Вампиры любят жару(ЛП)

Откинувшись назад, она покачала головой. – Боже, я же превратилась в болтливую Кэти, не так ли? – сказала она почти извиняющимся тоном, а потом снова покачала головой и призналась: – Вино развязывает мне язык. Наверное, мне нужно больше есть, чтобы нейтрализовать его, – с этими словами она, наконец, положила панированное лакомство в рот и начала жевать.
Перемена в ней произошла почти мгновенно и несколько встревожила. Ее глаза расширились от ужаса, губы перестали шевелиться, а затем она покраснела, и начала почти отчаянно искать что-то на столе. Раффаэле не был уверен в том, что происходит и что она ищет. Он уже собирался спросить, когда официантка принесла чай со льдом. Джесс даже не стала дожидаться, пока женщина поставит его на стол, а выхватила у нее из рук с придыханием «Gracias», когда она поднесла его ко рту. Она проглотила содержимое стакана так, словно в животе у нее горел огонь, который нужно было погасить.
«Или огонь во рту», – поправил Раффаэле, когда Зани извиняющимся тоном произнес: – Я предупреждал тебя, что оно острое.
Джесс опустила почти пустой стакан и посмотрела на мужчину.
– Sм, очень пикантно, – весело сказала официантка. – Там есть призрачные перцы ... как вы говорите? Панировка? – Она не стала дожидаться ответа, и подвинула к Джесс миску со сливочным соусом. – Сметана, она ведь помогает, да? Попытайся.
Джесс не колебалась. Она подтянула миску к себе, схватила ложку и начала зачерпывать густой соус и переносить его в рот, как будто это был суп.
Проглотив пару ложек и недолго подержав их во рту, она вздохнула и обмякла на стуле. «Судя по всему, пожар был потушен. Или, по крайней мере, самое худшее», – догадался он, когда она потянулась за своим чаем со льдом.
– Лучше, да? – спросила официантка с сочувственной улыбкой, наблюдая, как она допивает свой напиток.
Джесс начала кивать, убирая стакан ото рта, но затем остановилась и провела языком по внутренней стороне рта, уставившись на свой пустой стакан, нахмурившись медленно на ее губы.
– Что случилось? – с беспокойством спросил Раффаэле.
– Это не чай со льдом, – сказала она с тревогой, переводя взгляд с него на официантку.
– Это он. Я заказал тебе чай со льдом, – заверил он ее и вопросительно посмотрел на официантку.
– Sн. Это чай со льдом. Холодный чай Лонг-Айленд, – весело сказала женщина.
– Холодный Чай Лонг-Айленд? – медленно спросила Джесс, и ее глаза сузились. – Long Island Iced Tea?
– Sн. – Она счастливо кивнула. – Tй helado Long Island. Я принесу тебе другой.
– Нет! Я не хотела и первый, – сразу же закричала Джесс, но официантка уже спешила принести еще один напиток. Покачав головой, Джесс со стоном поставила пустой стакан на стол. – Боже.
– Что случилось? – повторил Раффаэле, тоже нахмурившись.
– Что случилось? – недоверчиво повторила она. – Я уже выпила два бокала вина. Вот почему я попросила чай со льдом. Я не хотела, чтобы меня замариновали.
– Но она говорит, что это был чай со льдом, – смущенно заметил Раффаэле.
Когда Джесс нахмурилась на него, Зани вставил: – Я же говорил тебе, что мы не пьем. Но Рафф и Санто даже не общаются с людьми, которые пьют. Он понятия не имеет, что такое холодный чай Лонг-Айленд.
Джесс мрачно кивнула, а затем повернулась к Раффаэле, чтобы объяснить. – Холодный чай Лонг-Айленд – это почти чистый спирт. Водка, ром, джин, текила, ликер и немного кислой смеси на льду с буквально всплеском колы для цвета. В Штатах это почти как два, или три, а иногда даже четыре напитка в одном. Но из-за размера стакана, скудного использования льда в нем и того, как они так щедры с выпивкой здесь, на курорте, этот, вероятно, был больше похож на пять или шесть напитков в одном. – Закрыв глаза, она покачала головой и вздохнула. – Я должна была сразу понять, что это не чай со льдом, но мои вкусовые рецепторы сначала были травмированы. Только после того, как соус немного успокоил их, я поняла, что с чаем что-то не так.
– О. – Раффаэле взглянул на пустой стакан, а затем снова на ее лицо. Оно все еще было красноватым, но теперь он не был уверен, было ли это от жара призрачных перцев в панировке, или от алкоголя.
 
Вздохнув, Джесс отодвинула свой стул от стола, сказав: – Думаю, мне лучше пойти посмотреть на этот новый ключ от номера и найти свою кровать, прежде чем алкоголь достигнет моего организма. Спасибо за компанию, ребята. И за всю вашу помощь, – добавила она, поднимаясь на ноги. Помолчав, она взглянула на Санто и улыбнулась. – Особенно тебе за рубашку. Я принесу ее сюда, как только смогу войти в свою комнату и переодеться.
Раффаэле встал, когда она встала, и теперь взял ее за руку, чтобы поддержать, когда она покачнулась. – Я провожу тебя до вестибюля, – торжественно объявил он и не удивился, когда Санто и Заниполо решили сопровождать их.
– Не могу поверить, что я испортил заказ на выпивку, – мрачно сказал Раффаэле несколько минут спустя, наблюдая, как Джесс разговаривает с человеком за стойкой регистрации курорта. От пляжного ресторана до вестибюля главного здания было далеко, и ее походка становилась все более неуверенной по мере того, как они преодолевали это расстояние. Ее речь также начала меняться, так что она невнятно произносила отдельные слова.
– Ты ничего не испортил, это сделала официантка, – успокаивающе сказал Заниполо. – Хотя, честно говоря, в ресторане было шумно, и большинство людей здесь, вероятно, не пьют безалкогольные напитки по ночам.
Все еще чувствуя ответственность, Раффаэле хмыкнул на это, а затем пробормотал: – Я не могу поверить, что один напиток может быть настолько эффективным так быстро.
– Ну, она выпила два бокала вина перед чаем со льдом, и, как она сказала, один чай со льдом на Лонг-Айленде, вероятно, эквивалентен пяти или шести напиткам, которые они смешивают здесь, – криво сказал Заниполо. – Я заметил, что все бармены довольно либерально относятся к выпивке. Они, кажется, думают, что пьяные гости – счастливые гости. – Он поджал губы и добавил: – Хотя это позор. Она действительно открылась и раскрыла многое о себе. Но история с ледяным чаем на Лонг-Айленде быстро положила всему этому конец.
– Хм, – пробормотал Раффаэле, а затем тяжело вздохнул, что значительно ослабило его напряжение. Заниполо был прав. Джесс многое рассказала о себе в ресторане, и все это только усилило его симпатию к ней. Очевидно, у нее было очень тяжелое детство, и все же она не рассказывала им какую-то слезливую историю. Вместо этого она увидела в ней позитив, даже силу, и использовала ее как таковую. Он восхищался ею за это. Это отчасти заставило его взглянуть на некоторые переживания в своем собственном прошлом немного по-другому, как на инструменты формирования, а не просто плохие переживания. Это заставило его задуматься, с чем Санто ушел из разговора, и он посмотрел на своего кузена и друга. Но лицо Санто часто было непроницаемым, как всегда.
Подумав, что он поговорит с Санто чуть позже и попробует узнать, как у него дела, Раффаэле снова повернулся к Джесс и внезапно спросил, о чем он думал с тех пор, как они вместе танцевали. – Что она видела, когда мы были на танцполе?
– Я не знаю, – признался Заниполо, тоже наблюдая за Джесс, но теперь его лицо было обеспокоенным.
– У нее нет воспоминаний об этом, – объявил Санто, беспокойно проводя рукой по лысине.
Раффаэле напрягся и с беспокойством посмотрел на своих кузенов. – Как будто кто-то стер ее память о том, что она видела? – резко спросил он.
– Я тоже так думаю, – мрачно признался Санто.
– Я тоже, – признался Заниполо.
– Тогда, вероятно, это были те пираты, – сказал Раффаэле, снова переводя обеспокоенный взгляд на Джесс.
– Возможно, – согласился Санто.
– Я чувствую себя нелепо, называя их пиратами. Они просто проклятые изгои, – раздраженно заметил Заниполо.
– Но мы не можем рисковать и называть их так в присутствии Джесс, – заметил Раффаэле.