Рычаг локтя (СИ)

Сегодня борцов намного больше. Несмотря на ранний час. Самых разных. Вот только их нашей секции никого. Да и самого Степаныча не видно.
От нас и так мало участников. Крабов отказался. Пряхин и Круглов тоже. Только Михайлов и Звеньев, кроме меня, будут участвовать.
Так что, самбистов вокруг много. Но все незнакомцы. Хотя, смотрите-ка. Какие знакомые лица. Кого я вижу!
Я почувствовал, как сжалось горло. Напряглись мышцы. Если бы у меня росла шерсть, как у настоящего волка, сейчас она бы встала дыбом.
Потому что я увидел Харю. Гребаного своего соперника.
Он сидел на кресле неподалеку. В первом ряду трибун. Голову откинул на спинку кресла. Смотрел на потолок.
Его то и дело заслоняли проходящие мимо люди. Меня он не видел. Так и сидел на месте. Кажется, его губы шевелились. Что-то шептал себе под нос.
Вот урод. Значит, он тоже участвует. Ну и отлично. Тебя-то я и ждал.
Вдруг Харя поднял голову. Глянул прямо на меня. В упор, пристально, как будто знал о моем существовании. Как будто прочитал мои мысли.
Я чуть было не вздрогнул. Но взял себя в руки. Как там говорил гипнотизер? Надо действовать нешаблонно. Надо выбить его из колеи.
Я решительно направился к Харе. По дороге попался здоровенный самбист. Даже не один, а двое. Они стояли прямо на пути. Габариты, как у Звеньева.
Я прошел прямо между ними. Даже толкнул одного плечом. Не обратил внимания на возмущенный окрик.
Подошел к Харе. Тот продолжал в упор смотреть на меня. Но чуть удивленно. Слегка напрягся.
— Харя! — закричал я на весь зал. — Ты ли это, старый пройдоха⁈ Как поживаешь? Ну, чего развалился? Не хочешь поприветствовать старых друзей? Вставай! Или ты испугался?
Если до этого Харя сидел спокойно, то теперь вскочил. Угрожающе посмотрел на меня.
— Что ты сказал? Как ты там думаешь про меня?
Ага, вот где твое слабое место. Значит, тебя легко спровоцировать. Если усомниться в твоей мужественности. Хорошо, отметим. На будущее.
Я схватил Харю за руку. Крепко пожал. Обнял, как старого друга.
— Ты что, дружище? Как ты мог подумать? Я же твой старый друг.
Объятия затянулись. Харя высвободил руку. Оттолкнул меня. Попытался высвободиться. Это уже напоминало схватку на ковре.
Отлично. А что, если попробовать его лишить равновесия? Еще больше. Я почувствовал панику Хари. От моего неожиданного наскока.
Метод гипнотизера Климова работает. Я почувствовал ликование. Надо продолжать.
— Э, хватит, ты что, с дуба рухнул, — Харя, наконец, оттолкнул меня. Я держал его за шею. Но вынужден был отпустить. Он посмотрел на меня. Кажется, что-то понял. — Ага, вот оно что. Ты что, хотел меня сбить с толку? Получилось, признаю. Но ты даже…
Я отвернулся и пошел прочь. Харя что-то говорил еще. Но я его уже не слушал. Вернулся опять. Чтобы снова сбить с толку.
К тому же я почувствовал, что пока хватит. Я просто опробовал методику. Вроде бы работает.
И еще. Где там наш преступник? Я задумчиво прошел мимо здоровяков борцов. Один положил мне руку на плечо.
— Эй, уважаемый. Ты чего так ходишь? Как у себя на огороде? Жить надоело?
Я махнул назад.
— Все претензии вон туда. Вон к тому парню. Это он виноват.
И указал на Харю. Сам пошел дальше. Здоровяки отправились к моему оппоненту. Вроде бы поверили. Больше им ничего не оставалось.
Я отправился переодеваться. Быстро вышел из зала. Вскоре нашел раздевалку.
Тут уже не торопился. Время еще есть. Я настраивался на поединки.
Честно говоря, слегка волновался. Чувствовался высокий уровень соревнований. Как бы тут не напортачить. У меня многое поставлено на карту.
Рядом материализовался Борька. Сейчас приятель улыбался. Он думал, что я расстался с Олей. Поэтому радовался.
— Ну что, Витька? — спросил он. Хлопнул меня по спине. Слишком сильно, пожалуй. — Готов к труду и обороне? Покажешь им там всем? Задашь перцу?
Я покачал головой.
— Не-а, Ты что, я же совсем не готов. А там такие зубры. Ого-го, куда уж мне.
Борька сначала принял за чистую монету. Вытаращил глаза. Потом расхохотался.
 
— Ну ты даешь, Витек. А я было поверил! Да ты уже и сам зубр, хватит прибедняться.
Я продолжал качать головой. Одновременно запахнул полы куртки, завязал поверх пояс.
— Что ты, что ты… Что ты такое говоришь, дружище? Да какой же я зубр? Я так, маленький олененок.
Разговаривая, мы вышли из раздевалки. Сюда постепенно набивался народ.
Самые разные борцы. И маленькие, и высокие.
Некоторые настороженные, некоторые расслабленные. Все болтали между собой. Поглядывали на соперников.
Ладно, пусть напрягаются. Пусть тратят нервные клетки. Для меня же лучше.
Я огляделся в поисках автомата с газировкой. Мы вышли на улицу. Сходили, выпили воды. Когда вернулись, то я нашел дядю Федора.
— Ну что, Волков, — старик неожиданно пребывал в хорошем настроении. — Как состояние духа? Хорошее, боевое?
Я посмотрел на старика, прикидывая, с чего это он такой веселый. Или выпил горячительного напитка, как он всегда любит делать по вечерам?
Я об этом всегда подозревал, видно же, что дядя Федя часто вечерами в одиночестве глушит печаль, грызущую его душу. Но сегодня у него почему-то отличное настроение.
Видимо, у меня слишком удивленный вид, потому что старик улыбнулся, шмыгнул большим носом и объяснил:
— Я в первый раз получил золото на такой же вот летней Спартакиаде. Пятьдесят шестой год, я еще молодой, хотя уже и не совсем зеленый. Тогда самбо еще не было, я вольной борьбой занимался, финал проходил на манеже МГУ. Выходил от сборной Москвы, вот как ты сейчас. Так что, давай, пацан, дерзай, вся жизнь впереди.
Очень, очень непривычно видеть его таким. Все, что у нас остается от таких побед, это воспоминания.
Видимо, у дяди Феди остались самые приятные воспоминания. Вроде тех, которые остаются после романтической встречи с красивой девушкой.
Надеюсь, у меня тоже останутся благоприятные воспоминания после этой Спартакиады. Но вслух я просто ответил:
— Конечно, Федор Михайлович, постараюсь не ударить в грязь лицом.
Тренер потрепал меня по плечу и отправился дальше. Здороваться с организаторами и приветствовать старых знакомых, возможно, тренеров из других союзных республик. Там у него наверняка полно знакомых.
Я же вместе с Борькой вернулся к своим вещам, чтобы размяться перед началом поединков. Открытие Спартакиады прошло вчера, сегодня будут только краткие приветственные речи и сразу начнутся зарубы.
Я выступаю в середине, сначала легкие веса, так что времени еще, честно говоря, полным-полно. Успею размяться раз двадцать. Можно даже не торопиться, а подремать и восстановить силы.
Но отдохнуть не удалось. Через минут десять появился Степаныч, с ним остальные наши.
Тренер, в отличие от дяди Феди, злой, как тысяча чертей. Он посмотрел на меня, поздоровался, потом буркнул:
— Давай, Витя, сегодня работай в полную силу. А то не видать тебе ордера, как своих ушей.
Что это ты так? Разве у нас не предусмотрено все и с вероятностью восемьдесят семь процентов не решено, что я сделаю всех? Мы вчера вечером обсудили план схваток и Степаныч тогда посмотрел список участников и заявил, качая головой:
— В этот раз, если все получится, то ты сможешь добраться до пьедестала. Только уже от тебя будет зависеть, где именно ты там окажешься, на каком месте. И от того, что ты там сделаешь с Харей.
Ладно, это все лирика. Когда нас всех поставили в центре зала, я уже нашел нужное состояние.
Немного злости и ледяного спокойствия. Кажется, дядя Федор и Степаныч добивались от меня именно этого.
Потом начались схватки. У нас нет никого из легких весов, даже Круглов отказался, хотя он почти моей категории. Так что, мы стояли и ждали.
Вот только я рассчитывал, что выйду первым из нашей секции, но сначала вызвали Михайлова.
Он выступал против Басова Константина из Кишинева. Противник Лехе попался спокойный, как удав.