Правила Барби (СИ)

Но он был прав. Если бы Эванс хотел, он давно избавил бы этот мир от меня. Поэтому я медленно подошел к его столу и занял кресло напротив.
– Я умираю, – с ледяным спокойствием заявил Эванс. Будто бы я и сам не догадывался.
Он поставил передо мной стакан и наполнил его виски. Это было без надобности, ведь я не употреблял алкоголь. Я не любил когда что-то – что угодно забирает у меня контроль над телом и разумом. Для меня было важно сохранять внутренности твердыми, а не превращать их в желе.
– Сочувствую, – безразлично выдал я, оглядывая кабинет Эванса. – Но это явно не то, зачем ты пригласил меня в поместье, учитывая, что мы виделись сегодня утром на заседании совета.
Эванс рассмеялся, но вдруг схватился за сердце и его смех сменился хриплым журчащим кашлем. На его столе стояла пачка с одноразовыми платочками, которую я уверенно пододвинул к нему.
– Мне нужна твоя помощь, – откашлявшись, выдал он.
– Что бы это ни было, мой ответ – нет.
Картинка потонула в недрах сознания, и передо мной снова был коридор моей компании. Раскрылись двери лифта, Барбара вошла внутрь и обернулась, встречаясь со мной взглядом. Вдруг ее лицо, которое как я думал, совсем скоро станет заплаканным и расстроенным от моего приказа, посветлело. На пухлых губах появилась маленькая улыбка, и перед тем как лифт закрылся, она вскинула руку и показала мне средний палец.
Интересно, так ужин будет или мне придется есть дерьмо из доставки? А что еще сильнее интересовало меня, так это почему на ее голове эта странная шапка?
  
Глава 14
 
Барбара 
Почувствовав запах гари, я вскочила со стула, вытащила из духового шкафа противень с курицей и бросила все это на стол.
– Дьявол! – зарычала я, размахивая полотенцем, разгоняя дым. Последние три часа я потратила на то, чтобы приготовить сносный ужин для Фостера, но все, что у меня вышло – салат и курица с внутренней легкой степенью прожарки и внешней обугленной корочкой. В целом, где-нибудь на Таити мне за такую курицу дали бы звезду Мишлен.
Откинув полотенце на стол, я опустилась на стул. Я была разбита, мало того, что мои волосы были лавандовыми, и мне приходилось прятать их, чтобы не выслушивать новых насмешек, так еще я была вынуждена готовить ужин для Джефри и стервы Челси.
Когда я заявилась к нему в офис, я всего лишь хотела напомнить ему, что мы в ответе за тех, кого приручили, а значит, Фостеру следовало держать своих тупых сучек на привязи и не подпускать ко мне. Еще я хотела потребовать с него кругленькую сумму за моральный вред, хотя даже все деньги мира не помогут мне оправиться от такого кошмара. Но, уже оказавшись там, и увидев его лицо, я поняла, что спокойного диалога у нас не получится.
За двадцать три года жизни я ни разу не красилась, шампунь и бальзам для блондинок, и ничего более. Волосы были моей гордостью, я любила их, и они делали меня так похожей на мою маму. Но теперь я была ужасна, я не могла смотреть на себя в зеркало и не знала, что мне делать. Это не исправить, моя жизнь кончена.
По моим щекам потекли слезы, но я быстро стерла их, ведь услышала в холле эхо шагов. Через несколько секунд на кухне появился Мейсон.
– Чем воняет?
Я устало кивнула на курицу, впрочем, он и сам уже заметил.
– Джефри заставил тебя готовить?
– Сама захотела, – фыркнула я.
Мейсон рассмеялся.
– Чтобы Барбара Эванс готовила еду не под дулом пистолета, никогда не поверю.
Я насупилась и отвернулась от него. Не хватало мне еще насмешек Мейсона. Мы редко виделись, ведь Мейсона постоянно где-то носило. Лучше бы все так и оставалось.
– А это какой-то особый рецепт? – спросил он, с любопытством оглядывая черную корочку курицы.
– Авторский, называется «не твое собачье дело», Мейсон, – фыркнула я, соскакивая со стула и возвращаясь к столу, хватая подгоревшую цыпочку и выбрасывая ее в мусорное ведро к сестрам, теперь их там было трое.
 
Я взяла из холодильника очередную размороженную курицу.
– Так ты будешь делать это, пока не кончится вся курица в холодильнике? – без ноток сарказма спросил он. Я молча обтирала курицу приправой и медово-горчичным соусом, рецепт которого нашла в интернете. Ему не понравилось это, и тогда он подошел ближе, останавливаясь прямо за моей спиной.
– Барбара.
Я молчала.
– Барбара…
– Пошел к черту, Мейсон… – Я не успела договорить, Мейсон схватил меня за руку и развернул к себе. Мой удивленный взгляд застыл на его лице, тогда как его взгляд блуждал по моему лицу. От Мейсона приятно пахло лавандовым мылом и теплым весенним воздухом, на секунду я забыла о том, в каком положении оказалась, вернувшись в город. Взгляд его карих глаз, посветлевший на мгновение, напомнил мне о прошлом. Я чувствовала спокойствие рядом с ним раньше, почему жизнь была так несправедлива? Может, если бы я любила Мейсона, все было бы гораздо проще.
Нет. Даже думать не хочу. Мне не нужна любовь, мне и без нее хорошо в этой жизни. Любовь – всего лишь одна из человеческих слабостей. Самовлюбленные стервы не уподобляются слабым, самовлюбленные стервы наслаждаются жизнью.
Его рука все еще сжимала мое запястье, а взгляд медленно опустился к моим губам. Я поспешила отстраниться, но он дернул меня на себя, из-за чего я впечаталась своей грудью в его крепкий торс.
– Мейсон? – Он покачал головой, молчаливым жестом приказывая мне не дергаться, а рука его вдруг коснулась моей головы и потянула шапку, но я не дала ему снять ее с меня и резко отскочила от младшего Фостера. Один лавандовый локон опустился на мою щеку, вызывая на лице Мейсона ошеломление.
– Что случилось с твоими волосами?
– Ничего, ясно?
– Фиолетовые волосы…
– Лавандовые! Да, черт возьми, у меня лавандовые волосы, можешь ты просто перестать об этом говорить? – вспыхнула я, пряча выпавший окрашенный локон волос.
– Прежняя Барбара никогда добровольно не прокрасилась бы в такой цвет.
Меня вдруг охватило такое сильное раздражение, неистово захотелось кинуть в Мейсона размороженной курицей, но я сдержалась. Однако на эмоциях рассказала ему о ситуации с Челси. Во многом, конечно, это были мои подозрения, но они вовсе не были безосновательны. Кто еще мог быть способен на такое? Кто вообще в этом доме разбирался в таких вещах как фиолетовый шампунь для блондинок?
– Расскажи Джефри, – серьезно заявил Мейсон.
– Не выйдет, он просто посмеется надо мной, – задумчиво пробормотала я и, заметив уверенный взгляд Мейсона, предостерегающе покачала головой. – И ты не скажешь, пообещай.
Он усмехнулся и сел на один из высоких стульев у барного острова.
– Ладно, как знаешь. Но я уверен, Джефри будет на твоей стороне.
– С чего такая уверенность? Ты не забыл, что он вынудил меня работать конюхом?
– Ты убираешь несколько денников, раскладываешь снаряжение и чистишь копыта Герцогини и нескольким другим лошадям, разве ты не делала этого раньше? – спросил Мейсон. Я задумалась, отчасти он был прав, в прошлом я действительно сама ухаживала за Герцогиней. Навести порядок в деннике, я тоже могла сама, все, как учила мама. Но сейчас я делала большие объемы работы и чертовски уставала.
– Не защищай его. Я так утомляюсь в конюшне, вся работа на мне!
– Только самая легкая работа, ведь Джефри ясно дал понять Джуду и Бо, чем ты будешь заниматься. Ничего выматывающего, никаких тяжестей, никакой опасной работы, только то, что потянет девочка.
Я невесело усмехнулась.
– Он самый настоящий сексист. Девочки тоже могут… – я замерла на полуслове, ведь до меня дошел смысл слов Мейсона. Мое сердце застучало быстрее. Джефри определил для меня легкую часть работы в конюшне. Но почему? – Многое мне действительно не по силам, и он понимает это, но Фостер явно не на моей стороне, – фыркнула я.