Всегда с тобой (ЛП)
— Те цветы, которые он тебе подарил? Это любимые цветы моей сестры.
— Белые розы?
Он кивает.
Биение моего сердца отдается эхом в моей голове, как набирающий скорость поезд.
— И дай угадаю? Те конфеты, которые он тебе купил, были из темного шоколада.
— Как ты… — Постепенно кусочки начинают вставать на свои места. Белые розы, темный шоколад, который мне даже не нравился…
— То красное платье, которое ты надела на выпускной. Держу пари, он тоже его выбрал.
Мое красное платье для выпускного. Точно такое же, как на Софи.
— Да, — шепчу я.
— А вся эта история с помпонами? — Майлз приподнимает бровь, глядя на меня. — Твоя идея? Или его?
Его.
Майлзу не нужно слышать мой ответ.
— Он купил тебе одежду, которую носила она. Он называл ее деткой; он называет тебя деткой. Черт, он даже дал тебе прозвище Мэдди. Софи? Мэдди? Не такое уж большое совпадение, не так ли?
Софи.
Мэдди.
Софи, Мэдди, Софи, Мэдди…
— Сегодня вечером он назвал меня ею, — бормочу я в осязаемой тишине. — Он назвал меня Софи.
Я никогда не была особенной для Джордана. Я всегда была просто заменой.
Майлз был прав. Все это время он говорил мне, что я просто еще одна из тех девушек. Такой меня видел Джордан. Какой все меня видели.
Если я исчезну, Джордан просто найдет мне на замену другую девушку. Эш, или Челси, или какую-нибудь другую, и он оденет ее и покрасит волосы в каштановый цвет, чтобы она была другой версией Софи. Девушка, которую он так и не смог забыть. Девушка, которую он действительно хочет. И если он не может заполучить ее — он возьмет любую другую и притворится, что девушка, с которой он живет — это та, которую он потерял несколько месяцев назад.
По моей щеке скатывается слеза. Все это время я беспокоилась о том, как бы это было, если бы я не была с Джорданом, если бы я не была Мэдди.
Теперь я больше не хочу быть ею.
— Вы точно расстались? — Спрашивает Майлз.
Я киваю, пряча кольцо — обещание в карман.
— Мы определенно расстались.
Я не уверена, как я собираюсь сообщить новость маме. У нее будет тысяча вопросов
— Что случилось? Ты все еще собираешься идти в Калифорнийский университет? Собираешься ли ты теперь заниматься книгоизданием? — и у меня не будет для нее никаких ответов.
Мне хочется поплакать на плече у Натали, но я знаю, что она не ответит, если я позвоню. Я не уверена, что она вообще хочет дальше быть моим другом. И после того, как она услышит о нашем разрыве, возможно, она выберет Джордана, а не меня. В конце концов, они и раньше были друзьями.
— Так это просто поездка домой? — спрашивает Майлз. — Или секс после разрыва?
Я знаю, что он пытается поднять настроение, но мне не хочется шутить.
— Отвези домой.
Его глубокие карие глаза находят мои в темноте.
— Хорошо. Я не хочу быть твоей заменой.
Что это значит? Он хочет большего, чем секс?
Я нажимаю на свой телефон, чтобы отвлечься, но это ошибка. Меня ждет бесчисленное количество сообщений от моего преследователя. Последние:
розы красные
фиалки синие
эта девушка мертва
и ты тоже будешь
Голос Майлза в конце концов прорывается сквозь гул в моей голове.
— Мэдлин? — Это не первый раз, когда он называет меня по имени.
Мне хочется плакать, блевать, кричать…
Он говорит, что Софи мертва. Что я следующая.
Он мог бы лгать. Он могл… но я знаю, что это не так. Софи не выбралась из Бомонта живой. Я отослала ее с деньгами, в которых она нуждалась, но прежде чем она смогла сбежать, наш преследователь нашел ее.
Он убил ее.
И он хочет убить меня тоже.
Я бросаю телефон на пол.
— Меня тошнит от этого! Сообщения, звонки, угрозы. Я удаляю свои социальные сети, поэтому вместо этого он пишет и звонит мне. Я бы заблокировала его номер, но я знаю, что он просто найдет другой способ связаться со мной.
— Не блокируй его, — предупреждает Майлз. — И ни в коем случае не вступай с ними в контакт. Не давай ему понять, что он достает до тебя. Вообще-то, наверное, не стоило удалять твои социальные сети.
— Это то, что мне велела сделать полиция.
— Да, ну, посмотри, как они хороши в своей работе. Моя сестра все еще числится пропавшей. — Майлз вздыхает носом, как бык. — В таких городах, как Криквью и Бомонт, не так много серьезных случаев. Они занимаются мелкими кражами и превышением скорости. Не преследованием, не похищением или убийством. Поэтому они не знают, как с ними обращаться. Вот почему мы с Софи провели так много исследований. Сталкеры хотят привлечь твоё внимание, добиться от тебя реакции. Они хотят знать, что пугают тебя. Лучшее, что ты можешь сделать, это не давать этим подонкам того, чего они хотят.
Мы въезжаем на подъездную дорожку. Майлз выключает фары, но никто из нас не двигается с места.
— Спасибо, что подвез. — Мой голос звучит водянисто, слабо.
Он кивает на мой телефон, все еще лежащий на полу у моих ног.
— Что тебе прислал твой преследователь?
Но я не могу сказать об этом Майлзу. Я не могу подтвердить его худший страх: что он не найдет свою сестру живой. Что он никогда больше не заговорит с ней, никогда не увидит ее улыбки, никогда не услышит ее смеха. Что он позволил ей пойти на ту вечеринку одной — последнее место, где ее видели живой, — и он никогда не сможет сказать ей, что сожалеет.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
На следующий день я прошу Майлза сделать вместе со мной кое-что незаконное. Ради благого дела.
Когда мы добираемся до дома Лив, нам везет — ее семья хранит запасной ключ под растением в горшке, и дома никого нет.
Тошнота подкатывает ко мне, когда мы переступаем порог. Это неправильно. Это то, что кто-то делал со мной, а теперь я делаю это с кем-то другим.
Но я вламываюсь сюда только для того, чтобы получить доказательства, а не для того, чтобы напугать до смерти ее и всех, с кем она живет. Я определенно не хочу пугать ее бедную бабушку.
— Нам нужно поторопиться, — шепчу я.
Майлз фыркает.
— Вот что она…
— Нет. — Я прижимаю палец к губам, и Майлз делает вид, что застегивает молнию.
На первом этаже — беспорядочная кухня с разбросанными повсюду ингредиентами. На плите или в духовке ничего не готовится, но что-то вкусно пахнет. Дверь в ванную открыта, и в душе стоит стул.
В какой заботе нуждается ее абуэла? Лив никогда не говорит об этом. На самом деле она никогда не говорит ни о чем личном. По крайней мере, когда я рядом. Я никогда и не спрашивала, и я чувствую острую боль в груди. Натали была права в одном — я была дерьмовым другом.
Каждая ступенька узкой лестницы скрипит. Я каждый раз съеживаюсь, ожидая, что кто-нибудь выскочит из комнаты и нападет на нас. Но никто этого не делает.
На втором этаже находятся две спальни и открытая зона, которая была превращена в крошечный офис со старым, облупленным деревянным столом и огромным ноутбуком.
В комнате Лив беспорядок. Одежда разбросана по полу, а переполненная корзина для белья воняет потом. Комната достаточно велика, чтобы вместить ее двуспальную кровать и комод. Стены голые, если не считать доски объявлений.
— Поехали, — бормочет Майлз.
Доска покрыта кнопками и стикерами.
5 августа — Софи в последний раз видели на вечеринке у Джордана
В последний раз видели, как она поднималась наверх, чтобы «выпить»
Оставила свой телефон у Джордана. Зачем надо было оставлять его, если она убегала?
Что-то скрывает?
Каждая заметка посвящена Софи. Но не в жутком стиле сталкера, как я ожидала. Лив тоже пытается выяснить, что случилось с ее лучшей подругой.
Хотя это должно принести мне облегчение, у меня только скручивает живот. Еще один тупик.
Внизу доски объявлений Лив — четыре стикера, на каждом из которых нацарапано одно имя.
Майлз?