К тебе (ЛП)
— Ты местная? — спросил Уоттс. У него была бородка пожарного, его тёмные баки и волосы сантиметров на пять над ушами были выбриты от уха до уха. Волосы на макушке головы были длиннее. Уоттс смотрел на меня с привычным вожделением в тёмных глазах, даже когда я усиленно запихивала еду в рот.
Я отрицательно помотала головой, продолжая жевать. Будь здесь моя мама, она схватила бы меня за лицо, заставив выплюнуть непрожёванную еду и есть, как полагается леди… даже сейчас. Но у нас с ней были разные приоритеты, её заботили Фрэнк и его сын, а меня — Горошинка. Уже не важно было, вела ли я себя как леди и простит ли меня мама за то, что отняла у неё мужа и их единственного сына, её единственную любовь, да и мою тоже, — моего младшего брата, Чэйза. Мои прежние грехи ничего больше не значили, как и не важно было, смогу ли я их искупить. Горошинка стала моим спасением во всех смыслах.
— Нет, — ответила я, откусив ещё кусок. Наверное, я выглядела как человек, который провёл десять лет на необитаемом острове и который торопливо поглощал еду, нервно оглядываясь, как дикое животное.
— Что ж, ладно, — Уоттс приподнял бровь. — Пойду поговорю с начальником пожарной охраны.
— Давай, — пробурчал Зик. Когда Уоттс ушёл, Зик повернулся ко мне. — Прости за это. — Он протянул мне салфетку.
Я вытерла рот салфеткой и проглотила последний кусок пиццы, прежде чем ответить.
— За что ты извиняешься?
— Я знаю, что тебе не нравится, когда тебе надоедают. Похоже, стоит мне с тобой заговорить, как один из ребят тут же решает меня подколоть. Они мне спуску не дают.
— Почему?
Зик пожал плечами.
— Потому что я разговариваю с красивой девушкой, видимо. Я вообще-то… не хожу не свидания.
— Это не свидание.
— Да, знаю, — ответил он, подыскивая слова. — Не важно, сколько раз я им повторял это. Им просто это нравится.
— Нравится тебя подкалывать? А почему ты не ходишь на свидания?
— Я не ходил на свидания, с тех пор как… Чёрт, это стрёмно.
Я повернулась к нему, вытерев рот напоследок.
— Это стрёмно, если ты серийный убийца.
— Что? Нет. Ничего подобного. Просто… моя бывшая… мы встречались с восьмого класса. Мы расстались вскоре после того, как я поступил на службу в горную пожарную часть пару лет назад.
— Ох, — вздохнула я. Мой панцирь равнодушия дал трещину. Взгляд Зика будил во мне давно погребённые чувства. Не важно, как именно человек исчезает из твоей жизни. Является ли причиной тому смерть, ненависть или нечто иное, потеря есть потеря. — И ты ни с кем не встречался с тех пор?
— Раз или два. Ничего не вышло.
— Ну, — сказала я, собрав со стола наши пустые тарелки и салфетки. — Проблема не в тебе.
— Проблема в моей работе. И в куче других вещей, — согласился он.
— Ты не виноват, — я похлопала его по плечу свободной рукой, прежде чем направиться к мусорному ведру.
— Так мы пойдём в кино? — спросил Зик.
Я помедлила.
— Ох… до следующей недели я работаю с трёх до семи. Когда начнётся мой обычный график, тогда сходим.
— А какой у тебя обычно график?
— Ночные смены. С одиннадцати до семи.
— Блин. Думаю, завтра утром наш отряд выдвинется в горы. Сходим в кино, когда вернусь.
Я вспомнила, что говорил Ставрос о том, что не все возвращаются обратно. Выкинув мусор в ведро, я вернулась к Зику. Он встал, и я обняла его. Обхватив меня за талию, он крепко обнял меня в ответ. Было непривычно ощущать на себе чужие мужские руки и на миг меня охватила прежняя тревога. Шон не увидит этого. Он не знает и никогда не узнает об этом. Я крепче сжала руки вокруг шеи Зика, а затем отпустила его, глядя ему в глаза.
— Поосторожней там.
— Слушаюсь, мэм, — ответил он с довольной ухмылкой на лице.
Вернувшись в свой номер, я собрала грязную одежду и отнесла её в прачечную. Большая комната, заполненная стиральными и сушильными машинами, а также складными столиками, находилась чуть дальше по коридору от моей комнаты. Горничные с интересом разглядывали меня, пока я загружала бельё в пустую машину.
— Вы не против? — спросила я рядом стоящую женщину. Она была примерно того же возраста, что моя мать, у неё была бронзовая кожа и тёмные морщинки вокруг рта, как у курильщиков. Один из её передних зубов окаймляла золотая полоска, её тёмные кудрявые волосы непослушно торчали из-под заколки для волос.
— Ты новенькая? — спросила она с сильным мексиканским акцентом.
Я кивнула.
— Не стесняйся, — сказала она, кивнув на стиральную машину передо мной. — Вернись минут через пятнадцать.
— Спасибо, — поблагодарила я, загрузив бельё и оглядываясь в поисках стирального порошка.
Женщина протянула мне пастельно-розовую бутылку.
— Заливаешь средство сюда, вот так, — сказала она, выдвинув лоток для порошка. Она показала мне, куда заливать жидкий порошок, а затем закрыла лоток и показала, какие кнопки нужно нажимать.
— Огромное спасибо, — сказала я. — Как вас зовут? — я посмотрела на её бейдж. Она прикрыла надпись «Энн» рукой, прежде чем ответить. — Сильвия. — Она ткнула пальцем в других горничных. — Хуана, Мария и моя дочь Роза.
— Рада знакомству. С вами со всеми. Уверена, мы ещё не раз увидимся.
— Ты живёшь в номере сто? — спросила Сильвия.
— Да.
— Я могу сделать уборку в твоём номере, если хочешь.
— Ох, это очень любезно. Думаю, пока не надо.
— Уверена?
Я кивнула.
— Я отойду ненадолго.
Выйдя в коридор, я кинулась в свой номер, открыв дверь ключом и ворвавшись внутрь. Я ринулась в ванную. От запаха стирального порошка на меня накатила внезапная тошнота. Стоя над унитазом, я старалась унять свой желудок, но он сжался с невероятной силой и меня вывернуло. Вся только что съеденная мной жирная пицца изверглась с такой силой, что моё лицо окатило брызгами воды из унитаза.
Когда позывы стихли, я села, привалившись спиной к стене, наслаждаясь прохладой кафельного пола подо мной. Как только моя одежда достирается, я собиралась вздремнуть, перекусить ещё раз, а затем пойти на работу. Всё, чего мне хотелось, — это лечь, закрыть глаза и проспать эту часть беременности целиком. Коснувшись живота, я сказала: «Дай мне передохнуть, Горошинка. Пожалуйста. Я ведь стараюсь изо всех сил».
Глава 9
Трекс
Солнце едва показалось над горами, когда я подъехал к первому посту охраны оперативного центра в горе Шайен. Джеральд, охранник первой смены на воротах номер один, нервно просканировал мой бейдж и жестом дал сигнал проезжать.
Трехкилометровая гравиевая дорога, ведущая ко вторым воротам, была огорожена забором в три с половиной метра, поверху которого вилась колючая проволока. Дорогу охраняли вооружённые охранники, расставленные через каждые двести метров. Мужчины и женщины в военной униформе были вооружены полуавтоматическим оружием. Я задавался вопросом, являлось ли это место раем для уставших от бойни вояк или же пристанищем для тех, кто был не прочь растратить свой талант попусту. Взять хоть мою команду для примера.
Карен пропустила меня через вторые ворота. Шлагбаум поднялся, металлические шипы втянулись обратно в землю. Я проехал на своей «тойоте» Land Cruiser-78 мимо открытой парковки и административного здания, направляясь к третьим воротам и ко входу в комплекс. В склоне горы зиял короткий рукотворный тоннель, над которым размещалась надпись «Оперативный центр в горе Шайен», выполненная из металлических букв, покрытых белой краской. Я въехал в полумрак тоннеля, мимо предупреждающих знаков, предписывающих следовать двухполосному движению, и указателей, ведущих к выделенной для нашего департамента парковке.
Я прибыл на место первым из своей команды, припарковав машину посередине ряда из пяти пустых парковочных мест. Я повернул ключ зажигания в обратном направлении и двигатель заглох. Сидя в одиночестве, я размышлял о прошлом вечере с Дарби. Я плохо спал прошлой ночью. Мысли в моей голове были оглушительными, мешая спать. Выскочив из машины, я схватил свою сумку с заднего сиденья.