Три `Д` для миллиардера. Свадебный салон (СИ)

— Прости, что испортила тебе вечер.
— Не говори глупостей, выздоравливай.
Выруливаю на проспект, и меня обгоняет огромный как бронетранспортер внедорожник. Сердце стучит в ускоренном темпе — почему мне кажется, что это автомобиль Тагаева? Потому что я вообразила себе невесть что, и теперь меня преследуют глюки.
Дима не попытался поцеловать на прощание, побоялся заразиться, и меня это неожиданно задевает. Почему-то я твердо уверена, что Тагаев не пустил бы меня за руль, если бы решил, что я нездорова. А если бы ему вздумалось меня поцеловать, то плевал бы он на все вирусы и бактерии мира.
Откуда только взялась эта уверенность? Я, как обычно, его идеализирую, а это самый верный путь к очередному витку влюбленности в того же мужчину, которого я с таким трудом пять лет назад разлюбила. Или все-таки не разлюбила?
Да нет. Не может быть. Только не это.
Но вполне определенные опасения уже закрадываются в мое сердце. И я не могу отворачиваться и делать вид, будто ничего не происходит.
Артур слишком стремительно заполнил собой мои мысли и мою жизнь. А это возможно только при одном условии.
Если там было пусто. Если там никого не было. И я сто раз могу утверждать, что это не так, но от этого ничего не изменится.
— Мама, мы будем клеить к крылышкам блестки? — встречает меня на пороге моя маленькая девочка, и у меня немного отлегает от сердца, когда я вижу три любимые мордашки.
Давид и Данил уже приготовили клеевой пистолет и подпрыгивают рядом в нетерпении. Мои дети все делают вместе, даже если надо украсить крылышки феечки для выступления сестры. Стефка смотрит на нас и улыбается.
— Конечно, будем, — обнимаю всех троих одновременно.
Это обязательное условие. Я никогда никому не уделяю больше внимания или любви. Исключение — только если кто-то болеет. Но болеют они тоже вместе, так что все-таки никогда.
Я поужинала с Димой, поэтому иду сразу в детскую. У нас их две, детская спальня и детская игровая. В будущем я собираюсь отселить Дианку от парней, когда она подрастет, и сделать ей отдельную комнату. Но пока даже не заикаюсь об этом, мои дети слишком привязаны друг к другу, чтобы их сейчас разделять.
Достаю из чехла крылышки, которые нам выдали вместе с костюмом цветочной феи. Садимся за стол и начинаем мастерить.
Ди показывает, куда клеить. Мальчики по очереди ставят клеевые точки, я длинным пинцетом достаю блестки из контейнера и накладываю на клей. Потом все по очереди берут пинцет и пробуют клеить сами. Даже Стефа присоединяется к нам.
Моя девочка счастлива, ее личико сияет, когда она представляет, как красиво будут переливаться на сцене крылышки.
— Мамуль, а как ты думаешь, Артуру понравятся мои крылышки? — спрашивает она, и мы со Стефой растерянно переглядываемся.
— Артуру Аслановичу, — поправляю я механически. — Конечно, понравятся, у него же таких нет.
Теперь озадаченно переглядываются мои дети, и я мгновенно угадываю ход их мыслей.
Прости, Тагаев, но, похоже, тебе светит пара сверкающих крыльев, и раз уж ты подписался изображать Доброго Фея, то придется соответствовать образу.
Вид порхающего с цветка на цветок Тагаева меня слегка развлекает, но ненадолго. Эти крылышки в любом случае нужно будет вернуть вместе с костюмом.
Дети взбудоражены, день сегодня выдался сумбурный и наполненный событиями, и я с трудом их укладываю спать. Когда они, наконец, засыпают, иду на кухню, где Стефа уже ждет меня с ароматным чаем с мятой и мелиссой.
— Они тебе рассказали? — спрашиваю, не уточняя, кто и что рассказал. Она и так все понимает.
— Рассказали, — вздыхает Стефа.
— А теперь я тебе кое-то расскажу, — сажусь рядом и передаю наш разговор с Тагаевым, в котором он расспрашивал меня об отце моих детей.
Стефка кусает губы и в отличие от меня, уже допивающую свою кружку, к чаю пока не притрагивается.
— Не нравится мне все это, — говорит, когда я замолкаю.
— А мне как не нравится, — соглашаюсь уныло.
— Послушай, Настюш, — она берет меня за руку, — а ты не могла тогда ошибиться? Он точно слышал ваш разговор?
 
— Что ты хочеш сказать, Стеф, — холодею я и понимаю, что эта мысль тоже не дает мне покоя.
— Что Артур ничего не знает. Ни о детях, ни об аборте, — смотрит мне в глаза Стефания, и я закрываю руками лицо.
Нет. Не могу в это поверить. Это полностью рушит мир, который я сама для себя выстроила, и в котором были четко поделены роли на «наших» и «врагов».
— Нет, — мотаю головой, — не может быть, Стефочка! Он стоял и смотрел на меня сверху.
— А когда ты его заметила? Ты помнишь этот момент?
Холодею еще больше, потому что, конечно, помню.
— Да, — отвечаю еле слышно, — перед самым уходом.
Стефа выпрямляется на стуле, как будто глотнула шпагу.
— Послушай меня, девочка моя. Посмотри, как потянулись к нему дети. Они бы почувствовали, если бы он был негодяем, поверь мне.
— Дети и родителей-алкашей любят, — слабо возражаю я больше из упрямства, — детская любовь безусловна.
— Но ты видишь, как он отнесся к твоему рассказу об их отце, — парирует Стефа. — Чем ты это объяснишь?
— Биполярочка у него. Биполярное расстройство, — поясняю.
— Настя!
— Извини, — я совсем падаю духом. — Стеф, какая уже разница? Он женится. И ты видела Ариану, где она, и где я…
— Видела, — кивает Стефка, — и кое-что еще видела. Пусть я сейчас лопну вот на этом месте, если он тебя не ревнует.
Вместо ответа давлюсь чаем и закашливаюсь. Стефа лупит меня по спине и даже не скрывает, что это доставляет ей удовольствие.
— Да ты что, слепая, Настька? Он тебя глазами ест. Ты сама говорила, что он тебе встретиться предлагал после того, как вы выберетесь. А ты знаешь, как это называется?
— Как?
— Химия, милая моя. Вот между ними никакой химии и в помине нет с Арианой, а между вами разве что в воздухе не искрит. Доченька, — она порывисто меня обнимает, а я вздрагиваю. Стефка называет меня доченькой в самых исключительных случаях. — Послушай, я считаю, ты должна ему все рассказать.
— Ты что, — пугаюсь я, — как ты себе это представляешь? Я вообще надеюсь, что он заберет свою Ри, и они отвалят к конкурентам. Я ему даже визитку в буклет вложила.
— С ума сошла?
— Я не могу, Стефа! А если ты ошибаешься, и он все слышал?
— А если нет? Ты лишаешь детей родного отца!
— Я лишаю? Если бы не Ариана, мы бы и не встретились больше. Он после того случая на стадионе уехал, только его и видели! Это она захотела заказать у нас свадьбу!
— А если это судьба? — тихо спрашивает Стефа, и я беспомощно замолкаю.
  
Глава 10
 
— Ты хочешь сказать, что они еще тогда были любовниками? — посмотрел Артур на эсбэшника, и Роман утвердительно кивнул.
— Уверен. Хоть сотрудники этого не говорят. Но не стали же они ими вдруг?
Тагаев сцепил пальцы в замок и уперся лбом.
Известия Роман принес неутешительные. Владелец судна, Орхан, вскоре после тех событий продал гулет и купил яхту. Довольно приличную яхту. А потом вместе с братом и любовницей был задержан властями с крупной партией наркотиков.
Сейчас все трое отбывают срок, мужчинам дали по двадцать лет, любовнице Орхана шестнадцать. Ею оказалась та самая Настя Никитина, которая назвалась его, Артура, спасительницей. Никаких следов второй Насти на судне обнаружить не удалось.
— Там было всего три человека экипажа, Артур Асланович. Капитан, он же брат владельца, и двое матросов. Они тоже проходили как свидетели, и там действует программа защиты. Мы, конечно, могли поднажать, но тогда возникли бы проблемы с властями. Так что поднажать не вышло, а сами парни сразу пошли в отказ. «Ничего не помним, ничего не знаем». Я пытаюсь сейчас найти возможность связаться с кем-то в тюрьме, где держат Никитину, но сами понимаете, какие шансы. А заставить ее говорить тем более никаких. И вряд ли она признается, что незаконно получила от вас вознаграждение, Артур Асланович. Деньги ваши на яхту и ушли, она в купчей указана как долевая