Мой любимый Метаморф (СИ)
На меня наполз ужас, потому что я поняла: это не человек! Ни один иширец не мог знать слабые места цвиннского организма так досконально!
Мужчина не сказал ни слова и начал… стаскивать с меня штаны! О нет! Он собирается меня изнасиловать!!!
Я начала дергаться, но тело не слушалось. Почувствовала его руки на своих бедрах и отчаянно захотела их сбросить, но не смогла.
Ярость и ужас накатили на меня с такой силой, что я даже не поняла, как щекам потекли слезы. Слезы гнева, а не страха, а еще, наверное, бессилия.
Вдруг одно бедро пронзило болью: он что-то в меня вколол! Яд? Он пришел меня убить???
Я замычала и начала мотать головой, но вдруг рядом раздался женский крик.
О нет! Энайя! Он же и ее сейчас убьёт!
Злодей резко отстранился от меня, и я краем глаза увидела, как он попятился. Энайя — какая же она дура — с криком бросилась прямо на него, крича во все горло:
— Оставь ее в покое, мерзкое животное!
В воздухе полыхнуло мощной ментальной волной — Энайя использовала свое самое сильное оружие — и у меня тут же зазвенело в ушах. Но я все же услышала, как глухо повалились на землю два тела.
Проклятье! Он же сейчас от этой дурочки мокрого места не оставит!
Но возни или борьбы не последовало, и я с ужасом начала прислушиваться к каждому звуку.
— Кто ты? — послышался потрясенный шепот подруги, а у меня глаза на лоб полезли от изумления…
Два хозяина…
Энайя
Когда я увидела, что на Мару напали, у меня словно что-то взорвалось внутри. Это называется гнев и сумасшествие. Гнев, потому что она была моей единственной семьей. Больше, чем подруга, больше, чем сестра… Мара была для меня моей родиной. Цвинн не дал мне ничего хорошего, только ее одну. Она олицетворяла для меня мой маленький островок семьи…
И тут вдруг кто-то причиняет ей вред!
А сумасшествие — потому что я была слишком слабой физически, чтобы отразить хоть чье-то нападение голыми руками. Но я бросилась противнику наперерез.
— Оставь ее в покое, мерзкое животное!!! — я завизжала так, словно надеялась испугать злодея своим криком, но он действительно отступил и попятился. И вдруг я заметила, что у Мары приспущены штаны. О нет! Он же пытался…
От ярости я выпустила в него такую сильную ментальную волну, на какую вообще была способна. Злодей пошатнулся — аж даже неожиданно сильно, а я с разбега бросилась на него, пытаясь сбить его с ног. Правда, не знаю, было ли благоразумным последнее действие, но я плохо соображала в тот момент.
Я ударилась в него всем телом, но, к сожалению, и сама не удержала равновесие, и мы вместе начали падать на траву. Однако, пока мы летели… в это сложно поверить, но в эти жалкие мгновения что-то произошло. Я вошла в ментальный фон злодея так же легко, как горячий нож входит в масло. И очутилась… дома.
Меня окутало непередаваемо знакомым ощущением, как будто я здесь уже была. И мне здесь… нравилось!
— Кто ты? — прошептала я, глядя в расширенные от изумления темные глаза, в которых начал зарождаться настоящий шок.
Я как будто забыла, что сейчас лежу сверху на преступнике, а он словно забыл, что он — злодей. Я чувствовала, что под моими ладонями, лежащими на его груди, безумно быстро бьется его сердце….
А потом он… сбежал. Просто скинул меня с себя и рванул прочь с такой скоростью, что у меня зарябило в глазах.
Только мычание Мары помогло мне прийти в себя. Со стороны Академии уже слышался топот ног, и я вскочила на ноги. Быстро подбежала к подруге и поняла, что злоумышленник парализовал ее очень умелым способом — ударами по соответствующим точкам — и быстро возвратила ее телу подвижность (к счастью, это я все-таки умела!).
Так как Мара еще плохо собой управляла, я быстро натянула на нее штаны, но, когда завозилась с ширинкой, которая, как на зло, не желала застегиваться без проблем, в зоне видимости показалась охрана и пара ребят из Академии.
В суматохе я как-то не подумала, как все это выглядит со стороны, зато все новоявленные зрители очень даже подумали!
— Эй, голубки! Вы тут своими любовными игрищами пол-академии подняли на ноги! — насмешливо протянул охранник, останавливаясь и складывая руки на груди. — Смотрите, а то рапорт на вас напишу!
Парни похабно посвистели в нашу сторону, а раздраженно показала им язык.
Но охранник все же смягчился и, просто погрозив нам пальцем, ушёл обратно. Парни тоже ретировались, и мы с Марой остались снова одни.
Ее слегка трясло от пережитого, но, когда я села около нее на лавке, она повернулась и посмотрела на меня очень строго.
— Энайя! У тебя совсем мозгов нет, что ли??? Зачем ты бросилась на него с голыми руками! Он же мог тебя просто убить!
— Но не убил же! — вспыхнула я.
— Это просто удача! В следующий раз может так не повезти!
Я хотела что-то возразить, но потом все же замолчала. А что я скажу? Что увидела в глазах преступника что-то невероятно странное? Я и сама не знаю, что там было, но теперь я была уверена: он не хотел причинить Маре ощутимого вреда! По крайней мере, добровольно. Безумие, конечно, но я никак не могу избавиться от этого странного ощущения! Мне кажется, я этого парня знаю…
И в памяти возникает только одно имя — Талиэн…
Неужели Антонио Лиеззо уже ищет способ нас убить?..
Я наклонилась ближе к Маре и произнесла:
— Мне есть, что тебе рассказать. Возможно, нам нужно предупреждать начальство о нависшей опасности…
***Талиэн
Я сидел на крыше Академии, а в руках поблескивала пробирка с кровью Марка Эйри. Я не успел влить в нее реактив. Задание провалено…
Но даже не это разрывало всю мою внутренность на части, не это…
Я узнал ее! Ту девушку из моего видения. Это… Энайя!
Энайя — тоже цвинн!
Я понял это сразу же, как только она ударила меня ментальной волной. Понял, что она не иширка. А вот ту самую мою «утешительницу» я опознал в ней чуть позже — когда она приказала, а я — послушался! Нет, не совсем добровольно. Мои ментальные установки опознали в ней… хозяйку!
Я просто в шоке! Как???
Она что-то сделала со мной, и я теперь подчиняюсь ей также, как и Антонио Лиеззо! Выходит ее слова «ты прекрасен, Талиэн» были всего лишь способом получить надо мной власть?
Я не знал, как на это реагировать. Два хозяина? И как ей удалось это сделать? Она узнала, кто я такой на самом деле?
Стоп! Она же была в моем кабинете после того, как генерал в очередной раз меня «воспитывал»! Значит, она следила за мной! Притворялась влюбленной дурочкой, а сама… выполняла шпионское задание своей расы!!!
Мне стало откровенно тошно, так что я непроизвольно сжал пальцы, и тонкое стекло пробирки мгновенно треснуло в моей руке. Кровь Марка Эйри струйками потекла по моим пальцам и закапала на темную поверхность крыши.
Итак, я теперь еще более несвободен, чем раньше!
В душе родился гнев, приправленный ненавистью и отчаянием, как вдруг в голове прозвучал отчетливый сигнал: генерал Лиеззо срочно призывал меня к себе. Взглянув на остатки пробирки в руках, я понял, что могу не пережить сегодняшнюю ночь. Возможно, это к лучшему. Но если хозяин осуществит свою последнюю угрозу и вживит мне в мозг чип полного управления, то это станет пострашнее смерти: я продолжу все понимать и чувствовать, но я не смогу больше собой управлять. Я буду убивать и терзать, я буду пытать, воровать, вспаривать животы и тому подобное под полным контролем со стороны. И даже если я захочу остановиться, то просто не смогу! И так не год, и не два, а, возможно, больше сотни лет, потому что я должен жить довольно долго…
И казалось бы, разве это должно меня пугать? Не об этом ли мечтала моя ненависть: убивать, убивать и еще раз убивать???
Но я вдруг представил, что хозяин заставит меня убить Энайю. Причем, не просто одним рывком, а медленно, мучительно, зверски… Все внутри меня дико воспротестовало, сердце забилось, как сумасшедшее, а кровь прилила к лицу.