Даррелл. Тетралогия (СИ)

— Дядя будет недоволен, — привел я довольно веский, по моему мнению, аргумент.
— Конечно будет, особенно узнав, что его племянник, к которому он почему-то воспылал родственными чувствами, отказался от занятий с учителем.
— А не боитесь, что вранье раскроется?
— Ты серьезно считаешь, что Владимир поверит тебе, а не своей законной супруге? Поверит тому, кто едва не покалечил его сына? Мальчик, ты еще слишком юн, чтобы понимать поведение взрослых.
Все-таки не зря мне эта сука сразу не понравилась. И ведь говорит она правду, поверит дядя жене, как пить дать.
С трудом сдерживаясь, чтобы не высказать тетке все, что о ней думаю, я пытался сообразить, как поменять ситуацию в свою пользу. Мне нужно продолжить обучение. Отказаться от магии в тот момент, когда я только прикоснулся к ней? Ну уж нет!
— На этом все, — сказала Агнетт, поднимая со стола книгу. — И это я заберу, не хватало еще, чтобы ты испачкал дорогую вещь.
— Тетушка, — все-таки вышел я из себя. — А как вы отреагируете, если у вашего сына появится еще один шрам, например, где-нибудь над глазом?
— Если ты хоть пальцем тронешь! — взорвалась Агнетт. — Если хоть пальцем! Я оторву тебе голову, и потом буду просить у мужа прощение всю жизнь, но, поверь, это будет счастливая жизнь!
— А силенок-то хватит? — я начал намеренно провоцировать тетку. Судя по всему, жизни мне в этом доме нормальной не светит, а значит придется отсюда сваливать и желательно туда, где меня смогут обучить магии.
— Ты, мелкий гаденыш, — зашипела Агнетт. — Еще одно слово, и я прикажу выпороть тебя!
— Я слышал ваш разговор с близнецами. Может не стоит оттягивать неизбежное, и вы отправите меня в интернат? Находиться в этом доме мне несколько неуютно.
— Ты еще и подслушиваешь! — кажется, Агнетт перестала себя контролировать и уже почти кричала, — Не удивлена! Не стоило ждать, что от простолюдинки может родиться благородный человек. Вячеслав был полным идиотом, что отверг меня ради этой разукрашенной дряни!
Тетка осеклась, явно поняв, что сморозила лишнего, но спустя секунду ее лицо приняло привычное надменное выражение:
— Завтра же я отправлю тебя в интернат, и Четверо мне в свидетели, ты сам этого попросил. Собирай вещи. И чтобы было не больше коробки. Не хватало еще платить за твой багаж.
Подобрав подол своего платья, Агнетт вышла из комнаты, не забыв тем не менее прихватить книгу по истории княжества Орловского, которую я так и не успел прочесть до конца.
Ну что, выбор сделан и обратно уже не отыграть. Правильно ли я поступил, вынудив по сути тетку выдворить меня из дома? Думаю, да. Ни минуту не сомневаюсь, что место, куда я отправлюсь в ближайшем будущем, особым комфортом не отличается, но там меня хотя бы подготовят к проживанию в этом мире, позволят получить пусть не самую почетную, но социальную роль. И самое главное — обучат магии.
Конечно, можно остаться и здесь. Смириться с ролью бедного родственника, которого ограничили в любых возможностях получать знания и ждать дядю, чтобы потом пожаловаться на свою нелегкую долю. Но это же бред. Не смогу я так жить. Сбегу из дома и что дальше? Знаний о мире нет. Полезных знакомств — тоже. Да и с деньгами полный швах. Ну не воровать же идти в самом деле? Вероятнее всего, после побега меня поймают и с позором вернут обратно. Надо мне такую репутацию? Вообще ни разу. Так что вариант с интернатом мне пока кажется самым правильным. Само собой, я могу серьезно ошибаться в своих суждениях, но так ли это покажет только время.
Ближе к ночи, ко мне в комнату заглянула Лиза. Выглядела она удрученно и кажется недавно плакала. Мда, единственный человек по кому я буду скучать, уехав из дома Гордеевых — этот грустный ребенок. За пару дней мы можно сказать подружились с ней. Лиза чем-то мне напоминала мою младшую сестру, оставшуюся на Земле.
— Ты правда завтра уезжаешь от нас? — спросила сестренка, остановившись возле порога.
— Мама сказала?
— Нет, братья. Они очень громко разговаривали, и я услышала, что ты уезжаешь от нас навсегда. Почему?
 
— Так надо. Но я постараюсь заглядывать в гости, если мне разрешат. Не надо грустить.
— Тебе то хорошо, ты сейчас найдешь много друзей, а я? — всхлипнула сестра. — Папа уехал. Теперь вот ты.
— Обещаю, как только смогу, загляну к вам в гости и привезу тебе подарок.
— А какой? — намечающиеся слезы тут же высохли.
— Сюрприз будет. Все, иди к себе, а то мама ругаться будет.
— Ладно, — улыбнулась сестренка, — но ты не забудь.
Дверь за Лизой закрылась, а я еще раз подумал, что один друг в этом мире у меня есть, пусть и совсем маленький.
На следующий день выяснилось, что слово и дело у тети далеко не расходятся. Видимо желание Агнетт избавиться от нежданного племянника было настолько сильно, что она еще вчера подготовила все необходимое, чтобы я прямо с утра покинул ее дом.
Едва рассвело, как ко мне в комнату без стука вошла тетка и объявила, что у меня есть двадцать минут на сборы. Такая поспешность, если честно огорошила, и следующий час я почти не запомнил в виду его скоротечности. Туалет, душ, собираю остатки вещей в коробку, завтрак, не выходя из кухни… И вот я уже забираюсь в деревянную карету, запряженную двумя лошадьми, а рядом со мной устраивается поудобнее человек, которого тетка попросила доставить меня в пункт назначения.
Полноценно познакомиться с ним мы не успели, но, насколько я понял, это был родственник Агнетт и звали его Дмитрий Горчаков. Невысокий, улыбчивый и совсем не похожий на мою тетку. Лет ему было около сорока, или чуть меньше — морщинки возле глаз не позволяли определить точный возраст. В руках мужчина держал кожаный портфель, отлично сочетающийся с зеленым дублетом и белоснежной рубашкой. Из образа преуспевающего торговца или промышленника выбивалась только длинная шпага в ярких аляповатых ножнах.
— Ну что, Даррелл, в путь? — добродушно спросил мужчина. — Не знаю, чем уж ты так разозлил мою племянницу, но она вчера вечером отправила мне сообщение с просьбой, да нет — требованием, сопроводить тебя в столицу. Даже выспаться нормально не дала.
— Мы слегка повздорили.
— Это ты зря. Агнетт — хороший человек. Вспыльчивая конечно, ну так у нас все женщины в роду такие. Попросил бы прощения и все. Ну да чего уж теперь, не возвращаться же обратно. Скажи, ты и правда сам решил поехать в интернат или просто сдуру такое ляпнул?
— По большей части сам.
— Знаешь, а ты молодец. — огорошил меня Дмитрий. — Нынешняя молодежь совсем забыла значение слова дворянин. Им бы все по пирушкам шляться, да деньги родительские тратить, ну может кто по-смышленее фабрики открывают, а на службу князю идти никто уже не хочет.
— А раньше хотели?
— Что ты, конечно. Это же честь была. — Горчаков положил руку на эфес шпаги, — Сейчас конечно не так. Нет, прикажи князь и воевать с каспийскими пойдут все, кому положено, тут уж не отвертеться. От каждого рода как минимум по одному бойцу женского или мужского пола, но правитель у нас размяк что-то. Правда и война то сейчас — одно название. Вот раньше не так было. Дед мне рассказывал еще двести лет назад бытвы случались — по сотне одаренных с каждой стороны. Земля тряслась. Горы сносили, а сейчас что? Баловство одно.
— Двести лет назад ваш дед участвовал в битвах? — не поверил я своим ушам.
— Да, старик третью сотню разменял, а все еще шебуршится. Командовать родом пытается. Недавно вон чуть правнука не побил, — хохотнул собеседник.
От услышанного я слегка опешил. Дмитрий говорил про возраст деда так, будто это было самым обычным делом, а значит возраст в двести лет здесь совсем не рекорд. Интересно, сколько лет дяде? Я ведь так и не спросил этого, посчитав, что Владимиру около тридцати — тридцати пяти лет.
 
— А в интернат-то зачем собрался все-таки? — ткнул меня локтем Дмитрий. — Хочешь, чтобы в княжестве Орловском появился новый род Фишеров?
— Да, очень, — не стал я разубеждать моего попутчика.