Dark Story (СИ)

Ветер становился сильнее, он рвал плащ юноши подшитый старой вытертой волчьей шкурой, заметал труп крестьянина, качал верхушки деревьев. Тихим и безветренным оставался только пятачок вокруг страшного собеседника человека.
— Иди император! — насмешливый голос вернул юношу к действительности. — Время пришло. Я чувствую ярость твоих желаний, вижу первые армии убитые одним движением твоей руки. Вижу валяющихся у твоих ног женщин и суровых воинов, дрожащих от страха при твоём приближении. Иди император!
Сила, как страшный груз упала на худые плечи юноши. Сила заполнила тело, ломая человеческую сущность, наливая тело жгучим огнём. Ноги подкосились, и юноша осел в снег. Молодой маг закричал и крик его перешёл в рёв от которого содрогнулся лес. Он вопил катаясь в снегу и сила разрывала человека не находя себе выхода. Ужас длился лишь несколько минут, а потом всё кончилось. Ветер утих. Лежащий в снегу человек поднялся. Огляделся вокруг, но кроме безголового трупа никого не было на поляне. Торжествующий оскал обезобразил гордое лицо. Шевельнулись тонкие пальцы юного императора. Труп медленно сел, поднялся на ноги. Постоял, покачиваясь, а затем, повинуясь мысленному приказу своего хозяина, двинулся по направлению к деревне.
— Убивай в каждом доме. Вытаскивай их из тёплых постелей, пожинай их страх. — ласково шептал вслед мертвецу новорожденный император — Моя месть миру будет сладкой. Меня слишком долго унижали, надо мной так долго смеялись. Я отомщу всем.
На секунду мелькнули в сознании длинные волосы, яркие, голубые как небо глаза, стройная фигурка и послышался серебристый смех. На секунду смягчились черты императора, но тут же искривился в злобе рот, и шепнули кривящиеся губы.
— Ты тоже теперь моя!
Император захихикал.
— Он дал мне силу. Он дал мне силу, но кто знает, может быть, я скоро сравняюсь с ним. Я буду ждать, я буду расти. Тот, кто бессмертен, уже равен богам. А тот, кто имеет жажду!
Император посмотрел на свои руки.
— Страшную жажду! Тот выше богов.
  
Глава 2
 
Олег проснулся, словно от толчка, но ещё долго лежал в постели, прислушиваясь, как гулко колотится в груди сердце. Сон, который оборвался так неожиданно, всё ещё плыл над ним. Серые ужасные твари из этого кошмарного сна преследовали человека. Они гнались за ним по какому-то дикому лесу, гортанно крича. Олега испугал даже не их кошмарный вид, не крики, не страх смерти. Ужаснуло только хлопанье огромных кожистых крыльев, приближающееся с каждой секундой. Человек сел на постели и приложил руку к груди, сердце ныло, билось торопливо и гулко, как будто он действительно долго бежал.
— Это сон — прошептал Олег. — Только сон.
Рассвет был тусклым, как впрочем, и все рассветы поздней осени, а длинный день не сулил ничего хорошего. Олег подождал, пока успокоится сердце, поднялся на локте и оглядел единственную комнатку, маленькой уютной квартиры, которую снимал второй год.
— Неужели опять бежать! Неужели бросать всё это и опять бежать куда-то?
Тикали часы на кухне. Осенний день бродил по Городу.
— Я не могу без тебя. — Признался Городу Олег — Я прибежал сюда без денег, без надежды и ты принял меня. Мне было так хорошо и уютно, но вот снова всё рушится.
Он встал с дивана и пошёл в ванную. Там из зеркала на него посмотрел ничем не примечательный представитель рода людского, с грустными зелёными глазами и печально опущенными уголками губ.
— Улыбайся, — посоветовал отражению Олег и плеснув в лицо холодной водой отправился обратно в комнату. Отдёрнул тяжёлые тёмно красные шторы и с высоты четвёртого этажа окинул взглядом такую привычную картину. Жёлтый, обшарпанный подъезд, стоящего напротив Вьетнамского посольства. Уныло повисший красный флаг над ним и будка со скучающим охранником. Монументальные стены и стальные колонны банка Аваль, несколько иномарок. На одну из машин лёг жёлтый, разлапистый кленовый лист как штрафная квитанция от осени.
— Где же денег взять?
Арифметика была проста. Работа потеряна месяц назад, а маленькая, уютная квартирка на Печерске стоит слишком дорого. Целый месяц Олег обезумев от безысходности, метался по городу, стараясь найти приличную работу, но поиски неизменно оказывались тщетными. Прижавшись лбом к прохладному стеклу, он равнодушно смотрел на проходящих людей на жёлтые листья лежащие на балконе.
 
— Надо собирать вещи, закрывать дверь и идти искать комнату.
От этой мысли стало тоскливо.
Человек вздохнул, оторвался от окна и снова задёрнул шторы. Он любил сумрак. Бархатный полумрак, покой которого может нарушить только свет настольной лампы или огонёк свечи. Мудрый полумрак, дарящий удивительные мысли и ласкающий мечты о будущем. Ласковую полутьму.
Олег стал одеваться. Ему не хотелось уходить из этой комнаты, ему хотелось, посыпать солью корку хлеба и завалится на диван с томиком Даррела. Но жизнь выволакивала его из уютного тёмного уголка в котором человек прятался уже так долго. Надо было опять драться за свой покой, за свой уют, и хоть это было противно, Олегу надо было что-то решать. Он откладывал принятия решения слишком долго.
Тяжёлая бронированная дверь отсекла уютный мирок от Олега. Передёрнув плечами, он застегнул замок на куртке и побрёл к лифту.
Улица встретила шумом и потоком людей. Все спешили куда-то, озабоченные, сердитые.
— У вас есть дом, — мысленно обратился к ним Олег, — вы счастливые, а вместо того, что бы наслаждаться своим счастьем суетитесь и спешите.
Он побрёл по направлению к базару, глаза не успевшие привыкнуть к дневному свету болели, поэтому Олег опустил их. Человек так и брёл, рассматривая трещины на сером асфальте и не зная толком с чего начинать поиски нового жилища.
Этот звук Олег впоследствии вспоминал очень часто. Она зазвенела и покатилась прямо под ноги молодому мечтателю. Монета. Покатилась, да улеглась прямо перед вытертыми носками стареньких кроссовок. Олег наклонился, поднял тяжёлый кругляш и оглянулся. Чуть впереди него брёл с двумя грязными китайскими сумками какой-то бомж одетый ужасающе нелепо и грязно. Было довольно сомнительно, что монета может принадлежать ему, но всё-таки догнал бомжа.
— Простите, это не ваше.
Бомж обернулся. Лицо, покрытое сеткой морщин, с гноящимися у переносицы глазами было совершенно равнодушным. Сначала он посмотрел на парня, потом пошевелил запёкшимися потрескавшимися губами и перевёл взгляд на его находку. Монета лежала на раскрытой ладони невзрачный кругляш из какого-то странного сплава.
— Моё — грязная рука с въевшейся грязью и чёрной каймой под ногтями потянулась к монете. Олег почувствовал, как опять заныло сердце, и отвёл руку.
— Продай.
— Три…, то есть пять гривен.
Олег сунул руку в карман и вытащил деньги.
— Держи.
— Спасибо — бомж суетливо начал прятать деньги — Монета старинная, немецкая, счастливая монета. Как талисман.
Волна кислой вони от бомжа, заставила Олега поморщится. Сунув приобретение во внутренний карман, парень торопливо пошёл обратно домой.
Там раздевшись, он достал монету и в ванной сунул её под струю воды. Олег чистил находку сначала моющим средством, потом зубной пастой пока белый кругляш не заблестел. Национальность приобретения определить было невозможно. На одной стороне монеты было начертано шесть строк. Строки состояли из странных вычурных букв, даже не букв а…
— Руны — Олег погладил письмена подушечкой большого пальца. — Сколько же тебе лет, — ласково спросил парень у монеты, потом перевернул её другой стороной в надежде найти год.
На другой стороне выступал сильно стёртый профиль какого-то мужчины. Черты его было невозможно разглядеть, время достаточно потрудилось над рисунком. Остался только контур лица с гордо задранным вверх подбородком и высоким лбом.
— Император — уважительно обратился к мужчине Олег. — Конечно же ты император. У тебя огромный дворец и тебе не надо искать работу, да мыкаться по углам. Забери меня в свою гвардию император. Забери меня к себе, и я обрету новую жизнь. Тебе ведь нужен преданный друг, тебе ведь нужен воин, или оруженосец. Ответь мне император.