Стоянка поезда – двадцать минут
Ещё боль
ше
удивлялся
Василий
тому, как раньше,
когда
были живы, его товарищей-
фронтовиков,
потерявших
руку, ногу, вызывали
на тот же ВТЭК, наверное,
чтобы
удостовериться,
не выросли ли?
..15
На
чало
1980-х годов.
— А кто это? — удив
лённо
спросила
Юлька
у сестры.
— Ты о ком?
— О пар
нях,
которые
зашли
в подъезд.— Это фар
цовщики.
— Кто? Пер
вый
раз такое
слово
слышу.
— Фар
цовщики.
Точнее,
спекулянты.
Перекупают
шмотки
и перепродают
с наценкой, —
пояснила
сестра.
— А что за шмот
ки?
— Са
мое
модное
из одежды.
Современное.
Стильное.
То, чего не купишь
в магазине.
— Где сами-то бе
рут?
— Дома рас
скажу,
бежим,
наш автобус!
Сх
ватившись
за руки, сёстры
поспешили
к остановке.
Когда
добрались
до общежития,
Юлька
первым
делом
кинулась
в туалет.
— И как вы в го
роде
терпите
без уборных,
когда
приспичит?
— Мень
ше
надо было газировки
лопать
из автомата.
А то хочу ещё с сиропом,
хочу ещё без сиропа!
— передразнила
Лида.— Пар
ни,
вроде,
нормальные, —
невзначай
обронила
за обедом
Юлька.
— Ты о чём?
— Не о чём, а о ком!
— Без раз
ницы мне.
— Я об этих, как их, фар
цовщиках.
— Наш
ла,
кого хвалить!
— А чего сра
зу
психовать?
!— Кто пси
хует?
— Ты!
— Из-за кого? — стар
шая
сестра
помешивала
ложкой
свежесваренные
пельмени
в горячем
бульоне. — Из-за этих молодых
барыг?
— Так сра
зу
и барыги.
— А кто они? На
туральные
спекулянты.
— Доб
ро же
людям
делают.
— Ка
кое?
Последние
копейки
выманивают
за красивые
шмотки?
— У кого пос
ледние?
— У тех же сту
дентов,
таких
вот дурех,
как ты…— Сту
денты,
что? Не люди? И что сразу
дурёхи?
Красиво
одеваться
не хотят?
Приезжают
из своих
деревень
как «фёклы».
— Ешь да
вай.
Пельмени
стынут.
Ешь, пока горячее.
— Не зима, поди, на ули
це.
Без горячих
пельменей
жарко.
— Всё рав
но
ешь. Подождут
твои фарцовщики, —
Лида сменила
тон на миролюбивый.
— Они та
кие же
мои, как и твои.«Ос
трая
на язычок
стала.
Взрослой
себя воображает», —
подумала
Лида, выдерживая
дипломатическую
паузу.
— С хле
бом
ешь, — протянула
она младшей
сестре
ломтик.
— До
машние
пельмени
вкуснее.
— От до
машних
придётся
отвыкать
и привыкать
к городским,
в пачках.
Всё же лучше,
чем рожки
и вермишель.
— При
чём
здесь рожки?
— При
том,
что это основная
еда студентов.
— По
нятно, —
вздохнула
Юлька. —
Хотя и не совсем.
Знакомые
девки
говорили,
что с хлеба
на воду приходится
перебиваться.
— Ко
нечно,
если все деньги
на кафешки
да на аттракционы
в городском
парке
тратить.
Приедут
из деревни,
глазёнки
нараспашку.
Соблазнов
в городе
хватает.
И город
деньги
любит…
— Буд
то
сама не такая
была, — съязвила
Юлька.
— Была, не спо
рю, —
отставляя
пустую
тарелку,
согласилась
Лида. — Поначалу
была, но потом
голову
в руки взяла,
мозги
на место
поставила.
Ну, что? Чай наливать?
— На
ливай.
Только
не горячий, —
стукнула
Юлька
ложкой
по опустевшей
тарелке.
— Чем же я его тебе раз
бавлю?
Ничего,
подождёшь,
пока остынет.
Не больно,
куда бежать.
Сёс
тры
молча
пили чай.— Ну, как тебе го
род?
— поинтересовалась
Лида.— Нор
малёк.
Только
суетно.
Движения
много.
— Дви
жения
много, —
повторила
Лида. — Ты ещё в больших
городах
не бывала.
— А ты бы
вала!
?— Нет, ко
нечно.
— От
куда
тогда
знаешь?
— Дев
чонки
в цехе рассказывали.
Они два года назад
ездили
в Москву
по турпутёвке.
Пробыли
там с неделю.
Впечатлений
море привезли!
А какие
в Москве
магазины!
Закачаешься!
В музеях
много
чего посмотрели,
даже на ВДНХ, представляешь,
были! Даже в мавзолее
Ленина!
— Здо
ровско!
— воскликнула
Юлька. —
И что, Ленина
видели?
!— Ну, ко
нечно!
Если в мавзолее
были. Там такая
очередь!
И чтобы
в руках
никаких
сумок
и даже сумочек.
Милиция
наблюдает.
Девчонки
говорили,
что к вечеру
после
московских
улиц, после
асфальта
ног не чувствовали,
пока до гостиницы
добирались.
В гостинице
первым
делом
совали
ноги под холодную
воду. И ещё, рассказывали,
что в городе
дышать
было нечем.
Там, в Подмосковье,
как раз торфяники
сильно
горели…
— Да, здо
ровски, —
повторяла
Юлька,
широко
раскрыв
глаза. —
Представляю,
как там люди живут!
Наверное,
в магазинах
всё, чего душе угодно?
! Девчонки,
наверное,
накупили
себе всякой
всячины?
— Ко
нечно,
насколько
деньги
позволяли.
Бюстгальтеров
первым
делом
набрали.
В общаге
показывали.
Там такая
красота!
Все обзавидовались.
Пожалели,
что денег
не дали и не заказали.
Как-то даже в голову
не пришло.
— Класс!!! — про
изнесла
почти
со стоном
Юлька.
Она откинулась
на спинку
стула. —
Хочу в Москву.
Хочу, Лида, в Москву!
— Ну, да, поч
ти
как в пьесе Чехова.
— Ка
кой
пьесе?— У Че
хова
Антона
Павловича
есть пьеса «Чайка»,
там тоже героиня
примерно
так говорит.
— Так это в пьесе, там всё пи
сателем
напридумано,
а тут в жи-з-ни, — нараспев
протянув
последнее
слово,
мечтательно
отозвалась
Юлька.
— Лад
но,
мечтать
не вредно.
Будем
работать,
подкопим
денег,
глядишь,
и тоже по турпутёвке
махнём.
Чем мы хуже тех девчонок,
правда
ведь?— Ко
нечно,
правда,
но когда
ещё накопим?
— Но ведь бу
дет же
и на нашей
улице
праздник?
!— Бу
дет, —
согласилась
Юлька, —
будет,
когда
старухами
станем.
Извините —
подвиньтесь.
Мне такая
перспектива
не радует.
Мне сейчас
праздника
хочется.