Одаренный: адъютант (СИ)

Браун обладал огромной мощью. Но помимо мощи имел за плечами приличную школу боевых искусств. В каждом его выпаде и ударе чувствовались долгие и упорные тренировки. Причем сразу нескольких школ. Мне пришлось попотеть, чтобы подстроиться под его стиль. И потратить еще несколько утомительных минут, чтобы понять, где могут быть слабые места его техник. 
Однако когда первая попытка ударить по этим слабым местам едва не окончилась для меня смертью, я понял, что слабых мест у противников практически нет.
Увидев в моих глазах смятение, Браун рассмеялся. 
— В карты ты играешь лучше! — сквозь смех произнес он и одним взмахом руки создал черный контур круга, который завис над его головой.
Конструкт представлял собой сложную формулу переплетения воздушных и земных элементов, которую разбить не представлялось возможным. Поэтому я рванул в сторону, понимая, что сейчас эта неведомая штуковина полетит на меня. Не прогадал. Кольцо с шипением упало мне под ноги и взорвалось. 
Меня окатило искрами, жаром. Потом запоздалая волна швырнула в стену. Едва не сминая в лепешку. И только сотворенный ответный защитный конструкт позволил мне не умереть. 
Перед глазами все плыло, боль от раны в руке разрасталась, но я поднялся на ноги. Брауну такая настойчивость не понравилась. Он скривился, зарычал. Еще одни взмах — и в меня стремительной молнией полетело что-то черное. 
Прыжок! Кувырок. 
Черное облако засвистело и перемололо воздух лезвиями, которые выскакивали прямо из конструкта. Если бы не мой отход, то мне бы не поздоровилось.
Пора было и мне продемонстрировать, на что я способен.
Особо выбирать было некогда — память сама выловила первый попавшийся конструкт, а пальцы создали необходимые узлы и точки. 
Тысячи игл полетели в Брауна, немало его удивив. Я и сам удивился такому, не припоминая, когда именно выучил такой конструкт. Видимо, Призрак рассказал, когда мы сидели на гауптвахте. 
Иглы пронзили Брауна. Он успел создать что-то защитное, но помогло это мало — противник представлял сейчас из себя дикобраза. Истекая кровь, крича, он смахнул рукой иглы, применив при этом что-то из огненных заклятий. Иглы в одно касание руки вспыхнули и превратились в пепел. Изуродованное лицо Брауна представляло теперь жуткую картину. Глаза противника сверкали ненавистью.
— Убью! — гортанно прошептал он. 
И бросился на меня.
Именно в такие моменты нужно быть сосредоточенным и откинуть все эмоции. А вот Браун нарушил это главное правило боя. Он поддался эмоциям, захотели мести прямо сейчас. За что и поплатился. 
С холодным разумом я выждал, когда Браун подскочит ко мне, сделал полшага влево, увернулся от выпада.
И ударил.
Я вложил в кулак всю свою силу. Напитал его эманациями земли и камней, который тут было множество. Да не простых камней, а тех, из которых добывают артефакты. Мне уже приходилось с ними сталкиваться. Понять их структуру и эманации. И поэтому я с легкостью вышел на одну волну с ними и вплел в удар ниточки их силы.
Кулак мой врезался противнику в солнечное сплетение. Учитель Аматару был бы доволен таким ударом, сосредоточенным, упругим, мощным как таран. 
Кулак пробил крепкую оболочку мышц, вошел в плоть мягко, с чавканьем. И тут же еще один удар, теперь уже конструктом, который вырвался прямо из пальцев. Упругая волна толкнула Брауна назад, он дернулся, отступил. Удивленно поглядел на меня. Потом на живот. Там, чуть ниже груди, виднелась огромная обожженная дыра. 
Противник не сразу понял что произошло. Когда же понимание начало подсказывать, что нужно что-то срочно делать, было уже поздно. Браун попытался создать конструкт оздоровления, но внутренние потоки силы были повреждены, а некоторые вовсе выжжены. Конструкт слетел с пальцев ворохом голубых искр. И ничего не произошло. 
Браун в бессилии захрипел, пошел ко мне, но на полпути остановился. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в глотке. Противник упал на колени. Поднял руку. Да так и упал. 
Браун был мертв.
* * *
Смотреть на поверженного врага не было времени. За любое действие будет спрос. Время спроса пришло и для Брауна. И он получил по заслугам. Собаке собачья смерть.
 
Я двинул дальше по коридору, улавливая слабые трепыхания силы. Теперь она была мне знакомой. 
Коридор свернул налево, я остановился. Камер больше не было видно, лишь посередине коридора стояла одна дверь, подбитая стальными вкладками. Толстые стальные петли и несколько замков говорили о том, что заключенный в ней важная персона. 
«Император!» — с замиранием сердца подумал я, подходя к двери.
— Алексей Иванович? — несмело позвал я, стукнув в дверь.
Внутри было тихо. 
Неужели ошибся? Нет, не мог, эманации остаточной силы его, в этом не может быть ошибки. Тогда почему молчит? Спит? Или...
Отгоняя дурные мысли, я вновь постучал, на этот раз громче. 
— Алексей Иванович?! Это я, Пушкин!
За дверью вдруг послышалась возня. И сдавленные стоны.
Император! Точно он!
Я рванул дверь, но она, конечно же, оказалась запертой. Нужно было открыть замки. 
Я принялся лихорадочно припоминать все конструкты, которые могут мне помочь, но ничего подходящего припомнить не смог. Такому в школе и кадетском корпусе нас не учили.
— Спокойно! Я вас освобожу! — крикнул я, услышав возню, хотя не представлял, как именно это сделаю.
Паника начала подкатывать к горлу, но я не дал ей этого сделать.
Если нельзя открыть замок, значит нужно его уничтожить. Так, из чего сделан он? Ага, какая-то сталь, укрепленная конструктами земли. Еще ощущаются формулы огня и воды. Боги, кто это выдумал?! Слишком сложная схема. Так, если разобраться... Поток силы огня уходит в механизм защелкивания, зацикливается на самом себе... тут подходит поток земли...
Нет, путано. Нужно время, причем очень много, чтобы разобраться. А его нет.
Я в бессилии стукнул в дверь.
Черт! Что же делать?!
Краем глаза обратил внимание на угловатую тень, которая приближалась ко мне со спины. Готовый броситься в атаку на неприятия, я подскочил как ужаленный, развернулся... Но никого за спиной не обнаружил. Тень двигалась сама по себе. Я не сразу понял, что это за фокусы такие, и некоторое время смотрел как тень ползет к двери. А потом меня осенило — Морозова!
Понимая, что все это происходит не просто так, я отошел в сторону и принялся наблюдать за происходящим. Тень медленно наползла на дверь, закрыла собой замок. Я услышал, как внутри замка что-то сухо защелкало. 
— Александр Федорович! — вдруг раздался сдавленный слабый голос Императора. 
— Алексей Иванович, да, это я! Подождите немного, сейчас я освобожу вас!
— Ты добрался! Смог! Я знал, что ты сможешь!
Замок еще раз сухо щелкнул и затих. Тень отползла в сторону, как бы приглашая меня войти. Я осторожно дернул ручку и дверь нехотя поддалась, со скрипом отворилась.
Представшая картина ужаснула. Император в грязной больничной одежде сидел на каменном полу. Он выглядел болезненно, силы, и без того потраченные на удержание Архитектора, не восстановились после такого «лечения». 
На лице у Императора была уродливая железная маска. 
— Александр Федорович! — радостно воскликнул Император, увидев меня.
Он попытался встать, но не смог.
— Я знал, что вы справитесь! Знал, что сможете прочитать мои знаки.
— Вы про письмо и оригами?
— Да. Письмо удалось написать, когда ко мне заходил Фурманов — как оказалось в последний раз. Я чувствовал, что что-то затевается за моей спиной и потому написал тебе. К сожалению предпринять что-то самому не получилось — не оставалось сил. К тому же, я предполагаю, меня накачивали какими-то сильными транквилизаторами, все время хотелось спать. А потом визиты Фурманова прекратились, меня перевели в другую палату, закрытую. Тогда-то я и понял, что болты начали закручивать. Клочок бумаги, который мне удалось стащить — это все, что у меня было. Я знал, что меня отвезут в «Черный лебедь» — проговорился один из охранников. У меня не было ни карандаша, ни ручки, чтобы оставить тебе совещание. Поэтому я сделал оригами.