Всегда с тобой (ЛП)

За кассой на табурете сидит Майлз с раскрытой книгой в мягкой обложке. Когда я вижу, как он читает, мое сердце трепещет.
— Я беру перерыв. — говорю я ему. Беру телефон и сажусь за один из трех столиков с зонтиками снаружи, чтобы пролистать устрашающе тихую ленту Instagram Джордана.
Почти во всех его последних постах фигурирую я. Селфи, которые он делал со мной, селфи, которые я отправляла ему в частном порядке, которые, по его мнению, были “слишком красивыми”, чтобы ими не делиться, случайные фотографии, сделанные кем-то другим. Даже на фотографиях без меня он упоминает меня в своих подписях. Жаль, что @maddie05young не было здесь.
Моя любимая фотография с нами также та, которая набрала больше всего лайков. Джордан в своем самом красивом виде в отглаженном черном костюме и красном галстуке в тон моему малиновому платью в пол. То, которое привлекло всеобщее внимание.
Я не пыталась копировать Софи — просто мне очень идет красный.
Я отправила Джордану селфи в этом платье из гардеробной, и он немедленно ответил: Это то самое.
На фотографии, которую мама Джордана сделала на свою зеркалку перед выпускным, мы улыбаемся в камеру точно так, как улыбнулись бы король и королева выпускного. Его рука обнимает меня, как всегда. Этот жест не просто говорит мне, что он любит меня — он говорит мне, что не допустит, чтобы со мной случилось что-то плохое. Что бы ни случилось с Софи, если с ней реально что-нибудь случилось, меня не постигнет та же участь. Не сейчас, когда Джордан рядом.
Но что, если он решит больше не находиться рядом со мной?
Самый последний комментарий к фотографии от Эш: «фу».
Когда я нажимаю на его подписчиков, я замечаю, что у нас с Джорданом появился новый общий подписчик. madyoungfan.
Дерьмо. Я дважды проверяю наши фотографии, ищу какие-нибудь комментарии от этого профиля. Но их там нет.
Пока.
Что, если в следующий раз он планирует напасть на Джордана?
Мой телефон жужжит от нового уведомления. Сообщение от madyoungfan. На этот раз я открываю его.
На размытом снимке девушка спешит по тротуару в мокром зеленом платье, сандалях и с косой.
Это я.
Это я.
Та дорога, внизу подъездной дорожки… Я выходила из дома Натали.
Неужели он все это время ждал снаружи в кустах только для того, чтобы сделать снимок папарацци, когда я буду уходить?
Когда я прокручиваю вверх, первая фотография уже удалена. Сердце колотится, я делаю скриншот второй фотографии.
Через несколько минут фотография исчезает, и мне присылают другую. Мою грудь сдавливает так сильно, что я не могу дышать.
На этот раз я в серых кроссовках, джинсовых шортах и оранжевом укороченном топе, светло-каштановые волосы ниспадают до середины спины. Я сегодня утром иду на работу.
— Что это?
Моя голова едва не врезается в нос Майлза.
Он отскакивает и смеется надо мной.
— Что? Я застукал тебя за просмотром порно?
— Нет.
Его улыбка дрогнула.
— Что случилось?
— Ничего особенного, — говорю я, хотя мне кажется наоборот. — Кто-то просто троллит меня в Instagram.
Складка между его бровями разглаживается. Потому что троллинг — это то, что случается со всеми, особенно когда ты достаточно популярен. Просто нужно смириться с этим, верно?
— Значит, не все у тебя фанаты? — Его голос ровный. — Должно быть, это тяжело.
Мои руки сжимают телефон, чтобы я не ударила его.
— Скорее, суперфанат. Он присылал мне жуткие сообщения и фотографировал меня.
Я ожидаю, что он снова отмахнется от этого. Будет издеваться надо мной. Скажет мне, что это то, что я получаю за то, что становлюсь одной из тех девушек. Вместо этого он садится рядом со мной.
— Могу я посмотреть?
— Я думаю, да. — Я протягиваю ему свой телефон.
Он читает эти смс и проверяет фотографию, которую аноним еще не удалил. Он хмурится еще сильнее, и когда его взгляд наконец возвращается к моему, его радужки превращаются в раскаленные угли.
Интенсивность, которая меня пугает.
— Я отвезу тебя в полицейский участок.
 
— Полицейский участок? Нет. — Что полиция собирается делать с несколькими жуткими сообщениями и фотографиями? — Я не хочу никому об этом рассказывать. Это ничего особенного.
Мне следовало держать рот на замке после того, как я рассказала Натали. Она была голосом разума — ничто из этого на самом деле не опасно. Это странно и жутковато, но ты не можешь кого-то арестовать за это.
В его темно-коричневых радужках отражается солнечный свет, превращая его взгляд в теплый, восхитительный мед. Затем он наклоняется ко мне ближе, чем когда-либо.
— Это не ерунда, — настаивает он. — Это дерьмо случилось с моей сестрой. Прямо перед тем, как она исчезла.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Майлз везет нас в Криквью, ближайший город, где есть полицейское управление.
Во время школьных учений по стрельбе мы обнаружили, что полиции из Криквью потребуется почти сорок минут, чтобы добраться до нас. Очень обнадеживает.
Полицейский участок меньше, чем я ожидала. Деревянные панели и дешевые стулья рядом с печально поникшим папоротником. За прилавком женщина с открытым ртом жует жвачку. На ее бейдже написано Каллахан.
Я жду, что Майлз объяснит, зачем мы здесь, но его губы плотно сжаты, руки засунуты в карманы. Он позволяет мне говорить, хотя именно он хотел приехать сюда.
— Привет. Эм. Я бы хотела написать заявление, — говорю я ей.
Офицер Каллахан моргает, глядя на меня, как будто она не поняла, что мы вошли в дверь. У нее круглое лицо, волосы собраны в растрепанный пучок, в уголках глаз морщинки.
— Хорошо. — Она говорит медленно, как будто думает, что мы не туда свернули по дороге в торговый центр. — О чем?
— Кто-то… — я запинаюсь, подбирая подходящее слово, — … беспокоит меня.
— У нее есть преследователь, — поправляет Майлз.
Я хочу отрицать это, сказать ему, что это не так уж серьезно. Прежде чем я успеваю это сделать, Каллахан приподнимает бровь и наклоняется вперед, опершись локтями о стойку перед собой.
— Ага. И почему ты думаешь, что этот человек… преследует тебя?
Майлз впивается в нее взглядом. Но я понимаю ее реакцию, легкое недоверие. Потому что я же не знаменитость. Даже мой TikTok или Instagram не знаменит. У нормальных людей в маленьких городах нет сталкеров.
— Я не уверена. Но они следили за мной. — Я кладу телефон на стойку, включаю экран. — Они троллили меня в Интернете. И они меня фотографировали.
Я ожидаю, что офицер Каллахан разинет рот или ее глаза расширятся, но ее лицо не меняется. Она хватает мой телефон, уже открытый для просмотра моих сообщений с madyoungfan. Она надевает очки и держит экран на расстоянии вытянутой руки.
— Кто сделал эти снимки?
Я пожимаю плечами.
— Понятия не имею. Я не знаю, кто это делает. Они анонимны.
Ее бровь снова поднимается, и она переводит взгляд на экран, проводя указательным пальцем, как будто никогда раньше не пользовалась смартфоном.
— Но ты видела, как кто-то следил за тобой?
— Я их не видела, — признаюсь я. — Вот почему я не знаю, кто они.
Майлз прислоняется к стойке.
— Но, очевидно, кто-то следит за ней, если они делают эти снимки.
Офицер Каллахан снимает очки и кладет мой телефон перед собой. Откидывается назад и вздыхает.
— Мы ничего не можем сделать. Если они будут угрожать или попытаются что-то у тебя вымогать, возвращайся. Если ты узнаешь, кто этот человек, и он появится, скажем, у тебя дома, в школе или на работе, тогда тебе захочется позвонить туда. — Она указывает на мой телефон. — Но сейчас мы ничего не можем с этим поделать.
Майлз кладет ладони на стойку.
— Вы не понимаете. Это случилось с моей сестрой перед тем, как она исчезла. Софи Мариано.
Но на лице Каллахан нет и намека на удивление. Она уже знает, кто его сестра. Кто он.