Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть

Вместе с тем не трудно понять, что сам H. С. Хрущев в окружении других секретарей ЦК — многоопытного М. А. Суслова и маленковских клевретов С. Д. Игнатьева, П. Н. Поспелова и H. Н. Шаталина — вряд ли мог рассчитывать на полный и безоговорочный контроль над всем центральным партийным аппаратом. Кроме того, явно в пику H. С. Хрущеву на этом же Пленуме ЦК с постов секретарей ЦК были отставлены два маленковских антагониста — Николай Александрович Михайлов и Аверкий Борисович Аристов. Первый был одновременно снят и с должности заведующего Отделом пропаганды и агитации ЦК и отправлен на секретарство в Московский обком партии. А второй, поочередно прошедший суровую школу секретарской работы аж в четырех обкомах партии — Свердловском, Кемеровском, Красноярском и Челябинском, — вскоре лишился ключевого поста заведующего Отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов и был отправлен с явным понижением главой Хабаровского крайисполкома. Также не следует забывать еще два важных обстоятельства. Во-первых, несмотря на сталинскую реформу 1946 года, в ходе которой аппарат ЦК вынужденно уступил свое первенство аппарату Совета Министров СССР, партийная номенклатура по-прежнему играла ключевую роль в подборе и расстановке всех мало-мальски значимых кадров в центре и на местах. И, во-вторых, вывод Г. М. Маленкова из состава Секретариата ЦК стал не только крупным аппаратным поражением главы союзного правительства, но и личной пощечиной новому лидеру страны. Дело в том, что Г. М. Маленков был плоть от плоти центрального партаппарата, где он не только начинал свою блестящую партийно-государственную карьеру в далеком 1925 году [224], но и без малого 12 лет, с двухлетним перерывом, был секретарем ЦК в 1939–1946 и 1948–1953 годах.　
Между тем, как считает Ю. Н. Жуков, по итогам Пленума Г. М. Маленков не только потерял, но и приобрел определенные политические выгоды, так как:　
— во-первых, решение о разделении властей позволило ему получить согласие Пленума ЦК на расширение прав союзных министров, что освобождало их от излишней опеки со стороны Отделов ЦК, а значит, и самого H. С. Хрущева;　
— во-вторых, бесспорной победой главы правительства стало решение о коренной переработке прежнего проекта государственного бюджета, который традиционно предусматривал непомерные расходы на военно-промышленный комплекс страны.　
Как уже было сказано, по оценкам многих современных авторов (Р. Г. Пихоя, Ю. Н. Жуков, Т. А. Сивохина, Е. Ю. Зубкова, А. В. Пыжиков, Ю. В. Аксютин, Р. Я. Евзеров, М. Р. Зезина, А. П. Куропаткин [225]), в процессе раздела власти возникла ее новая конструкция, получившая в современной историографии известное название «коллективное руководство». Хотя ряд их оппонентов, в частности В. П. Наумов [226], не разделяют данной точки зрения и утверждают, что в созданной И. В. Сталиным партийно-государственной системе, «которая могла функционировать только при наличии одного единственного вождя», все разговоры о «коллективном руководстве» были мифом и идеологическим прикрытием бескомпромиссной борьбы за власть». Чисто формально в состав этого руководства входили все члены обновленного Президиума ЦК КПСС: Г. М. Маленков, Л. П. Берия, В. М. Молотов, Н. А. Булганин, К. Е. Ворошилов, А. И. Микоян, Л. М. Каганович, М. Г. Первухин и М. З. Сабуров. Но реальный расклад сил был несколько иным.　
1) Наиболее сильные позиции в новом руководстве занимали председатель Совета Министров СССР Г. М. Маленков, который вел заседания Президиума ЦК, а также первый заместитель председателя Совета Министров СССР и министр внутренних дел СССР маршал Л. П. Берия, который по сути получил полный контроль над всеми карательными органами и спецслужбами страны, включая госбезопасность. Причем, как справедливо заметили ряд авторов (В. П. Наумов, Б. В. Соколов, Д. В. Кобба [227]), если раньше единоличный и очень жесткий контроль за деятельностью всех спецслужб осуществлял лично И. В. Сталин, то теперь эта роль перешла к самому Л. П. Берии, потенциально претендовавшему на роль одного из лидеров «узкого руководства». В связи с этим обстоятельством следует напомнить, что, по свидетельству Управделами Совета Министров СССР М. Т. Помазнева и двух начальников бериевского секретариата в МВД СССР генерал-лейтенанта С. С. Мамулова и полковника Б. А. Людвигова [228], начиная с середины марта 1953 года Л. П. Берия не только перестал согласовывать с отделами и даже Секретариатом ЦК назначение всех руководителей региональных УВД, но аналогичным образом вел себя и при назначении и освобождении всех ответственных работников в курируемых им аппаратах Совета Министров СССР и Спецкомитетов по атомному проекту и ракетной технике, которые всегда были исключительной номенклатурой Секретариата и отчасти Президиума ЦК. Более того, именно он дал прямое указание всем главам республиканских МВД и региональных УВД собирать компромат на всех партийных и советских работников республиканского, краевого и областного уровня.　
 
2) Достаточно сильные позиции в новом руководстве занимали первый заместитель председателя Совета Министров СССР и министр иностранных дел СССР В. М. Молотов, который продолжал оставаться самой популярной фигурой в стране, первый заместитель председателя Совета Министров СССР и министр обороны СССР маршал Н. А. Булганин, возглавлявший теперь всю армию и военно-морской флот, и секретарь ЦК КПСС H. С. Хрущев, ставший фактическим руководителем всей текущей работы Секретариата ЦК, который по традиции являлся главной «рабочей лошадкой» всего партийного аппарата.　
3) Третий эшелон власти составляли 4 заместителя председателя Совета Министров СССР: первый заместитель Л. М. Каганович и три «рядовых» заместителя — А. И. Микоян, М. Г. Первухин и М. З. Сабуров, курировавшие важнейшие отрасли советской экономики, которые реальным политическим весом практически не обладали. Такой же сугубо номинальной фигурой был и новый глава Президиума Верховного Совета СССР маршал К. Е. Ворошилов, который, став официальным, но формальным главой советского государства, свой реальный политический потенциал уже давно исчерпал. Тем не менее именно эта группировка в Президиуме ЦК могла оказать серьезное влияние на общую расстановку сил в случае очередного витка борьбы за власть в «коллективном руководстве», поскольку именно тогда было восстановлено проведение еженедельных заседаний этого высшего партийного органа и вместо установленного ранее принципа согласования решений так называемым «опросом» возвращен принцип прямого голосования. Таким образом, в ходе закулисных махинаций к середине марта 1953 года рычаги власти были сконцентрированы в руках нового «узкого руководства». По мнению одних авторов (Ю. Н. Жуков, Б. В. Соколов [229]), это была руководящая «четверка» в составе Л. П. Берии, Г. М. Маленкова, В. М. Молотова и H. С. Хрущева. А по мнению их оппонентов (Р. Г. Пихоя, В. П. Наумов, Р. А. Медведев, Ю. В. Аксютин, А. В. Пыжиков, Р. Я. Евзеров, Е. Ю. Зубкова [230]), это был «триумвират» в лице Г. М. Маленкова, Л. П. Берии и H. С. Хрущева. Причем Р. А. Медведев утверждает, что это был так называемый «первый триумвират», на смену которому в конце июня 1953 года придет некий «второй триумвират» в составе Г. М. Маленкова, H. С. Хрущева и Н. А. Булганина. Однако этот искусственный конструкт не нашел поддержки у других историков. Наконец, г-н Л. М. Млечин на соседних страницах своего очередного опуса «Смерть Сталина: вождь и его соратники» [231] умудрился одновременно соорудить «квадригу», а затем в мгновенье ока «разнуздать» В. М. Молотова и обратить ее в «триумвират».