Точка Лагранжа (Сборник)
Подплыл Олег, вооруженный спрятанной в прозрачный пластиковый чехол камерой.
— Ну как, солнышко? Не очень волнуешься? Татьяна попыталась пожать плечами, но в положении «лежа на воде» это оказалось не так просто.
— Да нет, не особенно… Ласта вот не надевается, Олежка. Поможешь?
— С удовольствием, — он что-то сделал с ластой, и она легко наделась на резиновый ботинок. — Значит, расклад такой: в туннеле впереди идет Макс, за ним ты, потом я. Это чтобы ты не отстала. Когда выплывем из туннеля, мы с тобой пойдем рядом, параллельным курсом. Главное, не забывай все время дышать, как я тебя учил. Дыхание не задерживай, договорились?
— Конечно, милый, — она поцеловала его в нос и натянула маску. Сжала зубами загубник шланга регулятора, показала мужу колечко из двух пальцев — ОК — и нажала клапан, стравливающий воздух из БСД.
Туннель она увидела сразу же, как только оказалась под водой.
Если лагуна напоминала Татьяне нестерпимо-синий глаз острова, то туннель был зрачком этого глаза — круглым, черным, гипнотизирующим. Отверстие диаметром метра в три окружали коралловые заросли кроваво-красного цвета. В одном месте коралловая изгородь была смята, словно на хрупкие алые конструкции наступила нога гиганта. Или даже не так: будто бы из глубины туннеля выкатился исполинский шар для боулинга и разнес кораллы, как кегли. В этом месте погружаться в туннель было удобнее всего. Кольцов включил фонарь и помахал Татьяне рукой. При мысли о том, что придется следовать за ним в темноту, девушку передернуло. Олег успокаивающе притронулся к ее плечу. Его глаза за голубоватым стеклом маски улыбались. «Был бы он таким всегда, — некстати подумала Татьяна. — Да я готова за это даже каждый день нырять с его дурацким аквалангом… Что я, собственно, и делаю. Вот для чего — чтобы видеть своего Олежку счастливым и веселым, а не злым и замученным, как в Москве…»
Она улыбнулась мужу в ответ и, вытянув перед собой руки, последовала за Максимом.
Ничего особенно интересного в туннеле не было — во всяком случае, на взгляд Татьяны. Скучные гладкие стены, редкие пугливые рыбы, прячущиеся в тень при приближении людей… Когда туннель наконец кончился и они выбрались на открытое место у подножия рифа, Татьяна почувствовала облегчение.
«А я и не знала, что страдаю клаустрофобией, — усмехнулась она про себя. — Бедная Оксанка, она так рвется посмотреть на этот подводный дымоход, совершенно не подозревая, что наши мужчины, как всегда, все преувеличили… База нацистских подлодок, как же!»
Олег подплыл к ней, широко улыбнулся. Глаза его за стеклом маски возбужденно блестели. «Как ребенок, честное слово! — подумала Татьяна. — Ну, пусть радуется…»
Кольцов между тем нашел еще что-то — он отдалился от них уже метров на тридцать и висел теперь над роскошным куполом апельсиновых кораллов, подавая им знаки «плывите сюда!». Приблизившись, Татьяна увидела, что купол раскинулся на самом краю обрыва, уходящего вниз, в темно-синюю глубину моря. Максим указывал на какой-то темный предмет, лежащий у самого основания кораллового куста. Указывал, но брать почему-то не спешил.
Это была рыба, безобразная, покрытая бородавками и какими-то сочащимися гноем язвами, с плоской головой и выпученными глазами, прикрытыми белесой пленкой. Рыба, судя по всему, умирала: в боку у нее зияла дыра размером с кулак, хотя кто мог позариться на такое страшилище, представить себе было сложно. Из дыры медленно вытекала бурая кровь.
Кольцов подплыл к Олегу, показал ему на камеру: снимай, мол. Сам опустился на дно, стянул с левой ноги ласту и очень осторожно подвел ее под издыхающее чудовище. Медленно, боясь спугнуть, поднял ласту вместе с ужасной рыбой на уровень груди и повернулся к объективу камеры.
Татьяна наблюдала за его манипуляциями с плохо скрываемым отвращением. Ясно было, что рыба очень опасна и что Кольцов просто рисуется. Зачем подвергать себя бессмысленному риску? Лишний раз покрасоваться перед ней, показать, какой он герой? Хвастаться потом фотографиями в Москве — я и смертельно опасное чудовище морских глубин? А то, что чудовище дохлое, на фотографиях не видно. Что ж, вполне в духе Кольцова…
Рыба внезапно открыла глаза и шевельнула хвостом — очень слабо, но достаточно для того, чтобы Максим тут же сбросил ее с ласты. Страшилище медленно опустилось на грунт, не подавая больше никаких признаков жизни. На ласте Кольцова остались бурые разводы и неприятно поблескивающая слизь. Максим отплыл на безопасное расстояние и вытер ласту о песок.
Олег парил над обрывом, вглядываясь в темноту. Потом сделал неуверенное движение, словно бы хотел опуститься вниз, но обернулся и посмотрел на Кольцова.
«Не хочу туда!» — подумала Татьяна, но поняла, что ее мнение не играет здесь никакой роли. Она даже сказать толком ничего не может, только помотать головой — и никто, конечно, не станет ее слушать. Максим, разумеется, горел желанием разведать что-нибудь новое. Он подплыл к ним, посмотрел туда, куда указывал Олег, и уверенно кивнул. Сделал легкое движение ластами и ушел на глубину.
Спускаться было жутковато, но, по крайней мере, не так скучно, как плыть по дурацкому туннелю. То, что они принимали за дно, оказалось всего лишь широкой, как поле, площадкой, венчающей древние коралловые структуры, уходившие в сине-зеленую тьму. В нагромождениях уже мертвых, превратившихся в камень полипов угадывались руины древнего затонувшего города — массивные контрфорсы, тонкие минареты, зубчатые стены. Глубокие расселины, прорезавшие темную гору, казались мрачными провалами между облепленными водорослями и ракушками колоннами исполинского храма. Какому божеству поклонялись в этом храме до того, как над его крышей сомкнулись морские волны, страшно было даже подумать.
А еще ниже они увидели то, что поначалу представилось им игрой света и теней, хотя того света, что проникал сюда с поверхности, для подобной игры было явно недостаточно. То ли аркады, то ли стрельчатые галереи, вырезанные кем-то в известняке. Темные провалы полукруглых окон, нависающие над бездной фестоны каменных кружев. Целый потаенный мир, надежно укрытый от посторонних глаз под толщей вод.
8
Только оказавшись на берегу, Татьяна почувствовала навалившуюся усталость. Измотанными выглядели и мужчины. Олега пошатывало, Кольцов, ругаясь сквозь зубы, швырнул подбежавшей Оксане под ноги ласты и принялся стягивать с себя гидрокостюм.
— Ну что там, мальчики? — щебетала Оксана, собирая его вещи. — Видели что-нибудь новенькое? Ну, что вы молчите?
— Там полно пещер, — проговорил Олег, снимая маску. — Не гора, а швейцарский сыр какой-то. Заблудиться — элементарно.
— Здорово! А вы еще туда пойдете? Только, чур, я с вами! Ведь пойдете, да?
— Пойдем, — Олег помог Татьяне освободиться от тяжелого баллона. — Только мы там пробыли на десять минут дольше расчетного времени. Теперь четыре часа отдыхать. Ты, Оксаночка, пока приготовь нам пожевать чего-нибудь…
— Да я ж уже приготовила! Рис с морепродуктами — пальчики оближете! — Оксана, державшая в руках костюм и ласты Максима, вдруг осеклась и уставилась на свое бедро. — Что ж это такое, мамочка моя?
Она взвизгнула и выронила снаряжение. Татьяна смотрела на нее, не понимая, что происходит, — на загорелой коже девушки с пугающей быстротой расползалось винно-красное пятно размером с чайное блюдце. Оксана кричала уже не только от страха, но и от боли — казалось, что еще мгновение, и она начнет кататься по земле, как человек, охваченный пламенем. Олег с Максимом подбежали к ней и крепко схватили за руки.
— Погоди, котенок, не дергайся! — Максим повернулся к Татьяне и скомандовал: — Аптечку, быстро!
Татьяна метнулась к палаткам, несколько секунд соображала, где же аптечка, потом вспомнила, рывком откинула крышку контейнера, выхватила сумку с красным крестом, бросилась обратно к лагуне. Оксана, не переставая истошно кричать, билась в руках мужчин, пятно на ее бедре достигло уже размеров тарелки. Максим выхватил у Самойловой аптечку и, опустившись на корточки, извлек из нее шприц и ампулу с каким-то лекарством.