток чуть вперед, остановился около остановочного павильона старший тренер.
– Я? Э‑э… Не знаю… – растерялся Малыгин, оглянувшись на руководителя, – не думаю…
– Обязуюсь вернуть спортсмена в целости и сохранности, – выручила Татьяна, сверкнув белой полоской зубов, – получасовая экскурсия по Выборгской стороне Санкт‑Петербурга и гарантированный глубокий сон перед финальным поединком!
– Я на твоём месте сорвался бы, Малыгин… – проворчал Василич, – такая девушка… Эх, где мои семнадцать лет…
Деланно поджав губы и, качая головой, Шведов пошел к ожидающим его пацанам. Все «мальки», тараща глаза, уставились на обладательницу навороченной тачки и смелого разреза на платье.
– Едем, – скорее утверждая, нежели спрашивая, посмотрела Таня на Малыгина.
Леха кивнул и, закинув сумку на плечо, быстро обошел автомобиль. Галантно открыл водительскую дверцу.
– Ух ты! – неопределенно махнула ладонью в воздухе Таня, – да ты, обходительный кавалер… А мама мне говорит, что интеллигенция в провинции закончилась.
– Я ещё и на машинке вышивать умею, – с табаковскими интонациями пробурчал Малыгин, закрывая дверцу.
Таня резко взяла с места и модная отечественная тачка органично влилась в жидкий вечерний автопоток.
Они катались чуть меньше часа.
Перворазрядница по фигурному катанию Таня Владимирова также, как и Леха Малыгин, родилась в интеллигентной семье. Её отец, по образованию инженер‑энергетик, в самом начале девяностых годов, приняв предложение москвичаоднокурсника, рванул в Минэнерго отстраивать новую российскую энергетическую систему взамен старой советской. Жена его, соответственно, мать Тани, будучи востребованным врачом‑кардиологом, уезжать из Питера наотрез отказалась. Менять имперское величие родного города на «разросшуюся Рязань» петербурженка в третьем поколении никак не хотела. Поэтому родители Татьяны решили какое‑то время пожить гостевым браком, а «там посмотрим». Десятилетняя дочь, естественно, осталась с мамой и бабушкой. Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное, поэтому родители в скором времени развелись. И дело даже не в расстоянии. Скорее в отношении. Почувствовавший вкус больших перспектив, огромных денег и новых горизонтов, бывший лимитчик не смог подобрать аргументов для своей супруги, находящейся в полной власти обширной питерской родни. Таня же была настолько загружена двухразовыми тренировками, что тихую родительскую трагедию практически не заметила. К тому же, большую часть времени она проводила с бабушкой. Приезд же отца всегда был праздником. Когда пришла пора выбирать вуз, отец, ставший к тому времени крупным игроком на энергетическом рынке и обзаведшийся новой семьей, твердо воспротивился институту физической культуры имени Лесгафта. Телефонным звонком «папа Вова» закрыл дочери вход в мир большого спорта и, не кладя трубки, распахнул двери главного университета города на Неве. Так, по велению отца, Татьяна стала студенткой юридического факультета Санкт‑Петербургского университета. Очевидно, тот увидел в дочери способность подхватить и правильно распределить стремительно растущие активы, без ущерба для сыновей‑близнецов, родившихся от молодой жены около года назад. И был ещё один случай, заставивший родителя Татьяны задуматься о грамотном юридическом оформлении пухнущей капитализации.
Где‑то в Сибири, а точнее в Омской области, при местной ГРЭС пыхтел небольшой катализаторный завод. Принадлежал он де‑факто отцу Татьяны и москвичу‑однокурснику, а де‑юре был оформлен на их сибирского бизнес‑партнера.
Всё ж чиновники РАО ЕЭС окончательно не борзели и старались не светить свои светлые фамилии в аффилированных коммерческих структурах. Конечно же, этот завод был безраздельно загружен заказами от подразделений РАО ЕЭС, что и определяло его стабильный экономический рост, несмотря на перманентные кризисы в российском государстве. В один из светлых октябрьских дней «бабьего лета», бизнес‑партнер, а по совместительству и гендиректор завода был расстрелян неизвестным киллером при выходе из коттеджа. Такие события в Питере, как и в Сибири, происходили довольно часто, но интеллигенты‑энергетики, впервые столкнувшиеся с явным криминалом, откровенно перепугались. Свою новую семью в полном составе родитель отправил за границу, а Таню решил спрятать недалеко от её малой родины. В своей малой родине. В «Вологде‑где». Именно из её пригорода, рабочего поселка Огарково, двадцать лет назад уехал поступать в Ленинградский электротехнический институт Володя Владимиров. И одним из его друзей детства был местный спортсмен, боксёр и хулиган Андрюха Краснов.
Так Таня оказалась в Вологде. Краснов, по звонку дворового друга, ставшего большим человеком, прилетел на двух машинах в Питер и сопроводил наследницу в уютную квартиру в одном из «обкомовских» домов в центре областной столицы. Недвижимость «папа Вова» покупал при малейшей необходимости, особо не торгуясь и не экономя на мебели. Благо финансы позволяли.
Одним из сопровождающих Краснова был Юра Ермаков. Очевидно, он договорился с боссом о выполнении функций личного телохранителя опекаемой девушки, поэтому именно Юра со своими сотоварищами в период проживания Татьяны в Вологде обеспечивал её перемещение к репетиторам, в спортзал и магазины. Параллельно он же подрядился на вакансию экскурсовода и гида по вологодским достопримечательностям. Правда, предложения от краеведа были скудными – кабак либо ночной клуб. Посещение которых Таня, в принципе, отвергала. Однако, визит на соревнования по боксу, где Ермаков анонсировал свою безоговорочную победу, она всё же решила сделать.
– Если честно, я надеялась, что ему в первом бою накидают, – уверенно лавируя по Большому Сампсониевскому, сказала Таня, – утомлять он меня стал рассказами о своих победах. Но он оказался хорошим спортсменом…
Леха, отвернувшись в стекло хмыкнул.
– …правда, не очень порядочным человеком, – закончила Таня.
Их машина вырулила на набережную. По правую сторону зачастили невские мосты. Леха преимущественно молчал, умудряясь так вставлять слова и короткие фразы, что Татьяна невольно рассказывала факты из своей биографии, явно не предназначенные для ушей малознакомого человека.
– Ну в итоге‑то, он всех победил… – не поворачивая головы, буркнул Леха, – как и обещал тебе. Первое место.
– У‑у, Леша, а ты надулся… – улыбнулась Таня, – всем же было понятно, что Юру вытащили, это даже я, фигуристка, поняла.
– Ну может быть… – Леха покраснел и поспешно перевел тему, – вот только зачем ты за меня заступиться решила?
Таня замолчала, сосредоточенно всматриваясь по ходу движения, что‑то хулиганистое мелькнуло в её глазах. Затем резко вывернула руль и, пересекая двойную сплошную, свернула на узкую улочку.
– Здесь кафе есть небольшое, уютное, – умело паркуя автомобиль, девушка ткнула пальцем вглубь улицы, – когда папа приезжает из Москвы, мы туда эклеры есть ходим.