Прогулка по Порталам (СИ)

Если задуматься, Данан и в этом была отличным примером. Она, как и он, попала в Цитадель Тайн ребенком. Так же, как он, потеряла мир, в котором выросла и который знала со всех сторон. Она надеялась вернуть его с падением архонта, но Диармайд отнял эту надежду. И Данан просто построила себе новый мир. Здесь, в Калагорне.
Когда она рассталась с эльфом, наверняка снова потеряла почву под ногами. Но Тайерар ни разу не слышал рассказов или тихих сплетен, чтобы после ухода Жала командор рыдала днями напролет, или пыталась броситься грудью на меч, или — спрыгнуть с крепостной стены. Возможно, она, конечно, так же много пила и бездельничала, как после смерти Тальвады. Но потом наверняка взяла себя в руки, когда Калагорн настигла какая-нибудь напасть.
Данан было хорошо видно со стороны, что мучит и терзает Тайерара. Она могла оценить с расстояния пережитых коллизий, что все пройдет, тогда как Тайерару тогда казалось, что нет никакого просвета.
Сейчас он бы очень хотел сказать ей «спасибо».
Однако вместо этого, — подумал Тай, мрачнея и вспоминая события минувшего дня, — отпугнул ее.
По существу, он не сказал ничего пугающего, но… Это его «хватит» — поймет ли чародейка, что он имел в виду? Как это должно было быть принято? Как «Данан, хватит болтать, я хочу трахнуть тебя прямо сейчас на этом столе!» или «Данан, хватит делать вид, что приходишь потрепаться о делах. Я вижу, что нравлюсь тебе!»? Что именно — хватит?!
Вечный! Мало того, что он все еще не мог расслабиться и считал текущую ситуацию в Дарэдине не лучшим временем для интрижек, он мог с убежденностью сказать: командор Смотрителей Пустоты — без тени сомнения! — худшая персона, чтобы влюбляться.
Однако, если все же оглянуться немного назад, станет ясно, что на самом деле Даэрдин знавал времена куда как похуже нынешних, да и женщин, не обладающих и половиной достоинств Данан — что тогда, что сейчас, — больше чем до черта.
Тайерар наклонил голову и растер шею. Что, что ему следует делать прямо сейчас?
Поразмыслив, Тайерар сделал единственное, что считал возможным — отправился искать того, кто знал Данан дольше всех из здесь собравшихся, и при этом не питал, в отличие от короля, безответных чувств.
Завидев приближающегося Тайерара, Стенн икнул. Когда генерал подошел к гному, тот, не выпуская кружки, указал пальцем на дверь.
— Она ушла десять минут назад.
Тайерар на мгновение замер: у него что, все на лице написано?
— Я к тебе, — сказал он вместо этого. — Я угощу? Наедине.
Хольфстенн придирчиво сощурился.
— Ох, чует мое нутро, что не следует в это ввязываться… — проворчал он. — Ладно. Возьми побольше эля, дружок.
Тайерар не спорил. Он оставил бармену хорошую пригоршню серебряных монет и попросил, чтобы им со Стенном приволокли бочонок эля.
Мужчины заняли одну из комнатенок на верхнем этаже. Прежде, чем Тайерар собрался сказать гному, зачем притащил его сюда, Хольфстенн внес ясность:
— Давай так, сладенький. — Стенн отрицательно повел в воздухе рукой еще до того, как продолжил мысль. — Я не собираюсь влазить в то, что происходит между вами. Как минимум потому, что не хочу оставаться крайним. Но если надо поныть, бог с тобой, давай, жалуйся.
Тайерар уставился на гнома, застыв посреди движения, которым подносил к губам эль. А потом сказал:
— Тогда просто напейся со мной в доску, — и принялся выхлестывать алкоголь безостановочными глотками. Выпив залпом кружку, Тай выпучил глаза, втянул в легкие воздух, надул щеки. — Ну и редкостное дерьмо! — пожаловался он тут же.
— Вот-вот. — Стенн сначала покосился на Тайерара, потом на бочонок. Он поддакнул, имея в виду совсем не напиток. — Настолько плохо?
— Не то слово. — Тайерар даже не пытался скрываться. Он снова налег на эль, но Стенн его немного придержал.
— Слушай, по моему опыту, в такие моменты лучше все же высказаться, а потом напиваться до рвоты. Потому что если пропустить первый шаг, то потом обычно бывает еще хуже.
Тайерар остановился. Проглотил порцию алкоголя во рту. Отставил кружку.
 
— Да чего говорить? Ты же вон, сам все понял, с порога, — проворчал Тай. А потом обеспокоился. — Это так заметно?
Стенн хмыкнул:
— И не мне одному. После вашей ссоры половина Калагорна следит за тем, как отреагирует Данан. Половина из этой половины ставит на то, что она даст тебе от ворот поворот, а другая — на то, что ты затащишь ее в постель еще до конца осени.
Тайерар сначала побелел, потом покраснел, затем выпучил глаза и бросил в Стенна предельно крепкое выражение.
— И ты тоже участвуешь в пари?! — процедил он сквозь зубы.
Хольфстенн от души рассмеялся:
— Ха! Я его организовал!
Тайерар не постеснялся и высказал еще несколько нелестных характеристик в адрес «коротконогого». Стенну, однако, было вполне уже хорошо, и он ни в чем и никакой проблемы не видел.
— Данан в курсе?
— Догадывается, — спокойно отозвался гном. — Она хорошо меня знает. Но, Тай, мой совет, если ты хотел скрывать ситуацию чуть дольше, то, возможно, стоило бы в публичных местах употреблять фразу «леди-командор».
Тайерар не стал отвечать и выпил до дна оставшееся. Потянулся к открытому бочонку и, погрузив кружку, наполнил снова.
— Недавние события, — протянул Тай, выпытывающе глядя на Стенна. — Ну с библиотекой, башней — они имеют отношение к этому пари?
Хольфстенн тоже зачерпнул эля и устроился поудобнее:
— Не думаю.
— Ты знаешь, кто за этим стоял?! — Тайерар вскинулся из-за стола так, что тот накренился и отъехал на Стенна. Эль из кружек немного выплескался.
— Потише, парень. — Дружелюбно осадил гном. — Не переверни тут все.
— Кто?! ГОВОРИ!
— Не буду.
— Хольфстенн!
— Не буду, — тверже повторил Стенн и сделал несколько глотков. — Я дал слово, Тай. Ребята раскаялись, ясно? Они хотели, как лучше, но не все получилось. Так или иначе, мы с Ренделом уже все уладили.
— И Рендел в курсе?! — С каждым сказанным гномом словом, Тай все больше чувствовал: позору нет предела.
Хольфстенн глубоко вдохнул и указал взглядом Тайерару на стул: сядь и угомонись. Когда Тайерар взял себя в руки опустился на стул, гном немного наклонился вперед и заявил:
— Слушай, парень, я не гожусь на роль свахи, ясно? — Он немного развел руками. — Я могу подсказать, как происходящее выглядит со стороны, но я не стану говорить тебе: «Ой, да брось! Втюриться в Данан — плевое дело, не ты первый! Читай ей стихи под окном, и она твоя!». И ей я тоже не буду давать советов из разряда: «Приди к нему с вином и в плаще на голое тело, и он непременно трахнет тебя прямо в кабинете».
«А жаль», — только и подумал Тай. Это бы многое упростило.
— Тайерар, — убедительно продолжал Стенн. — Данан большая девочка, а ты — большой мальчик. Я бы даже сказал — очень большой, — хмыкнул гном. — Единственное, чем я могу помочь, это… — Хольфстенн замолк, словно раздумывая, стоит ли говорить, а потом рискнул. — Данан любит прямоту и не переносит давления.
Тайерар задумался, что следует из полученной информации. Выпитый слишком быстро и большой дозой алкоголь звонко ударил в голову.
— Сказать прямо и… что? Ждать?
Хольфстенн выпил эля, рыгнул.
— Что, не хочется?
— Нет, — отрезал Тай. — Ждать можно вечность. Я не такой щедрый. Но и… Но и сказать что-то в лоб… Сука!
В такие дебри Стенн точно лезть не собирался, о чем и сообщил.
— Капитанчик, слушай сюда. Ты можешь ничего не говорить и не делать, и ждать, когда Данан сама додумается, что ты до сих пор не уехал из Калагорна из личного интереса. Но поверь, так ты точно ничего не дождешься. Из того, что мне известно, Данан даже не понимает, что у тебя на уме. В конце концов, она маг, а ты ясно дал знать, что маги — не лучшая часть человечества.
Тайерар напрягся: что гном хотел сказать этим?
— Так я что, должен завить, что мне нравятся маги?
— Нет, ты должен рассказать мне, как с такой сообразительностью дослужился до рыцаря-капитана, — не сдержался гном.