Архипелаг (СИ)

— Это точно, — спокойно ответил капитан. — Я расскажу, только для начала, давайте уйдём с общих улиц. Здесь выше вероятность нарваться на патруль. С обычным мы разминёмся без проблем, но если его будет вести лейтенант, могут возникнуть некоторые проблемы.
Задавать вопрос о том, есть ли тут какие-то не «общие улицы» было довольно глупо. Мне ведь только что предложили уйти на них на более подходящую дорогу. Тут бы мне напрячься, вдруг меня сразу повели в ловушку, но я контролировал округу, да и альтернативный путь лежал не через подворотни. Просто сами по себе подобные улицы не были предназначены для пользования гостями города и выходы на них были довольно неприметны.
— Винерий это не простой город как вы уже могли заметить, — между тем капитан прочистил горло и начал рассказывать. — Этому месту всего чуть больше полутора веков. Его построил бывший глава нашего клана. Харум Дикий Вепрь. Герой многих войн. Воин, что под покровительством великого кабана достиг верхней границы девятой ступени. Он собрал в своих руках несметное богатство и поработил тысячи душ простых людей и сильных воинов. Винерий был его мечтой. Место, где каждый молодой кабанчик смог бы жить в веселье и процветании. Чтобы их клыки не окроплялись кровью во время войн, а брюхо росло на дармовой еде. Харум потратил больше половины богатств на постройку города, а часть рабов что его строили остались лежать в земле. Теперь, этим местом правит внук героя, достойнейший градоначальник Хрюн Большое Пузо. Только сев в кресло владельца города, он коренным образом модернизировал систему табелей стражей, построил многие увеселительные дома, расширил порт и ввёл систему получения знаков почётных граждан.
Ох-хо, да тут никак правит клан свинок. А как загнул-то про своего нынешнего градоначальника, вроде и почтительно, но что-то в его голосе неимоверно тонко изменилось. Появилась фальш. Так говорят о тех кого боятся, а уважают их за их опасность, а не за ум или их дела. Может герой войны и был под покровительством великого кабана, но сейчас местные явно ходят под жирной свиньей. На лицо полное изничтожение и перекрой наследия. И вот вопрос. Куда делся папаша местного правителя? Неужели сразу после смерти деда и папочка преставился? Да уж, скорее его принудительно отправили на покой. А что говорить про город? Теперь я несколько в ином свете готов взглянуть на это место. Этот бизнес, явно не то что тут было изначально. Может следов я и не вижу, но не думаю что воин готов был на старости лет только трахаться и пить. Скорее он закладывал фундамент для будущего величия своего клана. Как же там было в книге. А, точно: «под покровительством свиньи рождаются либо дармоеды и лизоблюды, либо настоящие звери». Кабан или свинья? Покровитель один, а личностей у него две. Ситуация схожа с кочевниками и торговцами, только там давно произошел раскол, а здесь в одном помёте у матери могут лежать три хрюшки и один будущий вепрь.
— И нравится вам такая жизнь, в столь «прекрасном» месте, — произнес я совершенно ровным тоном, лишь самую малость выделив одно ключевое слово.
Согласие двух стражей последовало незамедлительно, а вот их капитан скосил на меня взгляд. Как я и ожидал, среди хрюшек затесался вепрь. Вепрь воспитанный свиньями, но при этом далеко не согласный с таким воспитанием. Его несколько отличающееся поведение я заметил еще вчера, но списал это на разницу в интеллекте, лишь сейчас полностью осознав разницу между ним и остальными. Слишком уж восхищался он основателем города в своей речи, и абсолютно не искренне восхвалял нынешнего градоначальника.
Между тем, мы ушли от гостиницы уже не меньше чем на три километра, огибая порт по дуге. Улица по которой мы шли явно была не для посетителей города с полной мошной, что обезопасило нас от других патрулей. Но и идти здесь было не особо приятно. Там куда не падал взгляд приезжих, творилась полнейшая грязь. И грязь не в смысле мусор или какая-нибудь серая жижа. Грязью я назвал обратную сторону этого городка. Калеки, самые дешевые продажные девки, вид которых вызывал скорее желание помыться, чем возбуждение, беспризорники, пропойцы. Вся мерзость города словно специально собралась на пути нашего следования, чтобы усилить моё и без того отвратительное отношение к Винерию. Одно дело рабы. Это атрибут местного общества, в какой-то мере устраивающий и тех и других. Пусть даже будут продажные стражи, ведь такие найдутся везде, где-то в большей, а где-то в меньшей степени. И пусть владелец города тот еще говнюк! Но черт возьми! Дерущиеся за кусок полусгнившего мяса дети, это слишком для меня.
 
— Долго нам еще? — слегка охрипшим голос произнес я, после того как мы зашли за угол дома и картина вгрызающегося в гниль победителя перестала терзать мой взгляд.
— Господин градоначальник велел продавцам боевых рабов перейти с главной улицы города на дальнюю окраину, — ответил один из стражей.
— Закованные в ошейники мастера, чьи техники и печати могут уничтожить город, несколько пугали вельмож и богатых покупателей, — вставил свое слово и капитан. — Приказ вышел не один. Следующий приказ гласил, что в городе нельзя держать рабов выше седьмой ступени, а третий ограничивал их передвижение и использование сил. Отныне, хозяин раба выше пятой ступени обязан держать его либо дома, либо в гостинице. Передвижение разрешено только на выезд из города, либо при получении подтверждающих бумаг напрямую от градоначальника. С его подписью и печатью.
Вот оно как. Не самая приятная новость. На язык так и лезут нелестные слова моим сопровождающим. Во-первых, эту информацию я слышу впервые, ведь никто не удосужился мне ее донести. А во-вторых, задание Юноны резко осложнилось из-за новых вводных, ведь ей нельзя передвигаться по городу в ошейнике. Надеюсь этот нюанс не спутает нам все карты.
Тем временем, мы наконец подошли к кварталу где продавали боевых рабов. Он и правда оказался на самой окраине. Что говорить, если из-за нависающей крепостной стены сюда до сих пор не падал свет. До самого полудня тут будет сумрачно и прохладно. Домов тут почти не было, вместо них были бараки. Огороженный квартал состоял из них и одной большой тренировочной площадки. Строения тянулись вдоль крепостной стены на добрые триста метров. Перед бараками шла полоса совершенно пустой земли. Этакий узкий стадион. Ширина не больше двадцати метров, но длинной как раз в те самые триста метров. Здесь бегали бойцы пятых ступеней, и бегали они видимо каждый день, потому как земля была очень хорошо утоптана и даже несмотря на большое количество занимающихся, пыль почти не поднималась. Затем после зоны для разминки, шла мощёная дорога. По ней никто не ходил кроме надсмотрщиков, а их тут было ровно в три раза больше чем бараков, я посчитал. Следом за дорогой, начинались арены. Квадраты шириной и длиной пять на пять метров. Они занимали половину от длины зоны разминки, а вторую ее часть заняли манекены для отработки ударов. И пусть всё выглядело довольно благоустроенно и организованно, но я буквально кожей чувствовал как тут всем не хватало места. Территория продажи боевых рабов была четко огорожена высоким забором и никак нельзя было расширить зону для занятий бойцов. Хотя заходя сюда, я видел что ближайшие дома к этому месту пустуют и никому не нужны. Снести их и тут можно организовать полевой лагерь. И местные были бы не против, слишком уж тут как-то, по товарищески что-ли. И почему же этого не сделали? Конфликт между правлением города и местными заправляющими.
— Чего припёрлись, свиной патруль? — вместо приветствия бросил нам подошедший надсмотрщик. — Мы уже платили вашему свинозадому градоначальнику на этой неделе. Проваливали бы вы, пока я парням не приказал размяться на ваших мягкотелых тушках.
Надо сказать, угроза звучала убедительно. И это была именно угроза и ничто иное. Надсмотрщик был из быков. Два с половиной метра роста, булава на поясе и невероятно толстые канаты мышц по телу. Такого хочешь не хочешь, а слушать придётся. Но для меня нынешняя ситуация была мягко говоря досадной, потому как стражи уже напряглись и готовились ответить особенно колко, что явно не поспособствует цели моего визита. Один лишь капитан выглядел относительно спокойно, словно ему было наплевать на двух своих подчиненных и его эта начинающаяся перепалка совсем не касалась.