Одаренный: адъютант (СИ)

Меня привезли к серому зданию с решетками на окнах. То ли тюрьма, то ли какой-то корпус управления, я не знал что это было, но один только вид здания невольно навевал невеселые мысли. Меня завели внутрь. Провели по длинному темному коридору, грубо втолкнули в одну из комнат. Там был...
— Фурманов?! — только и смог вымолвить я, глядя на старика — коллежского регистратора, кто оформлял меня на работу адъютантов в императорскую администрацию. Тогда этот хмурый старик показался мне вполне адекватным, единственным, кто хоть как-то располагал к доверию. А теперь же...
— А кого ты тут хотел увидеть?! — грубо ответил он, злобно исподлобья зыркнув на меня.
Таким я его видел впервые. И от того даже на время потерял дар речи.
Фурманов кивнул полицейским, ледяным тоном приказал:
— Идите. Приготовьте пока для него камеру, проверьте, чтобы ничего там не было, а я зачитаю права арестованному и допрошу.
Полицейские ушли. И Фурманов сразу же переменился в лице.
— Александр Федорович! — зашептал он уже совсем другим тоном. — Я извиняюсь, что пришлось так с вами говорить, но вы должны понимать, что это при свидетелях, тем более таких.
— Что происходит?
Я был растерян.
— А происходит то, Александр Федорович, что за вами объявили охоту. Да вы и сами знаете, — Фурманов еще тише произнес: — Жуков с вами связывался?
— Да, — кивнул я.
— Хорошо. Тогда вы все знаете про Альянс. Это просто уму непостижимо! Рода объединяются, да не какие-то, а те, кто был в давней оппозиции с властью. Назревает что-то нехорошее. Как бы до государственного переворота не дошло, не дай бог!
— Но зачем меня было арестовывать?
— Александр Федорович, иначе поступить я не мог!
Я вопросительно глянул на старика.
— Вас сегодня планировали убить.
— Что?!
— Вы же знаете, что я тут, в администрации сижу, много чего слышу. Через меня много бумаг проходит. Я случайно услышал один телефонный разговор из-за закрытой двери одного важного начальника. И понял, что именно сегодня на вас будет покушение. Они наняли человека, который должен вас убить. 
— Киллер?
— Да, киллер. Они видят в вас главную проблему. Стало известно, что вы были в больнице, где находился Император. Они уже сделали выводы. И потому ускорились. Вот для этого и киллер — уже спешат, не желают идти обходными путями. Вот я и решил спрятать вас. Да не где-нибудь, а в тюрьме! Это самое идеальное убежище! Сюда никто посторонний не проберется. Хочешь спрятать — спрячь на самом видном месте. Тем более я присвоил вам максимальную степень охраны. Переждите здесь. А как только опасность минует, я выпущу вас. 
— Не лучше ли было меня просто предупредить? Зачем так радикально — сразу в тюрьму?
— Да некогда, Александр Федорович! Напрямую я вас предупредить не смог бы — тут все телефоны прослушиваются, меня бы сразу вместе с вами бы грохнули. Искать обходные пути — опять-таки время. Да какова вероятность того, что вы бы мне поверили и вообще выслушали?
— Но...
— Александр Федорович, охрана возвращается! Переждите пару дней, не больше. Я завтра загляну к вам.
Дверь открылась.
— ...и поэтому мы направляем вас в пятую камеру! — тут же старик изменил тон на официальный, грубый. — Уведите его!
Меня подхватили под руки, и повели прочь, в камеру.
Тяжелая железная дверь захлопнулась за спиной так громко, что с потолка посыпалась штукатурка. Я был взаперти.
Меня всего разрывало от бури эмоций. Некоторое время я просто ругался, на чем свет стоит на Фурманова за его самодеятельность. Подумать только — усадил меня за решетку, потому что заботился обо мне! А к черту такую заботу!
Потом же, когда первая волна негодования прошла, я задумался. А ведь старик поступил мудро. Очень мудро. Если все правда и меня сегодня действительно должны были грохнуть, то посадка в камеру спасла мне жизнь. По крайней мере, оттянула время. Сейчас меня будут искать, пытаться понять, где я. Потом, как только выясниться, что я за решеткой, нужно будет что-то придумывать, чтобы подсадить ко мне киллера. А это тоже время. Фурманов поступил правильно и действительно спас мне жизнь. И такой ход — единственное правильное и быстро решение.
 
Конечно, можно было сказать, что я бы и сам мог отбиться от киллера. Только вот о предстоящем покушении я ничего не знал, и для меня это было бы сюрпризом. Да еще неизвестно что за киллер хочет меня пристрелить, какой у него уровень мастерства. Едва ли это будет дилетант — сектанты отправят мне самого лучшего, кто точно должен справиться. А значит все сделано верно.
Хотя мне это и не по нутру.
Я оглядел камеру. Тесная, темная, сырая. Под самым потолком лампочка, едва светящая. В углу попискивают мыши. И сколько мне тут сидеть? Фурманов сказал, что придет завтра. Значит как минимум сутки. 
Я лег на нары, подложил руки под голову. В принципе, не так и плохо, как может показаться на первый взгляд. У меня есть время, чтобы все обдумать. А еще дождаться, когда созреет умение, которое создала Смит. Надеюсь, все получится, и я смогу проходить сквозь камни, чтобы вызволить Императора. 
Я стал размышлять, и главным образом о том, кто именно стал теперь новым Распутиным и ведет секту в бой? Ведь просто так они едва ли бы смогли это сделать. Распутин был лидером. И адепты шли за ним. Значит и сейчас должен кто-то встать вместо него. Кто же он? Кто этот загадочный игрок? Кто-то из ближайшего окружения? Один из заместителей?
Браун? Возможно. Но он был не в ближайшем его окружении, насколько я понял по поведению. Распутин при мне даровал ему какой-то чин и тот рассыпался в раболепных благодарностях. Дантес? Точно нет. Кто-то третий, кого я еще не видел? Похоже на то.
Незаметно для себя я задремал. 
Снилось разное и странное. То я становлюсь каким-то чересчур длинным, словно бы резиновым, то рассыпаюсь, будто весь вылеплен из песка. Сны сопровождались неприятными ощущениями — то бросало в озноб, то в сильный жар. В какой-то момент я дернулся, подскочил. И упал с нар. Всего трясло от холода.
Я огляделся. По-прежнему в камере. Вся одежда мокрая от липкого холодного пота. Что происходит? 
Догадка обожгла — ритуал! Он начал действовать и теперь со мной происходит.... Что? Смит сказала, чтобы я сообщал о любых изменениях в организме. Только вот как мне это сделать из тюрьмы?
Внутри меня словно насыпали битого стекла. Мышцы предательски ныли, а кости будто перемололи молотком. Спазм желудка едва не выплеснул содержимое на пол. 
Я с трудом забрался обратно на нары. Всего трясло. Черт! Состояние гадкое. Словно тысяча похмелий за один раз. Да, Фурманов действительно меня спас, потому что если бы сейчас ко мне выскочил киллер, то я едва ли смог даже поднять руку. Так бы он и застрелил меня, лежащего на полу, где-нибудь в своей комнате, в луже блевотины.
Судорожно глотая воздух ртом, я думал лишь об одном — не откинуться тут, в камере. Потому что это доставит массу хлопот самому Фурманову. 
Дышать. И смотреть на лампочку на потолке. 
Это помогло, становилось немного легче и, кажется, я опять задремал, потому что, когда раздался не понятный звук, меня словно вырвало из глубины.
Заскрежетал замок камеры.
«Фурманов?» — подумал я, пытаясь понять который сейчас час. Вечер? Ночь? Утро? Окон в камере не было и потому сложно было сообразить и сориентироваться. 
Я осторожно поднялся, внимательно следя за своим состоянием. Была сильная слабость и голова шла кругом. Но я хотя бы мог сидеть.
Надо будет попросить у Фурманова воды. А лучше кофе. Оно приведет меня в порядок.
Но когда дверь открылась, на пороге стоял не Фурманов. Другой гость.
Передо мной возвышался тот, кто когда-то едва не уничтожил род Пушкиных. Тот, кто в достижении своих целей не щадил никого. Тот, чей девиз был «цель оправдывает любые средства». Тот, про кого ходили легенды о том, что он может высасывать души из людей. 
В дверях камеры стоял князь Прутковский.