"Легкий заказ" (СИ)
Что примечательно — мы оказались на шестнадцатом, последнем этаже. Интересно почему? Вроде на мой девятый должны были приехать.
Да какая теперь разница. Куда важнее понять, что это вообще было такое. И еще — они ждали конкретно меня или просто так оголодали, что решили сожрать первого попавшегося человека?
Ох, сдается мне, что первый вариант и есть верный. И если я прав, то количество вопросов без ответов, связанных с кое-какими событиями последних двух недель, увеличилось.
Плюс финальные слова Майи, сказанные ей каких-то десять минут назад, вполне вероятно приобретают новое, не самое радужное значение.
Впрочем, это может быть совпадение. Вот только какая штука — я в них не очень-то верю. В предназначение — да. В удачу — конечно. В интуицию — безусловно. А вот в совпадения — нет.
С другой стороны — чушь. Ну да, моя бывшая не ангел и учудить может такое, что хоть стой, хоть падай, но натравить на меня гулей — это даже для нее перебор. Да и потом — с чего те ее стали бы слушать? Гули сами по себе тупое стадо, живущее рефлексами, они даже говорить в большинстве своем не умеют, только мычат да рычат. И подчиняются лишь своей королеве в маске из человеческой кожи да десятку ее ближников, а Майя для них меньше, чем ничто. Кушать можно, слушать — нет.
Все это я обдумывал на ходу, бросая в «самсонайтовский» объемный рюкзак вещи, которые мне могут понадобиться в поездке, убирая в карман документы и закрывая в сейфе оружие. Увы и ах, но в самолет меня с ним точно не пустят. Я в свое время всеми правдами и неправдами пытался себе такую бумажку добыть, с которой можно хоть на внутренних линиях с оружием летать, но не получилось ничего. Даже с условием, что оно будет лежать во время пути в кабине пилотов.
Вот хорошо ведьмам, они могут глаза отвести работникам таможни. Хорошо вурдалакам и оборотням, они свое оружие с собой носят, в виде клыков и когтей. И ведьмаки некоторые тоже на разное способны, плюс у них еще слуги есть, которые хоть гаубицу на борт протащить способны.
А мне только и остается, что завидовать им да ощущать себя в таких ситуациях… Ну, не голым, конечно, но что-то вроде того. Оружие, конечно, это только оружие, но, когда оно становится частью тебя, лишаться его очень неприятно.
— Вы долго, — недовольно высказал нам свое «фи» Аркаша, когда, хлопнув дверцами, мы вернулись в машину. — Володя, чем от тебя так пахнет?
— Гулем, — гулко пророкотал водитель, который, пока я собирался, попробовал в ванной привести себя в порядок, но не слишком преуспел в этом. — Ждали они нас там.
— Ох! — молодой человек повернулся ко мне. — Максим, вы не пострадали?
— Если только морально, — ответил я. — Они в самом деле жутко воняют. Аркадий, у меня есть такое ощущение, что вы знаете чуть больше, чем мне рассказываете, потому Володю со мной и отправили. Может, поделитесь информацией, с чего это трупоеды нас хотели погрызть немного?
— Нет, — коротко ответил юноша, глянул на наручные часы и обратился к водителю: — Володя, чего стоим? Поехали, поехали!
— «Нет» — не скажу или «нет» — не знаю? — уточнил я.
— Просто «нет», — пояснил Аркаша. — Трактуйте это слово так, как вам больше нравится.
Прав дядюшка Модест, похоже, не так прост этот паренек, как кажется. Впрочем, что-то такое мне и самому приходило в голову. Слишком уж он неуклюж, почти комедийно.
Следующий приступ удивления я испытал в Шереметьево, и еще неизвестно, что меня поразило больше — гули в собственном лифте или то, что мы, оказывается, не на «аэбасе» или «боинге» полетим, в компании с другими пассажирами, а вовсе даже на частном самолете марки «Бомбардьер Глобал». Я, признаться, о такой и не слышал. Не то чтобы я в жизни ничего слаще морковки не ел, но летать на таком, что скрывать, не доводилось. Военные борта — да, бывало, и не раз, когда страх высоты в себе ломал, из «Турболета» с парашютом сигал. А вот такие… Слышать — слышал, в сериалах видел, но, чтобы лично в эдакой красоте оказаться — это нет.
Что интересно — водитель Володя с нами в самолет не проследовал, он остался в небольшом зале, где мы невероятно быстро прошли таможенный досмотр и пограничный контроль, потому два из четырех невероятно мягких и комфортных кресел, расположенных в салоне, остались незанятыми.
— Добрый день, уважаемые господа, — мелодичным голосом обратилась к нам стюардесса, к внешнему облику которой подходило лучше всего слово «безупречность». Сдается мне, случись между ней и Мери Поппинс спор на тему, кто из них является «леди Совершенство», то у чопорной англичанки шансов вообще не было бы. — Мы рады приветствовать вас…
— Лидия, можно обойтись без обязательной программы, — перебил ее Аркаша, потянувшись за бутылкой минералки, стоящей на столе в специальном зажиме. — Хотя… Максим, у вас есть желание прослушать информацию о полете, команде, командире корабля и всем таком прочем?
— Ни малейшего, — ответил я, глядя на то, как бутылка выскальзывает из его руки и падает на пол. — Все, что хотелось узнать, вы мне еще там, в аэропорту, сказали, а остальное не слишком существенно. Хотя… Кормить же будут?
Ну да, я уже знал, куда мы направляемся. Конечная точка вояжа — Черногория, это Аркаша сообщил мне сразу после того, как мы миновали таможню. Не самая плохая страна, бывал я там в нежном возрасте на летних каникулах с родителями. Отец все про поэтов и писателей тамошних рассказывал, как правило, с необычными именами вроде Андрий Змаевич и даже цитировал этих черногорских классиков, причем иногда на их родном языке. У него была отличная память, он знал тысячи стихов, причем и наших, и не наших, некоторые вообще были написаны авторами из стран, которые я и на глобусе-то не покажу.
Вот только мне все эти рассказы и стихи были абсолютно не интересны. Про Змаевича вообще запомнил только то, что он родом из города Пераст. Да и то лишь потому, что название забавное, особенно если в него пару букв добавить.
Сейчас бы слушал его и слушал, вот только возможности такой уже нет и не будет никогда. Все по классике: что имеем — не храним, потерявши — плачем.
— Обязательно будут, — ласково улыбнулась мне стюардесса, наливая Аркаше минералки.
— Все включено, — добавил мой спутник. — И накормят, и напоят… Вот только высоту наберем. Кстати, Максим, вы летать боитесь?
— Нет.
— А я очень, — вздохнул юноша. — И очень бесит то, что при взлете уши закладывает. Просто невероятно.
Признаться, я подумал, что он мне сейчас предложить по рюмочке выпить, для храбрости, но нет, ошибся. Аркаша влил в себя стакан минералки, поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и закрыл глаза. То ли вздремнуть надумал, то ли морально настраивался на перелет.
Первое предположение оказалось верным, он на самом деле уснул. Да так крепко, что его не разбудили ни мои разговоры с стюардессой Лидией, которые мы вели, обсуждая меню, ни стук вилки и ножа о тарелку, на которой я разделывал большую и сочную свиную отбивную. И только когда мне принесли кофе, причем совершенно замечательный и ароматный, Аркаша заворочался и зашмыгал носом. Но все равно не проснулся, так и продрых до самой посадки.
Причем, что странно, самолет приземлился не в Подгорице или Тивате, как можно было бы предположить, а в городке с названием Улцынь, которое, как мне кажется, больше подошло бы для какой-то китайской провинции. Мало того — аэропорт, в который мы проследовали с взлетного поля, произвел на меня впечатление не слишком-то и функционирующего. Там в помине не было толп туристов, вечной суеты, кофеен и аптек, техники и всего того, что должно присутствовать в подобном месте. Техники и пара пограничников, вот и все, кого я там увидел. Причем возникало ощущение, что последние конкретно нас ждали для того, чтобы шлепнуть отметку в паспорта и буркнуть что-то неразборчивое, скорее всего: «Добро пожаловать в Черногорию». Хотя, может, и что другое, поди пойми. Пятница клонилась к вечеру, и этим сумрачным мужчинам средних лет, скорее всего, хотелось проводить время в кругу семьи или в кофейне, в компании друзей и красивых девчонок, а не торчать тут, так что не исключено, что сказали они нечто вроде «чего вам дома не сидится».