Изгнанник. Арка 3. Том 1 (СИ)
Я покорно взглянул в его тёмные глаза. Почему-то от меня постоянно ускользал тот факт, что почти у всей расы рано были тёмные, почти чёрные глаза. Лишь у слепого Даяо были пустые глаза, подёрнутые светлой плёнкой, да у Агера, как альбиноса, глаза нередко вспыхивале багрецом. Но сейчас я смотрел на Йегероса — и видел, насколько мало сейчас было в нём властного, и насколько много — человеческого, если такое слово применимо к представителю расы рано.
— Я буду с тобой предельно откровенен Дэмиен, — начал градначальник, — всё, что ты делаешь для нас — вне всякого сомнения, великое благо. Но при этом я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что это — всего лишь костыль. Да, костыль приятный и удобный, даже, можно сказать, хороший, но всё равно — подобное положение вещей противоестественно. Хотя бы потому, что ты должен вернуться в свой мир, ибо, по твоим собственным словам, тебе есть, к кому возвращаться. Именно поэтому я так настаиваю на этом ритуале. Я понимаю, что, с твоей точки зрения, это всего лишь фантазия, замок на песке, котороый смоет первая же волна реальности. Ведь вполне могло статься и так, что ты бы не попал в наш мир. А если уж мы все до сих пор живы — значит, возможность исправить ситуацию существует. И я практически уверен, что в том наша задача и состояла: позволить расе вимрано простить нас и позволить им самим нам поведать, как прекратить это бедствие. Я говорил с ними об этом, — добавил он, — им, к сожалению, этот путь неведом. Но раз уж ты здесь…
Он замолчал. Молчал и я, ибо понимал, что таким Йегерос себе позволяет быть очень редко. Таким слабым и откровенным. В такие моменты важно уметь слушать, как никогда.
— Случайность ли то, что этот заброшенный приют простоял почти сто пятьдесят аквот, и ни у кого так и не дошли руки его снести? Хотя, казалось бы, что нашим предкам это стоило: произвели… чистку, да снесли, с глаз долой, из сердца вон. Случайно ли то, что тебя во время твоего второго побега занесло именно туда? Нет… Хоть я и правитель, и мне положено мыслить рационально и логически… я не верю даже в мелкие случайности. А в случайности такого масштаба я не верю тем более.
Он замолчал, снова глядя куда-то в пустоту. О чём он думал сейчас? О том, сколько страданий пришлось пережить всей его расе за единственное роковое решение? Или о том, какой всё-таки окажется та самая обещанная свобода от гнёта двух солнц.
— Я тебе для того всё это говорю, чтобы ты понимал, — снова тихо заговорил градоначальник, — мы все тебе безмерно благодарны. Ты сумел сделать первый, сложный, тяжелейший, почти невозможный шаг — ты сумел хотя бы как-то примирить вимрано с остальными. И я чувствую — я впервые за всю свою жизнь чувствую такое воодушевление. Да не умалят мои слова твои способности — но даже когда ты стал снабжать нас водой, я не испытывал подобное. И потому я очень прошу тебя, Дэмиен, сделать этот второй шаг. Возможно, это будет даже тяжелее, чем шаг первый. Но, если уж мы начали идти по этому пути, до идти по нему надо до конца. Ибо, увы, Столица Корроско молчит, и информации нет. Значит, всё, что нам остаётся — это идти по выбранному пути до конца. И если нас он приведёт к тому, что в наш мир вернётся стихия воды — то тебя он приведёт домой. Я в этом практически уверен.
— Это всё, конечно, замечательно, — скептически заметил я, уже привыкая не доверять внезапной откровенности, — но для чего вы мне всё это говорите?
— Для того, чтобы ты понимал, — бесстрастно ответил Йегерос, — как мой отец пожертвовал свою жизнь ради того, чтобы попытаться примирить кочевников и кастильванцев, так и я своей жизни не пожалею, чтобы вернуть в наш мир гармонию. И если после этого мне придётся отдать свою жизнь, чтобы выстроить тебе путь домой — я это сделаю. А теперь ступай отдыхать… От завтрашнего ритуала зависит слишком многое…
Глава 5.4
Глава 4. Повторный ритуал.
И вот я снова стою перед зданием, которое когда-то вдохнуло в меня самые страшные и ужасные воспоминания, какие только можно было себе представить. Я продолжал пребывать в облике человека, ибо опасался, что облик таисиана уже до такой степени заточен под магию сотворения воды, что для других чар стал непригоден. Кажется, если я когда-нибудь вернусь в Авиал, то всей своей магии придётся обучаться заново. И уже без поправок на совершенную интуицию.
Меня сопровождали Агер, Анаму, Йегерос, Аламейко и мудрецы. О важности этого дела можно было судить хотя бы потому, что Арсини, Маури, Даяо и Адресто впервые со времени прибытия в Кастильву покинули свою естественную среду обитания ради этого. Агер и Аламейко не могли удержаться от того, чтобы изредка не метнуть друг на друга злобный взгляд. Йегерос тоже заметно нервничал, и лишь старый убийца Анаму был спокоен и безмятежен. Казалось, даже если погаснут оба солнца — он и складкой кожи над глазом не поведёт.
Осторожно открыв дверь, я шагнул внутрь. Как и в прошлый раз, меня встретил толстый слой пыли, скрадывающий шаги, и полное запустение. Лишь цепочка следов, оставленных, вероятно, теми, кто унёс меня отсюда, вела от лестницы к выходу и обратно.
— Нам нужно подняться туда, где вы меня нашли в прошлый раз, — сказал я своим спутникам, поднося ладонь к виску, — в комнату, где спали сироты. Потому что в прошлый раз это видение настигло меня именно там. Значит… если предполагаемая связь из прошлого действительно существует, ритуал тоже стоит проводить в этом месте.
Маури недовольно посмотрел на лестницу. Впрочем, его недовольство было очевидно. Если уж по обычной земле ходить своими ластами-ступнями ему было неудобно, то для ходьбы по лестницам такие ступни не предназначались в принципе. Впрочем, Агер тоже об этом догадался, ибо без лишних слов подхватил Маури на руки и понёс вверх по лестнице. И то, что этот вимрано, обычно активно сопротивляющийся при подобных попытках помочь ему, молча терпел, лишний раз говорило о том, насколько это всё важно, и какие надежды они возлагают на этот ритуал.
Наконец, все поднялись на следующий этаж и вошли в комнату. С прошлого раза здесь ровным счётом ничего не изменилось, разве что следы пыли на месте, где я, вероятно, потерял сознание, и множество следов вокруг. И, судя по количеству следов, побегали тогда вокруг меня много.
Подняв руку, я воззвал к своему искусству Магии Слёз. Осторожно вдыхая память этого места и позволяя самую малость погрузиться в них. И поразился тому, с какой скоростью меня стали наполнять обрывки видений. Значит, Йегерос всё же был прав в своём безумном, почти невозможном предположении. Это место действительно ждало меня… или кого-то вроде меня.
— Кажется, вы все были правы, — осторожно сказал я, прислушиваясь к ощущениям, — я чувствую что-то вроде зова. Признаться, я никогда не проделывал ничего подобного намеренно. И… простите, но мне страшно.
— Для этого мы все сюда и пришли, — кивнул Даяо, — снимай свои перчатки и сапоги и ложись по центру.
— А… это ещё зачем? — удивился я.
— Представь себе, — язвительно проквакал Маури, явно радуясь возможности выплеснуть раздражение, — мы тоже догадывались, что творить подобную магию для тебя — неестественно, и даже опасно. Поэтому мы, если так можно выразиться, привяжем тебя, чтобы в своих путешествиях по прошлому ты не ушёл слишком далеко и всегда мог вернуться.
Подобное не только звучало здраво и убедительно, но и в очередной раз обескуражило меня. В самом деле, я здесь не один такой умный и умеющий думать и предвидеть опасности. Остальные тоже отдавали себе в этом отчёт и тщательно позаботились о последствиях.
Сняв перчатки и сапоги, я осторожно улёгся на то место, где когда-то потерял сознание. Мудрецы тотчас подсели ко мне, взяв за запястья и щиколотки и начиная творить какие-то чары. И если касания Арсини и Даяо, которые держали меня за руки, были ещё терпимы, то прикосновения пупырчатого Маури и колючего Адресто были полярно противоположны по ощущениям, но при этом в высшей степени одинаково неприятны. Но я заставил себя не обращать на это внимания. Во-первых, не факт, что им самим приятно меня трогать, да ещё и за ноги, а, во-вторых, следовало сосредоточиться на более важной задаче.