Я и мои истинные (СИ)
— Какие женщины! — присвистнула я, когда нас обогнули и закинули ношу в двухметровую клетку, где раньше держали личинок песчаных зулу.
— Чего ты удивляешься? У этого вида повсеместен половой диморфизм. Самки всегда больше самцов.
Тиамат мягко подтолкнула меня вперед, призывая не задерживаться. Мы были в ее доме — самом большом и богато обставленном. Почти дворец, только из песчаника.
— Не смей уходить…
В углу загорелись два аметистовых огонька. Красивый, хоть и изрядно побитый юноша в ошейнике и с двумя (двумя?) извивающимися лисьими хвостами уставился на нас из клетки. Фиолетовые волосы и такую же шерсть покрывал слой пыли. Одежды на нем не было.
— Грязная течная сука! — прохрипел пленник. — Я доберусь до тебя! Я живьем сглодаю твое лицо и помочусь на то, что останется!
— Ой, да ты поэт, — отмахнулась та, кому предназначались угрозы. — Дочка, пойдем в мою спальню. Там уже все готово.
— Ты за все заплатишь, Тиамат! Слышишь?! Я обрету свободу, будь уверена!
Его голос стал затихать по мере того, как мы отдалялись, поднимаясь наверх. Последним улавливаемым звуком оказался крик боли. Кто-то заставил пленника замолчать.
— За что его так? — спросила я осторожно.
Эх, не о незнакомцах сейчас надо думать.
— Это был цилинь. Редкий зверь с удивительными качествами. Его предки служили драконам вместе с фениксами, защищая великий род, — Фиралис, следующий за нами, прикрыл подведенные глаза. Ему тоже не пришлось по вкусу недавнее зрелище.
— Цилинь, как же! — фыркнула Тиамат. — Вор и сквернословец. Проник в мой город, пробрался на кухню, съел запасы на неделю вперед и выпил все вино. А когда я потребовала плату, попытался меня убить.
— Тогда, возможно, это наемник Шиасада?
— Пф-ф, нет. Но его способности пришлись к месту. Цилини могут излечивать раны — свои и тех, кого любят. Если бы только он пошел на контакт… Но нет. Лучше ведь строить из себя царскую особу и нападать на всех, кто хочет его изучить, — в ее интонациях, мимике проскользнула тоска, которая совсем не сочеталась с веселой улыбкой вишневых губ. — А вот и мои апартаменты… Как тебе, сокровище? Лучший вид во всем Независимом городе!
Пестро и очень по-восточному. Из широких окон открывались взгляду оранжевые барханы и крыши немногочисленных домов. А за стеной голубой стали — невероятно! — извивались в лучах закатного солнца чудовищные создания. Не черви, не драконы. Все сразу.
— Песчаные зулу. Я нашла с ними общий язык. Кормлю их с малых лет, за что они мне безмерно благодарны, — Тиамат щелкнула пальцами, и в комнату хлынули оборотни. Антропоморфные пантеры с блестящей шерстью, несколько остроглазых мужчин — скорее всего, змеев — чернокожий лев с кольцами в ушах и в прозрачных шароварах. Все как на подбор — хищники ранга бета и выше.
Пока остальные раскладывали на полу подушки и незнакомые ароматные яства, двое нагов-близнецов поманили Тиамат к себе.
— Идеальные, правда? — лениво спросила она, усаживаясь на переплетенные хвосты и позволяя себя обнять. — Таких на Земле нет.
Я пожала плечами, пытаясь скрестить ноги по-турецки. Мои мужья — лучшие, так чего смотреть на остальных?
Рядом осторожно приземлился Фир. Он мало говорил, зато продолжал следить за обстановкой. Ну и правильно. Манипуляции с сознанием не шутки, а мы хоть и гости, но какие-то слишком бесправные.
Львы у окна достали музыкальные инструменты. Мужчины, которым не нашлось занятия, сели вокруг. Наги начали открыто лапать свою жену, словно вокруг не было свидетелей, и что самое странное — Тиамат это вполне устраивало. Она посмеивалась и подставляла шею их поцелуям.
— Что такое? — заметила она мою гримасу. — Неужели смутилась? Брось. Если и любить этот мир, то за его естественность и наши привилегии.
— Я думала, мы обсудим причины моего пребывания здесь.
— Дела, дела… Попробуй расслабиться. Ты дома, в кругу семьи — вот, что главное!
Кто-то из гарема попытался обнять меня со спины. К счастью, Фир тут же достал кинжал, вежливо намекая отрезать энтузиасту все выпирающие части. Черт. Какие-то тут все любвеобильные.
Забежал Логос, прижался к коленям обожаемой матери. Я с грустью вспомнила Фауста. Когда-то и он так же…
— Это ли не рай? — Тиамат наклонилась, чтобы потрепать львенка по едва отросшей черной гриве и налить мне жемчужную жидкость из кувшина. — Попробуй арак. Его делал Василий, он у меня мастер на все руки… Я ведь ему жизнь спасла, представляешь? Его хотели загрызть, но я не позволила. И теперь он все здесь чинит. Хоть в одном уголке вселенной женщиной быть лучше, чем мужчиной.
— С какой стороны посмотреть, — Я принюхалась к напитку. Пряный. Между губами и глиняной чашкой легла ладонь моего наложника. Не стоит — красноречиво говорил его взгляд.
— А пташка у тебя невоспитанная, — ненароком заметила Тиамат, отпихивая голову правого змея, чей язык сейчас ласкал ее ухо.
— Да строю я их, строю.
Вот ведь… Уже которая женщина говорит мне, что я неправильно общаюсь с мужчинами. Может, я сама разберусь?
— Милая, они животные. Да, выглядят как люди и иногда ведут себя соответственно. Но тебе не стоит строить иллюзий и пытаться играть с ними на равных — иначе любовники начнут думать, что они незаменимы. А это не так. Слышишь, павлин? Если захочет, — Она вдруг опасно усмехнулась, — моя дочь возьмет кого угодно в этой комнате. А ты будешь смотреть и улыбаться.
— Знаю. Это ее воля, — ответил Фиралис. И хотя в глаза ей он по-прежнему не смотрел, руку с моей чашки не убрал.
— Перестаньте, — приказала я мрачно.
— Ты ведь сама знаешь — их неумолимо тянет размножаться. Этот инстинкт. Основа их жалкой жизни, краеугольный камень существования, за которым больше ничего нет. Ты — человек. Женщина. А вот он лишь расходный материал, не способный на осознанную деятельность. Согласен? — спрошенный наг покорно кивнул, целуя протянутые пальцы. Его брат тотчас начал ласкать мою мать с другой стороны, пытаясь вернуть утраченное внимание. — Видишь, ха-ха!
— Так можно сказать и про землян: любви нет, есть бездушная химия мозга. А еще социальные конструкты, эмоциональные потребности и просто чувство одиночества, которое необходимо утолить.
— Верно. Нет ничего, только голод… А хочешь, я подарю тебе одного из этих красавчиков? Будет приятно знать, что у нас есть нечто общее.
Обвивавшие Тиамат наги на миг замерли. Их эта идея явно напугала. Я же не сдержалась и отпила арака, представив на секунду такую возможность — делить с биологической родительницей любовников.
— Обойдусь… У меня достаточно мужчи-кха-кха… тьфу!
Пока Фир заботливо хлопал меня по спине, мать смеялась, взбивая воздух длинными загорелыми ногами. Успокоившись, она заметила:
— Чем раньше примешь свою сущность, тем проще будет. Глупо не пользоваться привилегиями! Все равно, что найти горшок с золотом и просто его закопать обратно.
— А как же «Noblesse oblige»? Положение, знаешь ли, обязывает. В том числе — и к деликатности.
— Мы — доминирующий вид. Самые непредсказуемые и опасные существа, осваивающие все, до чего доберемся. Так было всегда. Не веришь мне, вспомни англичан с их колониями.
Да уж, за время пребывания на чужой планете она не утратила остроты ума.
Но почему наши взгляды на попаданчество в корне отличались, вплоть до мелочей. И вновь в голову лезли слова из предсказания фениксов. Зло с женскими глазами? Но ведь она не хочет ничего уничтожить… верно?
— А что там с моим черным драконом? — спросила Тиамат, пытаясь вернуть разговор в мирное русло.
— Ты про моего Каина?
— Я много усилий вложила в его появление на свет. Будь благодарна за такой подарок и ответь любящей матери на вопрос — как ты его приручила? Я пробовала работать с другими проклятыми, даже с травоядными — ни один не шел на контакт. Зато сколько моих наложников задрали, страшно вспомнить. Абсолютно чекнутые твари.
— Что такое чекнутые? — заинтересовался Логос, поглядывая на нас обеих.