Опекун (СИ)

— Ольга, за речью следи. Чтобы я от тебя больше таких слов не слышал.
— Чего? — у меня глаза на лоб полезли от беспредела. — Значит, несколько часов назад я была достаточно для тебя взрослой, чтобы ты позволил себе ко мне под лифчик забраться, а сейчас вновь в дитё превратилась, которому запрещено слово «хреново» произносить. Хреново. Хреново. Хреново. Что хочу, то и говорю. Ясно?
— Всё, высказалась? Полегчало?!
— Полегчает мне после того, как слово дашь, что ситуация на террасе никогда не повторится.
— А ещё извинюсь, да? — добавил Дамир.
— Да подавись ты своими извинениями. Обойдусь. Всё равно же будут неискренними. Просто пообещай!
— Нет.
Бред какой-то. Ну начудил Фролов по пьяной лавочке. Бывает. Ну сидит теперь, корчит в целях самозащиты, как будто ничего особо криминального не натворил.
Обещание-то почему дать отказывается?
— Хорошо, — кивнув, глухо произнесла я, развернулась и отправилась обратно к себе в спальню.
— Далеко ли? Нам выходить через пятнадцать минут.
— Это тебе через пятнадцать минут выходить, — не останавливаясь, крикнула я. — А у меня в планах переезд, увольнение и поиски новой работы.
От кухни на приличное расстояние уже отошла, но всё равно до ушей донеслось, как звонко Фролов ударил кружкой с кофе по блюдцу, как истошно скрипнули ножки стула по полу, когда он с него встал, и следом, разумеется, послышались быстрые шаги.
— Ольга, неужели думаешь, что я позволю тебе съехать? — прилетело в спину, когда переступала порог спальни.
— Думаю, да, — заявив, скрылась я в гардеробной, а вышла оттуда уже с чемоданом. — Мне же не десять лет. Меня уже нельзя заставить что-то делать или не делать против воли, — под взбешённым взглядом Дамира бросила чемодан на кровать и откинула верх. — Захочу и немедленно уеду. Как ты меня остановишь, к батарее наручниками прикуёшь? — усмехнулась я, но, зная Фролова, на всякий случай сразу предупредила. — Если что - не советую, и глазом не моргну, сдам ментам.
— Есть и более действенные методы тебя остановить, — сквозь зубы прорычал Фролов.
— А-а-а, да, точно, — с ехидной интонацией пропела я. — Сейчас угрозы пойдут. Машину отберёшь? Перестанешь давать деньги? Ну и самый главный козырь - отзовёшь оплату за дом, и каникулы Ба в Праге закончились. Валяй. Делай. Как-нибудь уж переживём. Не помрём, да и ладно, — с надрывом выплюнула и наверняка от напряжения покраснела. Плевать, мне тут не перед кем красоваться.
Да и не одна я здесь побагровела. Судя по цвету лица, у Дамира из-за злости скакануло давление, и даже, если мне не кажется, сосуд лопнул в правом глазу. Что не удивительно, ведь на Его Всемогущество и Вседозволенность посмела тявкать какая-то шмакодявка.
Всё, мне хана…. Даже страшно представить, что сейчас начнётся. Надеюсь, когда Фролов со мной закончит, моё тело будет возможно опознать.
Кстати, а с какой такой радости я до сих пор жива?!
Глянув на мужчину, пришла в замешательство. Вместо того, чтобы рвать и метать, он, склонив голову, глубоко и часто дышал. Складывается впечатление, что старается успокоиться. Но ведь такого не может быть! Зачем?
Чёрт! Ему и правда плохо. Всё-таки тридцать пять – это не восемнадцать, в придачу постоянный стресс на работе, да плюс вчера пил. О-ё-ёй, доводить Дамира до больничной палаты никак не хотела.
От одной мысли, что Фролова может не стать, сердце сжалось до размера горошины, а в душу закрались холод и пустота. Нет, он обязательно должен быть, кто же мне будет жизнь портить, нравоучения часами читать, да я просто и не смогу без него.... Вот же я коза, закатила скандал из-за поцелуя, который, между прочим, мне понравился до одурения.
— Где болит? — подскочив, понятия не имею для чего, Дамир же не ранен, но начала ощупывать его плечи и грудь. — Сердце? Давление? Что?!
Глава 45
Фролов таращится на меня как на умалишённую. Я что, дала маху и с безумным видом прыгала тут перед ним без повода?
 
Как от раскалённой конфорки, резко одёрнула от него руки и, отступив на шаг назад, уточнила на всякий случай:
— Ты хорошо себя чувствуешь?
Мужчина, удивлённо выгнув бровь, теперь смотрит вопросительно. Он что, действительно не понимает, почему я его о здоровье спросила?
— Ты покраснел, согнулся, дышал странно. Решила, вдруг инсульт или инфаркт. Хотела уже звонить в «Скорую».
Ещё от переживаний чуть сама дубу не дала, но если ты здоровый, то знать тебе об этом совсем не обязательно.
Дамир натурально завис. Ну просто взял и погрузился в собственные размышления. Ему что, именно сейчас приспичило о смысле жизни подумать? Может, пальцами перед его носом пощёлкать, напомнить, что я всё ещё здесь?
Резко тряхнув головой, Фролов самостоятельно отмер и наконец-то соизволил ответить:
— У меня нет проблем с самочувствием, у меня проблемы с самоконтролем. Ты выговорилась, а теперь слушай. Продолжишь собирать чемодан, и твоё предложение с наручниками и батареей превратится в реальность. Да, возможно, вчера перегнул палку и что подобное не повторится ­обещать не стану. Но это совсем не означает, что наплевал на твою претензию или не принял её к сведенью. Останешься, продолжишь работать в фирме и с высокой долей вероятности, об этом не пожалеешь, но если продолжишь настаивать на переезде и увольнении, в этом случае гарантирую - после ты эти решения возненавидишь.
Дамир
Ольга настолько возмущена, что даже не может выразить протест словами. Она как рыба, выброшенная на берег, хватает ртом воздух, но при этом ни звука не издаёт. Представляю, какой сволочью я сейчас в её глазах выгляжу. И что самое интересное, я полностью с ней согласен.
­— Если мне хотя бы покажется, — тыча мне в лицо острым ноготком, зашипела Оля, — что у тебя появилась мысль повторить вчерашний трюк на террасе, Дамир, я клянусь, тут же раз и навсегда вычеркну тебя из жизни, и меня уже ни одна угроза не остановит. И если после мы когда-нибудь и встретимся, то произойдёт это в суде или в полиции. Надеюсь, предельно ясно выразилась, ты всё понял?!
— Понял, — не без облегчения подтвердил я. — Предлагаю забыть о случившемся, работать и делить крышу как раньше.
— Как раньше ­— точно уже не будет. Ты всё испортил, — заявив это, Оля стянула с кресла сумочку и направилась к выходу.
— Надеюсь, что не испортил, а просто поторопился, — одними губами прошептал я сам для себя, когда девушка уже вышла из спальни.
— Дамир, долго тебя ждать? Пошевеливайся. Я не собираюсь из-за тебя на работу опаздывать.
Что по дороге, что в самом офисе отношение Ольги ко мне не теплело, она вела себя со мной, как с чужим человеком, причём не очень ей приятным. Зрительный контакт дольше нескольких секунд не поддерживала, если и разговаривала, то лишь по необходимости, когда я её о чём-нибудь спрашивал, да и то старалась отвечать лаконично и тут же находила предлог уйти.
За прошедшую неделю мы с Ольгой сблизились, причём я намеренно не старался быть лучше, чем есть, потому как считаю, что показывать человеку лишь положительное, утаивая недостатки, это лицемерие, приравненное к обману. И тем не менее она не сразу, конечно, а через несколько дней, но уже от меня не шарахалась, не делала вид, что ложится спать в десять, лишь бы вечернее время со мной не проводить.
У нас даже появились свои ритуалы. В тёплую солнечную погоду после ужина мы гуляли по парку, в дождь бесцельно катались по городу, а когда никуда не хотелось, просто включали фильм и вместе смотрели. Сегодня же, так понимаю, вечер в одиночестве мне гарантирован. Да и не только сегодняшний. Теперь, чтобы Оля вновь к себе подпустила, придётся вывернуться наизнанку.
Причём мне известно, как коротким путём вернуть её расположение ­ — за откровенным разговором раскрыть перед ней все свои карты, но воспользуюсь им лишь в самом крайнем случае, когда уже вообще не останется других вариантов.