Грубиян на одну ночь (СИ)

— Кхм… — отвечаю ему. — Да.
— Ладно тогда, — бормочет недовольно, вставая из-за стола и рассматривая Стрельцова.
В силу своей природной неспособности быть милым, тот молча ждет, пока место напротив меня опустеет. Заняв его, выкладывает на стол руки и сцепляет в замок пальцы, чуть подавшись ко мне.
Тыльная сторона его ладоней покрыта венами, а внутренняя довольно грубая для того, чтобы напомнить — капитан Стрельцов не белоручка. Почему от этого у меня плавится кожа, пытаюсь не думать. Может быть, это мой личный фетиш, а может быть, я просто терпеть не могу мужчин, которые не держали в руках ничего тяжелее шариковой ручки.
В вороте его тенниски я вижу ямочку между ключицами у основания сильной загорелой шеи.
Обвожу губы языком, поднимая глаза к его лицу.
Он выглядит бодрым и отдохнувшим, и это чертовски ему идет. Просто до мурашек у меня на коже!
— Я что, арестована? — интересуюсь у него.
— Ты что-то нарушила? — интересуется в ответ.
— То есть чтобы меня арестовать, тебе нужен повод?
Смотрим друг другу в глаза, и я всем видом даю понять, что его выкрутасы в тот день, когда я увидела его впервые, больше для меня не загадка. Всем своим видом он дает понять, что у него нет угрызений совести по этому поводу, но, хоть и на секунду, все же отводит глаза.
— Ты не арестована, — говорит наконец-то.
— С моей души упал камень, — фыркаю. — Ты что, за мной следишь?
— Я здесь проездом. Увидел твою машину.
— Я это запомню.
— Как дела?
Его глаза скользят по моему лицу и задевают губы. Ловлю себя на том, что его губы кажутся мне чертовым десертом.
— У меня все прекрасно… — отвечаю ему. — А у тебя?
— Давай поужинаем, — меняет он тему.
— Я думала, когда мужчина получает то, что хочет, его днем с огнем не найдешь, — выгибаю брови. — В чем дело, хочешь “еще”?
— Ты думала, будет по-другому?
— Я не думала. Я ветреная, и все такое прочее. Может тебе лучше найти кого-нибудь другого для ужина, потому что на завтрак я не остаюсь.
— Завтрак я не предлагаю, — произносит он. — Так что?
Мое тело сковывает напряжением, когда пристально смотрю в его глаза.
Если это границы наших отношений, то они расставлены. Просто секс. Это просто секс. Это просто ужин. Но в моей голове срываются на вой все тревожные сирены разом, и, прежде чем дать ему ответ, я пытаюсь понять источник этой сумасшедшей паники.
Пока ремешок босоножки упрямо сопротивляется моим попыткам затолкать его в петлю, поднимаю глаза и встречаю собственное отражение в напольном зеркале, которое занимает один из углов хозяйской спальни моей квартиры.
В отражении на мне только черные босоножки на десятисантиметровых шпильках и кружевные стринги того же цвета.
Справившись с застежкой, встаю с края своей постели и, опустив голову, встряхиваю волосами. Запустив в них пальцы, взъерошиваю и поднимаю корни, пытаясь игнорировать носящиеся по коже разряды электричества.
Уже почти семь. Обычно я не опаздываю на свидания, но Стрельцова с удовольствием заставлю подождать. Мне нравится думать, что я контролирую ситуацию, и я хочу, чтобы он тоже об этом не забывал. Совместный ужин — еще не означает совместный секс, особенно если этот человек снова вздумает лезть мне под кожу своими дознавательными трюками.
Собрав волосы в пухлый пучок на макушке, вгоняю в него шпильки. Одну за другой, до тех пор, пока моя прическа не приобретает стопроцентную устойчивость.
Маленькие бриллианты в моих ушах переливаются в свете настольной лампы моего туалетного стола, но это не идет ни в какое сравнение с тем, как горят мои глаза.
Я была на достаточном количестве свиданий, чтобы понимать — ни одного из них я не ждала с такими горящими глазами.
Подойдя к шкафу, снимаю с вешалки платье и позволяю идеально отглаженному кроваво-красному атласу прикрыть свое тело. Глубокий вырез и разрез до середины бедра — я могу себе это позволить, и я не собираюсь скрывать свою сексуальность.
Безусловно, мой наряд — чистейшей воды вызов.
Когда ты надеваешь самое провокационное платье в своем гардеробе, посещает мысль о том, что тебе требуется мужчина, рядом с которым выгуливать это платье будет удовольствием, а не испытанием. Думаю, в компании Миллера я могла бы выгулять что-то еще более провокационное. Его уверенности в себе хватит с лихвой на двоих, а что касается Стрельцова… именно перспектива выяснить это, заставляет мои глаза гореть волнением.
 
Я не хочу разочароваться в этом мужчине. Я сама не знаю, чего хочу, но только не разочарования.
Прихватив с комода сумочку, выхожу из комнаты и, прежде чем вызвать такси, заглядываю на кухню, где мой отец с задумчивым видом покуривает сигару и рассматривает розовую полоску закатного горизонта.
— Я ухожу, — объявляю, застыв на пороге.
Его брови ползут вверх, глаза с одобрением изучают фигуру.
Выпустив в потолок клуб терпкого пряного дыма, бормочет:
— Надеюсь, у него яйца побольше твоих.
Запрокинув голову, смеюсь.
— Я тоже надеюсь, — пожимаю плечом, глядя на отца с весельем.
— Ну, что ж. Тогда отпускаю. Но утром чтобы была дома, — объявляет с ностальгией, хотя он никогда в жизни мне ничего не запрещал.
Возвращаться под утро тоже.
— Пока, — развернувшись, вызываю такси.
В лифте со всех сторон меня обступают мои отражения.
Слишком яркие, слишком броские.
Всю пятнадцатиминутную поездку в такси я балансирую на грани острого предвкушения.
Когда машина привозит меня к одному интересному и классически приличному городскому ресторану, Стрельцова я вижу сразу.
Вышагивая вдоль тротуара, в одной руке он сжимает симпатичный букет, а вторую держит в кармане отглаженных черных классических брюк. Белая рубашка сидит на нем так же потрясающе, как и брюки, а вместо кроссовок на нем черные кожаные туфли.
— Ну и ну… — шепчу, не отводя глаз от контуров его спортивной тренированной фигуры.
Он умеет быть не босяком.
Кульбит в моем животе заставляет сглотнуть слюну.
Повернув голову, капитан реагирует на движение за своей спиной, и когда находит меня глазами, я изо всех сил стараюсь вести себя непринужденно. Неторопливо двигаюсь к ресторану, игнорируя то, что Стрельцов прекращает любое движение и скользит глазами по моему телу.
По рукам проносятся мурашки, когда, закончив медленный и детальный осмотр, он вскидывает глаза и впивается, острым как бритва, взглядом в мои.
— Извини, опоздала, — говорю без раскаяния, оказавшись рядом.
Благодаря шпилькам мои глаза на уровне его губ, но стоит посмотреть выше, и меня обжигает штормовое предупреждение его взгляда. Это предупреждение сигнализирует о том, что стоящий передо мной мужчина оценил ситуацию и принял правила игры.
— Я не в обиде, — протягивает мне букет.
Обхватив пальцами стебли, подношу его к лицу.
— Спасибо, — смотрю на Стрельцова поверх нежно-розовых бутонов.
Его глаза прожигают меня насквозь.
В дополнение к рубашке и брюкам, на нем появился аромат свежего и легкого мужского парфюма. Мой нос втягивает его вместе с ароматов цветов, отмечая, что выбор ему идет.
Не отпуская моих глаз, Стрельцов предлагает локоть:
— Пошли?
Стальной бицепс под тонкой тканью рубашки кажется мне горячим, когда обвиваю его своей ладонью.
Скосив вверх глаза, смотрю на грубоватый мужской профиль.
Держать под руку мужчину — обыкновенная и часто ничего незначащая вещь в моей жизни. Обычная формальность. Но только не с этим мужчиной. Опираясь на его руку, я вдруг тону в каком-то вязком болоте ощущений, и они только наполовину физические. Вторую половину составляет опасное внутреннее удовлетворение, от которого у меня вдруг сжимает горло.
Открыв ресторанную дверь, он пропускает меня вперед, и через секунду на мою поясницу ложится уверенная ладонь.
Наше появление вызывает ровно такую реакцию, какую, без сомнения, ожидали мы оба: десятки любопытных посторонних взглядов. Разумеется, в первую очередь они адресованы мне, и только потом моему спутнику, но безмятежное и слегка насмешливое выражение на его лице заставляет меня прятать глаза.