Приманка

Харолд отмахивается:
– Не нужно, можешь идти. Ты тоже, Алисия, – обращается он к дочери. – Я сам все закончу. У вас, молодых, наверное, есть какие-то планы.
Харолд не особенно наблюдателен, однако замечает, что его дочь очень интересуется своим напарником. Может, если они уйдут с работы вместе, Гленн пригласит ее куда-нибудь?
– У меня вроде особых нет, – лениво произносит Алисия.
Но если она надеется, что Гленн предложит ей провести вечер вместе, то напрасно.
В отделении, где находится Клэр, у администратора в кабинете стоит компьютер. Пока администратор ужинает, она входит туда и осматривает его. Как Клэр и надеялась, компьютер подключен к Интернету. Включает систему поиска и ищет доктора Констанцию Лейхтман.
Появляется более десятка текстов. Клэр ожидала связей с насильниками и серийными убийцами, но получает материалы по социальной антропологии и семейной структуре у горилл. Возможно, существуют два доктора Лейхтман.
Тогда она входит в бодлеровский сайт и отстукивает один из переводов в сборнике «Цветы зла».
Столько помню я, словно мне тысяча лет.
Она уверена, что ответ скрыт где-то в этих стихах, только его нужно найти.
По пути домой Гленн останавливается у продовольственного магазина. Поскольку уже конец дня, рабочие снимают с полок скоропортящиеся продукты и несут их в холодильные камеры. Гленн подходит к рыбному прилавку и просит показать морского окуня. Продавец сует руку в пластиковый пакет, достает рыбу и показывает покупателю. Глаз у рыбы покрыт каким-то матовым веществом. Гленн привередливо нюхает ее, потом кивает. Кладет окуня в корзинку и подходит к прилавку с фруктами. Продавщица, привлекательная блондинка, отбирает перезрелые плоды. Гленн восхищается ее волосами, выбившимися из-под шапочки; несколько прядей касаются длинной шеи и воротника форменной одежды.
– Прошу прощения – негромко произносит он.
Молоденькая продавщица распрямляется. Да, внешность у нее приятная, как он и думал.
– Чем могу служить? – спрашивает она.
Гленн указывает на коробку с яблоками, в которых она роется:
– Я бы хотел взять их.
– О, боюсь, они портятся, – говорит продавщица.
– Правда?
– Да. Там, видимо, есть гнилые. Придется их выбросить.
– Не нужно, – тихо просит Гленн.
Он берет пустую сумку из раздаточного устройства и начинает наполнять ее побитыми, с коричневыми пятнами яблоками. Кое-где они треснуты, и кожица покрыта нежной белой оболочкой.
– Люблю перезрелые, – объясняет он. – Это дело привычки. Как пригорелые гренки.
На именной бирке он прочитывает, что продавщицу зовут Мэриэнн.
– Когда заканчиваете работу? – интересуется Гленн.
От внезапной смены темы разговора Мэриэнн принимает сначала недоуменный, потом оборонительный вид.
– Я работаю допоздна.
– Тогда, может, в другой раз, – говорит Гленн.
Он сует руку в ящик с виноградом, берет горсть осыпавшихся перезрелых ягод и кладет в рот, словно орехи.
Мэриэнн не отвечает. Гленн уходит, волоча корзинку по краю прилавка, чтобы она тарахтела.
Шерил, администратор, вернувшись в кабинет, находит Клэр крепко спящей перед экраном компьютера. Стопка распечаток выскользнула из ее руки на пол. Администратор поднимает их и хмурится.
– Клэр, этого делать не следует, – мягко журит она пациентку. Та, вздрогнув, просыпается. – Компьютер установлен не для пациентов. Этот материал может оказаться вреден для твоего душевного состояния. Мне придется передать распечатки врачу.
Клэр, не понимая почему, снова начинает плакать.
Через час после разговора с Мэриэнн Гленн с автостоянки для служащих позади магазина видит, как продавщица выходит из служебной двери. Она идет к маленькой японской машине. Гленн смотрит, как Мэриэнн открывает дверцу – ключом, подмечает он, сигнализации нет, – пристегивает ремень безопасности и включает зажигание.
Гленн следует за ней до ее маленького дома в захудалом районе примерно в пяти минутах езды от магазина.
 
Во дворе детские велосипеды, видимо, Мэриэнн старше, чем выглядит, или родила детей очень рано.
У Гленна возникает искушение найти какой-нибудь наблюдательный пункт и подождать, но времени нет. И он решает отложить это дело до другого вечера.
– Вам нужно забыть обо всем, – советует доктор Баннерман. Его голос звучит обеспокоенно. В руке он держит распечатки со стихами, которые Клэр получила из Интернета. – Это неподходящее чтение для пациента в вашем состоянии.
– Какое у меня состояние? – негромко произносит она.
– Как воспринимаете проверин? – спрашивает доктор, пропуская ее вопрос мимо ушей.
Клэр смотрит в окно.
– Отлично.
– Ага! – Впервые за весь послеполуденный прием доктор выказывает подлинный энтузиазм. – Я так и думал, видимо, эмоциональная разрядка от пимозида и иклимитола вызывала тошноту. Замечательно!
 
Глава сорок первая
Гленн откупоривает бутылку вина, привередливо нюхает его и съедает первое яблоко, раздавливая подгнившую мякоть между нёбом и языком. Вкусом оно слегка напоминает херес. Пока он ест, яблоко разваливается в руках, и ему приходится облизать пальцы и сполоснуть их перед тем, как сесть за компьютер. Дожидаясь соединения модема, он немелодично напевает под нос без слов и вновь облизывает пальцы.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В НЕКРОПОЛЬ.
ЭТОТ САЙТ ТОЛЬКО ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ…
Не дожидаясь, пока страница заполнится, Гленн отстукивает свой пароль и нажимает клавишу «Вход». Появляется страница меню. Он снова нажимает нужную клавишу до того, как страница появится целиком.
На экране возникает новое изображение, безобидно выглядящий перечень сайтов с родственными темами. Гленн помещает стрелку мыши над правым нижним квадрантом и водит ею по кругу, пока она не превращается в руку, указывающую, что он отыскал скрытый канал связи. Стучит по клавишам.
«Ты в густой роще черных тополей. Они обступают тебя со всех направлений, кроме северного.
Гленн нетерпеливо отстукивает: «Харон».
«Узнав обитателя этого места, Цербер пропускает его. Тебя дожидаются три сообщения.
Гленн развертывает список сообщений. Все от его клиентов – постоянных покупателей, как он называет их. Один благодарит за доставку последнего изображения и сообщает, что перевел плату на указанный в Интернете банковский счет, другой делает несколько замечаний по текстуре изображений, третий просто извещает:
«Венера сейчас недосягаема. Ты упустил возможность. Харон, сможешь в следующий раз действовать быстрее? Я свяжусь с тобой, как только появятся новости.
С приветом, Гелиос
Гленн стирает все сообщения и уничтожает сведения о тех сайтах, которые только что посетил. Потом берет свой потрепанный экземпляр «Цветов зла» и открывает страницу с протертыми до дыр уголками: предисловие Воглера. Читает:
«Задача переводчика – не просто переписывать с одного языка на другой, но преображать, освобождать этих таинственных пленников из темноты, возрождать их заново, в холодной, негостеприимной атмосфере настоящего. Быть переводчиком – значит, быть акушером при этом кровавом, но триумфальном втором рождении».
Этот отрывок подчеркнут карандашной линией. Внизу страницы Гленн выписал тем же карандашом толкование из словаря:
Преображать: 1. Изменить вид, форму. 2. Возвышать или прославлять, превращать из плоти в дух.
Гленн закрывает книгу и осторожно берет другое яблоко. Более гнилое, чем первое, сок течет ему на пальцы, когда он бережно подносит плод ко рту. Кожица, уже рвущаяся, будто мокрый бумажный пакет, до того нежная, что, коснувшись губами яблока, Гленн может просто всасывать острую, кисло-сладкую мякоть. Покончив с яблоком, он вылизывает пальцы, потом тянется за карандашом и альбомом для эскизов.