На войне как на войне (СИ)
Так что гастролеры с Кавказского фронта во время отражения штурма привлекли к себе львиную долю внимания зрителей. Но это и неудивительно, ведь у них ноги были как руки, то есть, они из лука стреляли ногами … хотя, правильнее все-таки сказать, что и руками, и ногами … тогда получается, что их можно назвать четверорукими? Ну так вот, эти самые лучники медленно, но верно прореживали ряды бармалеевской пехоты, внося свой посильный вклад в отражение штурма.
В первые минуты штурма, когда финны прибежали к полосе препятствий всей толпой, ногорукие лучники по команде приподняли прицел, чтобы их копья летели за полосу в центр толпы, собирая богатый урожай. Уже потом, после боя лучники рассказывали, что им иногда после выстрела приходили сообщения о двойном убийстве. То есть, Система посчитала, что энергии такой огромной стрелы должно быть достаточно для того, чтобы она, пронзив одного врага, убила еще и стоящего за ним. Хотя справедливости ради стоит сказать, что такой выстрел получался далеко не всегда — тут еще и удача играла огромную роль. И тем не менее даже в реальном средневековом бою такая огромная стрела с хорошим наконечником запросто могла пробить латника насквозь, даже если он прятался за основательным щитом.
Прицеливание у ногорукого лучника имеет некоторые особенности. Хоть стрелы у таких бойцов на дистанцию в сто метров и летят, поднимаясь вверх на несколько метров, но для прицеливания ножному лучнику все-таки необходимо видеть фигуру мужика у себя между ног … вот только не надо этих неправильных мыслей, господа читатели! Вы же понимаете, что человек, когда стреляет из лука, упираясь в него ногами, целится в щель между ног? Опять вы за свое!!! А вообще прицельно стрелять из ножного лука очень непросто, так как толстенное копье между своих ног стреляющему обычно полностью закрывает собой удаленную мишень. И нечего хихикать… попробовали бы сами помучиться!
После того, как рогатчики и лучники потеряли возможность стрелять по толпе, отбежавшей подальше, они перенесли огонь на штурмовиков, пробирающихся вперед поверх полосы препятствий. Эффективность стрельбы здесь уже была не такой высокой, особенно вначале, когда на полосу препятствий успели забраться лишь полторы-две сотни штурмовиков, так как попасть по ним было непросто. Но по мере заполнения полосы препятствий ковром копошащихся штурмовиков, рогатчики и лучники снова начали радовать частыми убийствами, уверенно прореживая ряды атакующих.
Когда поверх бревен накопилось несколько десятков трупов, перед штурмовиками следующих рядов встал вопрос: что делать с убитыми? Оставлять на месте и пробираться вперед прямо по трупам товарищей? Или же оттаскивать их назад на безопасную дистанцию, где они могли бы возродиться через полчаса?
Первый вариант был решительным и брутальным — как говорят, «на войне как на войне»! Однако для Зрителей это выглядело не очень красиво. А второй вариант сильно замедлял штурм, давая обороняющимся больше времени для снижения численности штурмовиков. Из-за такой неопределенности в головах главных бармалеев на поле боя какое-то время после старта был некоторый бардак, чем не преминули воспользоваться рогатчики и лучники, добавив себе в зачет еще пару десятков смертей противника. Но потом, видимо, командир штурмовиков плюнул на приличия и приказал бармалеям не обращать внимания на трупы, двигаясь вперед.
Через некоторое время это сказалось на скорости продвижения штурмовиков по полосе препятствий — она стала выше! Причина была проста — бандиты трупами своих соратников заполняли промежутки между бревен, избавляя себя от рисков напороться на острые камни внизу, что позволяло им намного быстрее продвигаться вперед. Поговорка «идти по трупам» получила свое реальное воплощение. В итоге, когда первые штурмовики едва перевалили через 50-метровую линию, за их плечами уже практически сплошным ковром шевелился остальной отряд. По грубым прикидкам, в строю атакующих оставалось еще не меньше семи сотен. Пришло время вступать в бой стрелкам из гладкоствола и гранатомётчикам.
На озере в это время у атакующих тоже все шло не так чтобы гладко, хотя бармалеи смогли оперативно извлечь уроки из первого расстрела их лодок на узких участках озера. У десантников откуда-то нашлось большое количество заточенных колышек, которыми они быстро затыкали появляющиеся в их лодках дырки. Причем в бинокли можно было видеть, как финские бандиты прямо во время движения строгали ножами из взятых на берегу веток эти самые колышки. Кроме колышек у десантников имелись самоклеящиеся нашлепки, которыми им удавалось заделывать постоянно образующиеся новые дырки в бортах своих лодок. Видно враги сообразили оперативно закупиться такими заплатками в онлайн-магазине Системы.
Тем не менее, несмотря на вполне успешную борьбу с постоянно появляющимися новыми дырками в бортах лодок, скорость у десантников оказалась очень низкой, так как им приходилось не столько грести, сколько заделывать дырки и подкачивать постоянно теряющие воздух лодки. Основательно застряв посреди озера, десантники в лодках невольно подсказали береговой охране, в нетерпении скачущей и слоняющейся туда-сюда вдоль береговой линии, что именно им надо делать. Многие тут же вспомнили о рогатках, стоящих вдоль берега полуострова, использование которых изначально не входило в план обороны. Поскольку стрелкам из гладкоствола и гранатомётчикам еще не скоро пришлось бы вступить в бой, то те из них, кто успел накануне потренироваться в стрельбе из рогаток, решил не терять времени даром. Получив добро от Артура, энтузиасты быстро сформировали полноценные расчеты рогатчиков, в которые разбежалась практически вся береговая охрана, и открыли стрельбу камнями по малоподвижным лодкам, застрявшим посреди озера.
Эффективность рогаток превзошла все ожидания. Конечно, рогатчикам удавалось попадать далеко не каждый раз. Но стреляли они «шрапнелью», в роли которой выступали камни размером от девичьего кулачка и больше. Разлет у таких «зарядов» на дистанции в 100-150 метров оказывался приличным, поэтому отдельные камни в лодки прилетали не так уж и редко. Зато когда осколок булыжника с острыми краями все-таки попадал в борт лодки, то он уже делал в ней не маленькую дырочку, которую можно быстро заклеить или заткнуть колышком — такой камень рвал резину лодки в клочья.
Результатом непрерывной стрельбы амазонок-дыроколов и береговых рогаток стало постоянно увеличивающееся количество водоплавающих десантников, потерявших свои плавсредства. Они никак не могли решить, куда им податься: плыть обратно к внешнему берегу — там продолжали караулить все те, кто ударил им в спину на старте; если же плыть вперед к полуострову вплавь, то там их ждал не менее теплый прием от девушек, «гостеприимно» желающих пострелять им в головы, как в тире по мишеням.
— Если по уму, то они должны прекратить штурм, так как уже проиграли, — пробормотал Горыныч, обращаясь к Сумре. — Они уже потеряли половину штурмовиков, еще ничего не добившись. По количеству бойцов они к нам приближаются, но еще даже до бревенчатой стенки не добрались, а когда прорвутся к окопам, их будет уже меньше. При прохождении окопов они еще больше потеряют, поскольку наши окопники лучше защищены. А у нас за окопами твои рогатчики возьмутся за стволы и станут бойцами третьей очереди. В итоге начнется «собачья свалка», пойдет размен один за одного, который они однозначно проиграют, потому как нас на этом этапе будет значительно больше. Но «шоу маст гоу он», так что пусть попробуют.
Так, я не понял — они что, обратно полезли?! Всем на перешейке прекратить огонь! Те, кто половчее — живо на полосу препятствий добивать раненых и собирать трофеи.