Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция (СИ)
Весь
Фрэнк Герберт
(в одном томе)
ХРОНИКИ ДЮНЫ
(цикл)
События происходят в далеком будущем, через 24 тысячелетия после того момента, когда вы читаете эти строки, в квазифеодальной мультигалактической Империи.
Прошло 10 тысяч лет после Бутлерианского Джихада, ужасной войны, в которой человечеству удалось свергнуть иго машинного разума.
Компьютеры под строжайшим запретом. Фундаментом существования Империи является Великая Конвенция, регулирующая отношения между Императором, Лансраадом (вселенским парламентом, состоящим из представителей Великих Домов) и Космической Гильдией, обладающей монополией на межпланетные перевозки...
Дюна
(роман)
Первой сюжетной линией повествования, открывающейся читателю, является вражда двух могущественных Великих Домов: Атрейдес и Харконнен.
Может создасться впечатление, что это — очередная история борьбы добра и зла, чести и коварства, благородства и корыстных интересов.
Однако это впечатление — лишь первая ловушка, в которую попадает читатель...
Часть I
Дюна
Глава 1
Начало есть время, когда следует позаботиться о том, чтобы все было отмерено и уравновешено. Это знает каждая сестра Бене Гессерит. Итак, приступая к изучению жизни Муад'Диба, прежде всего правильно представьте время его: рожден в пятьдесят седьмой год правления Падишах-Императора Шаддама IV. И с особым вниманием отнеситесь к его месту в пространстве: планете Арракис. Пусть не смутит вас то, что родился он на Каладане и первые пятнадцать лет своей жизни провел на этой планете: Арракис, часто называемой также Дюной, — вот место Муад'Диба, вовеки.
За неделю до отлета на Арракис, когда суета приготовлений и сборов достигла апогея, превратившись в настоящее безумие, какая-то сморщенная старуха пришла к матери Пауля.
Над замком Каладан стояла теплая ночь, но из древних каменных стен, двадцать шесть поколений служивших роду Атрейдесов, как всегда перед сменой погоды, выступил тонкий, прохладный налет влаги.
Старуху впустили через боковую дверь, провели сводчатым коридором мимо комнаты Пауля, и она, заглянув в нее, увидела лежащего в постели юного наследника.
В тусклом свете плавающей лампы, притушенной и висящей в силовом поле у самого пола, проснувшийся мальчик увидел в дверях грузную женщину — та стояла на шаг впереди его матери. Старуха походила на ведьму: свалявшаяся паутина волос, подобно капюшону, затеняла лицо, на котором ярко сверкали глаза.
— Не маловат ли он для своих лет, Джессика? — спросила старуха. У нее была одышка, а резкий, дребезжащий голос звучал как расстроенный балисет.
Мать Пауля ответила своим мягким контральто:
— Все Атрейдесы взрослеют поздно, Преподобная.
— Слыхала, — проскрипела старуха. — Но ему уже пятнадцать.
— Да, Преподобная.
— Ага, он проснулся и слушает! — Старуха всмотрелась в лицо мальчика. — Притворяется, маленький хитрец! Ну да, для правителя хитрость не порок… А если он и впрямь Квисатц Хадерах — тогда… впрочем, посмотрим.
Пауль, укрывшись в тени своего ложа, смотрел на нее сквозь прикрытые веки. Ему казалось, что два сверкающих овала — глаза старухи — увеличились и засияли внутренним светом, встретившись с его взглядом.
— Спи, спи пока спокойно, притворщик, — проговорила старуха. — Выспись как следует: завтра тебе понадобятся все силы, какие у тебя есть… чтобы встретить мой гом джаббар…
С этим она и удалилась, вытеснив мать Пауля в коридор, и захлопнула дверь.
Пауль лежал и думал. Что такое гом джаббар?
Старуха была самым странным из всего, что он видел за эти дни перемен и суеты сборов.
Преподобная…
Эта «Преподобная» называла его мать просто «Джессика», словно простую служанку. А ведь его мать — Бене Гессерит, леди, наложница герцога Лето Атрейдеса, родившая ему наследника!
Но гом джаббар… что это? Нечто связанное с Арракисом? Что-то, что он должен узнать до того, как отправиться туда?
Он беззвучно повторил эти странные слова: «гом джаббар», «Квисатц Хадерах»…
Предстояло узнать столько нового! Арракис так отличался от Каладана, что голова Пауля шла кругом от обилия новых сведений.
Арракис — Дюна — Планета Пустыни.
Суфир Хават, старший мастер-асассин при дворе его отца, объяснял ему, что Харконнены, смертельные враги дома Атрейдес, восемьдесят лет властвовали над Арракисом — он был их квазиленным владением по контракту на добычу легендарного гериатрического снадобья, Пряности, меланжи — контракту, заключенному с Харконненами компанией КООАМ. Теперь Харконнены уходили, а на их место, но уже с полным леном, приходили Атрейдесы — и бесспорность победы герцога Лето Атрейдеса была очевидна. Хотя… Хават еще говорил, что в такой очевидности таится смертельная угроза, ибо герцог Лето слишком популярен в Ландсрааде Великих Правящих Домов. «А чужая слава — основа зависти владык», — сказал тогда Хават.
Арракис — Дюна — Планета Пустыни…
Пауль спал. Ему снилась какая-то пещера на Арракисе, молчаливые люди, скользящие в неясном свете плавающих в воздухе ламп. И тишина — торжественная тишина храма, нарушаемая только отчетливо отдающимися под сводами звуками часто падающих капель: кап-кап-кап… Пауль даже в забытьи чувствовал, что не забудет это видение — пробуждаясь, он всегда помнил сны, содержащие предсказание…
Видение становилось все более зыбким и наконец растаяло.
Пауль лежал в полудреме и думал. Замок Каладан, в котором он не знал игр со сверстниками, пожалуй, вовсе не заслуживал грусти при расставании. Доктор Юйэ, его учитель, намекнул, что на Арракисе классовые рамки кодекса Фафрелах не соблюдаются так строго, как здесь. Люди там живут в пустыне, где нет каидов и башаров Императора, чтобы командовать ими. Люди, подчиняющиеся лишь Воле Пустыни, фримены, «Свободные» — не внесенные в имперские переписи…
Арракис — Дюна — Планета Пустыни…
Пауль почувствовал охватившее его напряжение и применил один из приемов подчинения духа и тела, которым научила его мать. Три быстрых коротких вдоха — и привычная реакция: он словно поплыл, концентрируя при этом свое внутреннее «я»: …аорта расширяется… сознание сфокусировано… сознание контролируется полностью: я могу управлять сознанием, включать и выключать по собственному желанию… моя кровь насыщается кислородом и омывает им перегруженные участки… невозможно получить пищу, безопасность и свободу, пользуясь одним лишь инстинктом… разуму животного не дано выйти за пределы момента или осознать, что оно само может уничтожить свою добычу… животное разрушает, а не создает… удовольствия животного остаются на уровне чувственного восприятия, не возвышаясь до осознания… человек нуждается в системе координат для восприятия мира… концентрируя сознание, я создаю такую систему… единство тела следует за работой нервной и кровеносной систем — согласно нуждам самих клеток… все сущее, все предметы, все живое — все непостоянно… необходимо стремиться к постоянству изменчивости внутри себя…
Снова и снова повторялся этот урок в плывущем сознании Пауля.
