Стоянка поезда – двадцать минут
Поз
же
в концлагере,
за сутки
до газовой
камеры,
Шмидт увидит
сквозь
двойной
ряд колючей
проволоки
издали
высокую
фигуру
своего
постоянного
и давнего
клиента
Кёльгера,
приехавшим
сюда, должно
быть, по своим
делам.
Обессиленный
от недоедания
старый
Шмидт с некоторой
надеждой
смотрел
обречённо
на фуражку
Кёльгера,
мелькнувшую
спасительным
маячком
среди
сопровождавших
его эсэсовцев.
И у них тоже были такие же
фуражки
с высокой
тульей, и Шмидту
даже показалось,
что все эти фуражки —
его, известного
старого
мастера —
работа.
Он вспомнил
давнишний
приход
приятеля
Янселя,
который,
наверное,
со своей
Луизой
потеряли
его, и теперь
они даже предполагать
не могут
и не могут
догадываться,
что он — Шмидт — в концлагере,
и выхода
отсюда,
наверное,
уже нет. И Кёльгер
больше
не сможет
сделать
ему выгодный
персональный
заказ…
А Кёльгер
вдруг
обернулся,
и Шмидт, у которого
подкосились
коленки,
почувствовал,
что их взгляды
встретились…
И в глубине
сознания
мелькнула
у несчастного
спасительная
надежда…
Но высокие
тулья других
фуражек
из свиты
заслонили
лицо Кёльгера,
и бедняга
Шмидт навсегда
потерял
его из виду……Ког
да
в город
вступили
части
Красной
армии,
Янсель
и Луиза
уже не могли
слышать,
как в закрытую
изнутри
дверь их квартиры
стучала,
сжав ладошку
в кулачок,
фрау Монике.
Она громко
и радостно
сообщала
страдающим
последнюю
зиму от голода
и холода
приятелям,
что на центральной
площади
русские
бесплатно
раздают
горячую
кашу и хлеб. Дверь никто
не открыл.
Уже несколько
дней закутанные
в тряпки
Янсель
и Луиза,
крепко
обнявшись,
лежали
лицом
друг к другу
бездыханные
в своей
ледяной
постели…
22
Одну из оче
редных
глав своей
рукописи
Генрих
начал
с того, что, по сути, немецкое
население
слабо
владело
информацией
о событиях
на Восточном
фронте.
Смутно
подозревали,
что будущее
решается
сейчас
под Сталинградом,
но оттуда
перестали
приходить
письма,
а те, что получали,
рассказывали
безутешные
новости.
Что ду
мали
об ушедших
покорять
Россию
родители
солдат
и офицеров?
Их жёны и дети? С каким
чувством
вскрывали
пришедшие
с фронта
письма
своих
воюющих
на Востоке
родственников?
Как воспринимали
извещения-
похоронки?
И что они думали,
когда
пару лет назад
смотрели
на марширующие
колонны
во время
парадов
в Берлине?
Конечно же,
испытывали
гордость,
хотя некоторые
и с привкусом
непонятной
горечи…
Ген
рих
чуть не замёрз
насмерть
в заснеженных
полях
Восточного
фронта.
Сначала
под Москвой,
а затем
в Сталинграде.
Он часто
вспоминал
дядюшкину
«мануфактуру»,
а тот, в свою очередь,
думал
о племяннике,
должно
быть, страдающем
в эту минуту
в морозной
и непокорённой
России.
Рой
зен
Рейнер
понимал,
что любая
война —
это разрушение
мира и стабильности
в любых
измерениях,
да можно ли
вообще
чем-либо измерить
войну?
Что ожидает
промышленника
в случае
поражения
страны,
в которой
находится
производство
и бизнес?
А в том, что на Востоке
едва ли удастся одержать
победу,
Рейнер
не то, чтобы
был уверен,
но, скажем
так, сомневался
со всей очевидностью.
И чем дальше,
тем сильнее.
И в итоге
после
поражения
вермахта
под Сталинградом,
сомнения
переросли
в твёрдую
уверенность,
что победа
русских
на Волге
есть начало
конца
Великой
Германии.
Игнорируя
тёплое
обмундирование
для своих
войск,
Гитлер
надеялся
молниеносно
расправиться
с Советской
Россией.
Однако же,
самонадеянность
фюрера
дорого
обошлась
немецкой
нации.
Обломал
зубы о Россию,
как в своё время
Наполеон.
С русскими
лучше
не связываться.
Дубина
народной
войны
присуща
этому
народу.
Исключительно
русской
нации,
как сказал
великий
Лев Толстой
в своём
романе
«Война
и мир». Поэтому
дальнейшая
судьба
Германии
не могла
не тревожить
Рейнера.
Как полегчало бы
на душе, гора свалилась
с плеч, если бы производство
военной
формы
сменилось
выпуском
гражданской
одежды,
мундиры
поменялись
на цивильные
костюмы…
Вся
кий
раз, когда
Генрих
садился,
обычно
вечером,
после
ужина,
за пишущую
машинку,
он ловил
себя на мысли:
зачем
и кому нужны
эти воспоминания?
А, может
быть, всё-таки принесут
пользу
молодым
поколениям
соотечественников,
чтобы
те, хотя бы чуть-чуть представили
себе весь ужас войны
и поняли,
что нацизм
не должен
повториться
никогда…
Самая
большая
несправедливость,
которая
может
выпасть
на долю человека,
это война.
И самое
страшное,
что войну
развязывают
политики,
а идут умирать
простые
люди…На
чало
войны
между
Германией
и СССР стало
неожиданностью
не только
для советского
народа,
но и для Германии.
Казалось —
пакт Молотова —
Риббентропа —
надёжно
защищал
обе страны
от столкновения
двух миров,
Запада
и Востока.
Но Гитлер
усиленно
готовил
Блицкриг,
молниеносную
атаку
на СССР, но это тщательно
скрывалось.
Блицкриг —
теория
ведения
скоротечной
войны,
согласно
которой
победа
достигается
в короткие
сроки,
исчисляемые
днями,
неделями
или месяцами
до того, как противник
сумеет
мобилизовать
и развернуть
свои основные
военные
силы. Создана
в начале
XX века Альфредом
фон Шлиффеном.