Притворщица (СИ)
— Да нет, я бы и одному цветочку обрадовалась, если бы его не по такому поводу подарили.
— А какой повод? — жадно поинтересовалась Энви, пытаясь выудить побольше информации, чтобы потом обратить её при удобном случае против Рончейи.
— Ах, ты такая милая и неискушённая! — виновато взглянула на девушку Рони. — Мне так стыдно…
— Ну что ты! Мы же подруги! — чуть не подпрыгивала от нетерпения Энвайя, с трудом сохраняя печальный вид, соответствовавший настроению подруги.
— Ладно… — изображала сомнения рыжая интриганка. — Неужели ты не замечала особых взгядов Кида? Он же просто свою вину так искупает.
— Какую вину?
— О! Ты правда не замечаешь, как он смотрит на тебя? — раскрыла карты Рончейя. — А сам при этом мучается от того, что невольно изменяет этим мне.
— Нет! Не может быть! — искренне удивилась пухленькая голубоглазка.
— Ты просто не видишь, он же старается не выдать себя.
— Но я не виновата! — испугалась возможного выселения Энви. — Я вовсе ничего не делала.
— Я знаю, — склонила голову Рони, пытаясь скрыть улыбку.
За три недели Энвайя умудрилась несколько раз “случайно” выйти поздним вечером на кухню в полупрозрачном пеньюаре, почти не скрывавшем под собой кружевную сорочку, тоже не слишком прятавшую все её достоинства. И ведь прекрасно знала, что в этот час Кид нередко засиживается с документами, привычно расположившись с кружкой отвара именно там, куда шла “попить водички” настойчивая блондинка. Да и в остальное время пыталась привлечь внимание сарбийца, то наступив на камень и подвернув ногу, то уронив шляпку.
— Но мужчины… — совладала с собой Рончейя и подняла прежний грустный взгляд на девушку. — Ах, у них же свои потребности, да и в Сарбии особые порядки. Наверняка слышала про гаремы?
Энви лишь кивнула в ответ, с нетерпением ожидая, что же ещё скажет разоткровенничавшаяся Рони, оказавшаяся такой доверчивой и открытой. И ведь как скрывала свою уязвимость за маской язвительной красотки? Кому рассказать — не поверят!
— Так вот, он совершенно точно настроен на гарем, но боится тебе предложить такое, — решилась выдать интимный секрет рыжая любовница Кида. — Ведь у нас женщины такие зажатые, такие… Неподготовленные к сарбийским обычаям. Хотя там мужчины стараются окружить вниманием каждую из своих дам, одаривая их в одинаковой мере и своей любовью, и разными приятностями вроде дорогих украшений.
— Да, у нас слишком много внимания придают разным условностям, — довольно улыбнулась Энвайя, услышавшая обещание всех тех благ, к которым стремилась. — Но я не такая!
— Ах, но ты же, кажется, ещё не была с мужчиной! — засомневалась более опытная подруга. — Неужели решишься?
— Лучше это будет опытный и знающий, как обращаться с женщиной, сарбиец, чем какой-нибудь бестолковый оборотень, способный одарить только блохами! — решительно заявила Энви, подумывавшая, как бы ей сыграть на собственной девственности, чтобы подальше отодвинуть Рончейю, отведя той роль старой и подзабытой жены, которую почти не посещают по ночам.
Глава 26
Довольные отыгранными ролями, две подружки больше не поднимали щекотливую тему, но предприняли определённые действия. Рончейя передала суть разговора Перкиду, и без того заметившему неуклюжие маневры блондинки. А Энвайя усилила свой напор, почти пугая мужчину новыми ужимками, изначально призванными усилить соблазнительность девушки, но исполняемыми настолько топорно, что те грозили разрушить очарование новшества.
Кид уже собирался сказать, что лучше отменить планы, пока не поздно, но понадеялся, что после более близкого знакомства подкорректирует своими методами поведение блондиночки, так пожиравшей его своими выпуклыми голубыми глазками.
Посмотрев на мучения Энвайи, пытавшейся обольстить Перкида, Рони решила взять дело в собственные руки, организовав однажды вечером приятный ужин с дегустацией вин из разных стран. Новое развлечение оказалось очень даже познавательным, поскольку часть напитков ей когда-то красиво расписывал первый любовник.
Риджес за довольно короткий срок успел познакомить девушку со сладкими и ароматными ликерами засушливой Сарбии; терпкими, словно несущими на себе печать морской воды и каменных скал красными винами Лурбии; лёгкими и кисловатыми, приятно освежающими в жару Тербийскими и тоже красными; Нербийские белые также отличались мягкой кислинкой, дополненной лопающимися на языке мельчайшими пузырьками, придававшими напиткам особую воздушность, а потому более всего пришлись по нраву Рончейе.
Озаботившись небольшими закусками, которые ни в коем случае не должны были помешать задуманному опьянению, девушка со знанием дела подобрала фрукты и сыры, оттеняющие вкус вин, а также лёгкий замороженный десерт и ореховое печенье к ликёрам.
Красиво сервированные посиделки, снабженные подробными описаниями для каждого блюда и напитка, даже злопыхатель не смог бы назвать банальной попойкой, но суть сводилась именно к этому. Организатор роскошного безобразия лишь делала вид, что пробует очередные напитки, а вскоре и вовсе сослалась на дичайшую головную боль, лучшее средство от которой — тишина и длительный сон.
С удовлетворением подметив и затуманенность взора оживившейся блондинки, и хитро поблескивавшие желтовато-карие глаза Кида, мгновенно раскусившего задумку своей постоянной любовницы и делового партнёра в одном лице, Рони покинула парочку, возлагая на мужчину ответственность за успех дальнейшего вечера.
Увидев, как довольно улыбалась следующим утром Энви, временами заметно морщась от беспокоивших новых ощущений, Рончейя тихо поинтересовалась у Перкида:
— Ты же целитель, почему не залечил?
— О, у меня на неё особые планы, пусть привыкает к лёгкой боли.
— Хмм… А мне ст о ит беспокоиться на этот счёт? — прищурила глаза “обманутая” любовница. — Имей в виду, я не стремлюсь к настолько сильным ощущениям.
— Вот потому и нужны другие женщины, потому и обзаводятся гаремами! — с серьёзностью и претензией на мудрость, забавно контрастирующей с его слишком молодой и почти безусой физиономией, заявил Кид, особенно похожий в тот момент на большую и сильную птицу, уже наметившую беззаботную пока цель, которая и не подозревает, что вот-вот станет добычей парящего далеко в небе хищника.
Рони в очередной раз задумалась, а нет ли среди предков Джойтидов оборотней. Эти почти круглые желтоватые глаза, длинноватый нос с заметной горбинкой, каштановые волосы с более светлыми прядями, заметными среди чуть волнистых мягких волос, заставляли подозревать родство с правителями Сарбии. Да, определённо, было в нём что-то от беркутов, когда-то подмявших под себя жаркую и засушливую страну, омываемую теплым лурбийским течением с запада.
Нербии в этом смысле повезло… или не повезло больше. Тут уж кто какую погоду больше предпочитает. С востока лишь горы защищали восточное государство от холодного течения, берущего своё начало в северном Зирбийском море. Если бы не высокая гряда, нербийцы испытали бы на себе все прелести суровых зим, к которым давно привыкли обитатели медвежьей страны. Но даже тех дождевых туч, что преодолевали горные кручи, было достаточно, чтобы облюбованная людьми Нербия стала благославенным уголком, лишённым и излишней жары, как в Лурбии и Сарбии, и суровых холодов, как в упомянутой Зирбии.
Пожалуй, схожий климат был и в Тербии с Дарбией, но лишь благодаря полноводным рекам и тому, что одно течение южного моря уносило излишки тепла в Сарбию, а второе приносило прохладу и хотя бы часть в изобилии водившейся у берегов Зирбии рыбы.
***
— Ты не обидишься, если я на пару дней возьму в оборот нашу пухляшку? — шепнул Рончейе, размышлявшей о чём-то своём, Перкид, опасавшийся потерять расположение талантливой девушки, которую того и гляди уведут более хваткие дельцы.
Он прекрасно понимал, что собой представляют его новые знакомые, проявлявшие больше соперничества, чем многие заклятые враги, искусно пряча свои намерения под ворохом льстивых фраз и уверений в нерушимой дружбе и взаимном уважении.