Сплетенные (ЛП)

Я замираю.
— Что ты сказал?
— Слоан подстрелили, — повторяет он. — Не слетай с катушек. Она в порядке. Ее ранили в руку, но она потеряла много крови. Думаю, тебе лучше быть рядом с ней.
Слоан. Подстрелили.
— Что за ху*ня? — Неважно, что Майкл говорит, что с ней все в порядке. Не поверю, пока не увижу ее своими глазами. — Иду. Мне нужно, чтобы нас оставили наедине, — говорю я и заканчиваю звонок.
Пока еду в лифте понимаю, что не чувствую своего тела. Словно оно чужое, не могу пошевелиться. Последний раз со мной такое происходило, когда я был ребенком, и мой дядя осмелился поднять на меня руку, чувствую панику. Чистая, бездонная паника, опустошающая меня и лишающая гр*баных мыслей. Слоан. Подстрелили. Когда дохожу до двери квартиры, уже планирую, что сделаю с виновником.
Слоан подстрелили.
Бл*дь, это шокирует, на самом деле.
ГЛАВА 10
ЗЕТ
Засовываю ключ в замок, открываю дверь и вижу ее, она сидит на диване — диване, который раньше был белым, а теперь испещрен пятнами ярко-рубиново-красного цвета. Она истекала кровью. Залила кровью весь гр*баный диван, а я бегал по Сиэтлу, пытаясь заставить Лэйси успокоиться. Я должен был быть здесь. Должен был понять, что она ранена. Ее лицо было бледным, когда Майкл увозил ее, она была напугана, но я подумал, что это из-за ситуации, в которой мы оказались.
Я даже не допустил мысли о том, что один из выстрелов попал в цель. Молча вхожу в квартиру, чувствуя странную пульсацию в каждой частичке тела. Неторопливо и осторожно подхожу к столу в центре комнаты. Я не могу пойти прямо к ней. Не могу даже посмотреть на нее. Изо всех сил стараюсь сохранить долбаное хладнокровие, внутри меня бушует отчаяние, требующее ответа, хотя ничего хорошего из этого не выйдет. Слоан не станет лучше, если я разгромлю квартиру. Она не исцелится волшебным образом, если сломаю всю мебель, побью посуду, пробью все стены, пока костяшки пальцев не начнут кровоточить.
— Ты в порядке? — спрашиваю, бросая на нее быстрый взгляд.
Она кивает, похожая на маленького ребенка, укутанного в одеяло, в котором она спряталась.
— Это всего лишь царапина. — Она осторожно поднимает левую руку, указывая на место ранения, и морщится. — Хотя по-прежнему чертовски жжет.
Бл*дь. Не могу поверить, что в нее стреляли. Этого не должно было случиться, будь то царапина или нет. Очень жаль, что я не причинил агенту УБН больше вреда: это было бы небольшим утешением за то, что они сделали со Слоан. Прижавшись к столу, закрываю глаза, пытаясь обуздать ярость. Пытаюсь претерпеть все это. Если бы доктор Уолкотт, психиатр из Чино, увидел меня сейчас.
Молодец, Зет. Ты заслужил медаль, Зет. Продолжай в том же духе, Зет.
— «Камаро» больше нет, — шепчет Слоан.
Я разразился яростным смехом.
— Нах*й «Камаро».
В данный момент меня не волнует машина. Возможно, через несколько дней я впаду в бешенство из-за этого… определенно буду зол, но сейчас у меня дох*ра проблем, и автомобиль не является одной из них.
— Мне жаль, ясно?
Я поднимаю голову. Глаза Слоан кажутся огромными на лице… она смотрит на меня, не моргая, и выглядит измученной. Убитая горем. И множество других эмоций, которым не могу дать названия, в этом нет ничего хорошего.
— За что ты извиняешься? — шепчу я.
Она сглатывает. Откидывает голову назад, прислоняясь к дивану, и я обращаю внимание на прилипшие ко лбу волоски. Сегодня она побывала в аду. Я вижу, что ей больно, просто глядя на нее.
— Мне жаль, что я покинула склад. Мы взяли Майкла. Я думала…
Она прерывается, словно ей тяжело говорить.
Я жалкий, никчемный человек. Меня не было здесь, когда ей была необходима моя помощь, и сейчас она думает, что я злюсь на нее. Бл*дь.
— Тебе не за что извиняться, Слоан. Никогда больше не извиняйся передо мной.
Она издает удивленный звук — сочетание удушливого и болезненного смеха.
— Уверена, что через пару дней ты заберешь свои слова обратно.
Я качаю головой. Делаю глубокий вдох. Не готов к этому, думаю, мне понадобится вечность, чтобы подготовиться к чувствам, которые сейчас испытываю. Мне некомфортно от еб*ного ошеломления, которое испытываю из-за волнения о ней. Я хочу… хочу прикоснуться к ней, но не могу.
 
— Ты никогда больше не будешь извиняться передо мной, Слоан. Если ты облажаешься и совершишь ошибку, это моя вина. Если ты пострадаешь, это на моей совести. Пока ты готова мириться с этой ситуацией, все, что с тобой происходит, на моей совести. Я единственный, кто должен извиняться.
Выпрямляюсь, проводя руками по волосам. Начинаю различать шум в квартире: Майкл заботится о Лэйси, удостоверяется, что с ней все в порядке, прячет от меня с*ку-доктора, предоставляет нам со Слоан уединение, о котором попросил. Он был здесь все время, присматривал за моими девочками, пока я не мог. Меня тошнит.
— Зет, подойди ко мне.
Слоан протягивает руку — правую, неповрежденную, — и образ, того, как она тянется ко мне, наполняет желудок кислотой. Она больше не должна этим заниматься, не должна связываться с такими, как я. Должна была оттолкнуть меня, но не делает этого. Я самый страшный монстр, потому что чувствую облегчение. Такое облегчение, что мое тело словно впадает в шок. Я иду к ней, не понимая, что делать, когда окажусь рядом. Не думаю, что когда-либо в своей жизни был в чем-то не уверен. Никогда.
Слоан, похоже, не испытывает подобных проблем. Она берет меня за запястье и осторожно тянет за него, усаживая рядом с собой на диван. Кладет мою руку ладонью вверх на колени и осторожно проводит указательным пальцем по линиям, складкам и мозолям, которые я получил в течение жизни. Но не они являются предметом ее интереса. Кончики ее пальцев задерживаются на многочисленных шрамах, глубоких и уродливых.
— Возможно, ты ответственен за то, что я не сижу дома и не смотрю повтор «Сайнфелд» в одиночестве, Зет. Ты можешь быть ответственен за то, что не работаю дополнительную смену в больнице. У меня была спокойная жизнь, да, это так, и отстойно, что стрельба стала частью моей повседневной жизни. Но… — Она делает глубокий вдох. — Ты слышал, что я сказала Оливеру. То, как… как отношусь к тебе. Я именно это и имела в виду. Так что, хоть ты и несешь ответственность за кучу дерьма, которое происходит в данный момент, ты также в ответе и за это. Ты пробудил меня. Сделал сильнее. Заставил почувствовать то, что я никогда не чувствовала.
У меня кружится голова. Я хочу сжать пальцы и убрать руку, чтобы она перестала прикасаться ко мне, но это кажется трусливым завершением разговора. Оставляю руку на месте, заставляя себя услышать ее. Услышать, как она говорит эти слова. Ощутить их.
— Знаю, ты, вероятно, не хотел этого, Зет. И понимаю, почему. Но я… я хочу.
— Знаю, — говорю, обрывая ее.
Возможно, сегодня я уже слышал эти слова, но она не говорила их мне. Преподнося их, словно хрупкий, нежный подарок. Подарок настолько ошеломляющий, непонятный и незаслуженный, что мне хочется собрать вещи и уехать из гр*баного штата. Она говорила об этом кому-то другому, и я пока не готов услышать что-то подобное.
— Чего ты боишься, Зет? — шепчет она. — Почему в данный момент я тебя пугаю? Я не жду, что ты ответишь взаимностью.
Смеюсь, не в силах бороться с этим. Не могу сдержаться. Сжимаю руку в кулак.
— Я не боюсь тебя, Слоан.
Она печально смотрит на меня. Такой взгляд может заставить мужчину почувствовать себя никчемным.
— Да, — говорит она. — Конечно, боишься. Ты в ужасе.
ГЛАВА 11
СЛОАН
Просыпаюсь в кровати, в кровати Зета, которая мне слишком хорошо знакома с той ночи, когда он устроил вечеринку, а я пришла забрать свой телефон. Он отнес меня в эту комнату подальше от жаждущих, заинтересованных людей, чтобы я оказалась только в его власти. Но сейчас его здесь нет. Я одна, мне холодно и чертовски больно. Мне всегда было интересно, каково это, когда в тебя стреляют, даже немного любопытно, но теперь, когда это случилось, мое любопытство испарилось, и не могу дождаться, когда утихнет пульсирующая, колотящая боль. Сегодня ситуация выглядит еще хуже.