Сууширский фарс 2/3 (СИ)
— Подай монетку, добрая девочка, — прошепелявил попрошайка.
— Нету… у меня ничего нету! — Бэт брезгливо вырвала плащ из руки нищего.
— Один медячок, приятный пустячок для старика…
Рука снова потянулась к ней. И кольнуло в висках — опасность! Бэт затравленно огляделась. Никто не обращал на неё и попрошайку внимания.
— Сейчас… — Бэт отступила на шаг, роясь за пазухой. — Вот…
От испуга она случайно вытащила золотой и, не задумываясь, швырнула его под ноги нищему.
— Невежливая девочка, — гнусаво проговорил попрошайка. — У старика спина болит, не согнуться, не разогнуться… Подними, будь так любезна.
— Сам поднимай! — Бэт готова была бежать, так ей страшно вдруг стало.
Что её напугало в этом сгорбленном старике?
— Грубиянка, — рука нищего на миг исчезла в складках балахона и появилась вновь, протягивая когтистыми пальцами девушке фуражку. Капитанскую. С Нерии. — Ты забыла.
— Ты?! — Бэт вытаращилась на скинувшего капюшон Мельхиора.
— Нет, забыла ты, — щурясь и скалясь, ответил Аист. — Я подумал, может она тебе дорога? Решил сделать приятное.
— Что ты здесь делаешь?!
Бэт воровато оглянулась — нет ли поблизости Данн? Воительницы видно не было.
— Я же сказал…
— Да нет же! — Бэт выхватила фуражку. — На самом деле!
— Хотел узнать, как у тебя обстоят дела с Разрушителем. Что он делает в Столице? В Столице! Это так ты держишь его подальше от джинна?
— Но я-то с ним! И Лорд остался в Норвантере…
— Ненадолго, — Мельхиор недовольно поморщился. — Что бы ни случилось, не позволяй Разрушителю ссориться с ним. Если он убьёт…
— Я помню. Не убьёт. И вообще, Халиф, почему не рассказать всё Зару? Так ведь будет проще…
— Не будет. Напротив, это только усугубит ситуацию. Не вздумай ничего рассказывать!
— Хорошо, я…
— Даже мысли не допускай!
— Да ладно, ладно! Но…
— О! — Аист изумлённо указал куда-то Бэт за спину пальцем.
Бэт обернулась, но ничего интересного не увидела. А когда она повернулась, Мельхиора уже и след простыл.
— Вот блин! — девушка рассерженно топнула ногой.
— Подделку подсунули? — поинтересовалась возникшая рядом Данн, разглядывая фуражку в её руках. — О, смотри, кто-то золотой обронил!
***
Скучный, по мнению Влада, приём проходил в главном здании Академии. И был он отнюдь не скучным. Утомительным — да. Сколько можно, в конце концов, есть, пить, танцевать и поддерживать светскую беседу? Но разве можно назвать скучным представление, устроенное лучшими студентами столь престижного учебного заведения? Может быть, к выворачивающим мозг иллюзиям и вызывающим детский восторг фокусам здесь все давно привыкли, но Саартана творимая феерия захватила целиком и полностью. Сам-то Хранитель умел разве что камушки зачаровывать да делать из них простенькие украшения. Интересно, есть ли возрастное ограничение для приёма в Академию?
— То, что вы пьёте, вовсе не компот, — подошедшая Войтэль улыбнулась Хранителю.
Красивая жена у Влада. Не жена ещё пока, конечно, но ведь будет. Мягкая и вся какая-то… как тёплый осенний день. И взгляд такой всегда понимающий, сочувствующий, располагающий к душевной беседе, с искорками солнца в глубине. Архимастер Гильдии, боевой маг и искусный дипломат. Да. Боевой дипломат, если такие вообще бывают…
— О… — Саартан бросил взгляд на почти пустой графин рядом с собой. — Увлёкся представлением, госпожа.
— На вас смотрят, — Войтэль взяла из фруктовой корзины яблоко и прислонилась к столу, загораживая собой сидящего с краю Хранителя от любопытствующих гостей. — Оценивают.
— Понимаю, — Саартан вздохнул. — Держать кислую презрительную мину весь вечер. Коварный канцлер, как-никак.
— Справитесь?
— Постараюсь.
Войтэль ободряюще погладила Хранителя по плечу, тепло улыбнулась ему и отошла. Её тут же ревностно перехватил Влад и увлёк в головокружительный танец. Хранитель поймал заинтересованные взгляды, перебегающие от него к Архимастеру и обратно. Хмыкнул. Тонко сыграно, госпожа боевой дипломат! Ничего не сделала, а ползала уже думает, что они любовники. Саартан решительно поднялся, забрал нетронутое Войтэль яблоко со стола и, с независимым видом вышел в коридор.
В хитросплетениях коридорных дверей отыскать нужную комнату оказалось непросто. И по запаху, как в тавернах, её не найдёшь — приличное же, всё-таки, заведение. Саартан сдался, поплутав по коридору, спросил у пробегающего мимо мальчишки, где здесь можно умыться. Мальчишка махнул куда-то за угол и, не дожидаясь утоняющих вопросов, убежал. Не вежливо как-то с канцлером-то…
Саартан плотно закрыл за собой дверь, задвинув щеколду, положил яблоко на край мраморной мойки и подставил руки под прохладные струи воды. Плеснул горсть себе на лицо. Что он тут делает? Не в отхожем месте, разумеется, а в Столице? «Без цели ты — мусорное ведро: кто что захотел, тот то в тебя и бросил. И не жалуйся потом, что грязный и воняешь», — вспомнились вдруг слова Вакея. Какая у Хранителя цель? Его цель? Отбить Септемберель у Мирэноя? Подло. Она ждёт ребёнка от него, счастлива вроде как рядом с ним… скоро может стать королевой Нелекреана. Избавиться от кровных уз? Не хочется… Не смотря на то, что узы причиняют боль, заставляют страдать неразделённой любовью, ненастоящей любовью… или настоящей? Страсть к эльфийке вспыхнула до того, как Саартан изготовил амулет: в серьги он вложил уже готовую, сформированную эссенцию собственных желаний. Тогда что же делать? Дождаться, пока родится и подрастёт Ракеш, чтобы передать ему кулон Фаархи — это не цель, а обязанность. По сути, Хранитель волен был выбросить артефакт, а носил его из чувства долга.
— Я — мусорное ведро, — подытожил свои невесёлые мысли Саартан.
— Я бы назвал это «почтовый ящик», но дело ваше.
Саартан вздрогнул и резко развернулся. Он же закрывал дверь! Перед Хранителем стоял некто низенький и худой в балахоне с низко надвинутым на глаза капюшоном. И протягивал перстень.
— Наденьте его, — голос детский. Вакейский шпион из ДАСТ? — Тот, кому нужно передать письмо, сам вас найдёт.
— Какое письмо? — Саартан с опаской принял из рук незнакомца перстень, повертел его в пальцах.
— Это, — из широкого рукава балахона появился конвертик с печатью. — Не советую вам его читать. Просто передайте и всё.
— А пароли? Я должен же услышать какой-нибудь пароль?
— Мне сказали, что вы сами всё поймёте.
Человек (ребёнок?) сделал шаг назад и растаял. Буквально. Хранитель только глазами захлопал. Письмо он из рук шпиона не брал — а вот оно, в кармане жилета. И перстень уже посвёркивает на пальце. А вот яблоко с мойки пропало. Саартан скрежетнул зубами. Быть канцлером увлекательно, говорил Лэуорд! Если под этим подразумевалась передача записок в толчке, то… Да уж.
Письмо он передал. Почти сразу в зале, куда вернулся Хранитель, к нему подошёл осторожный пожилой человек в мантии декана Академии, взглядом указал на перстень и протянул руку. Саартан отдал конверт. Подавил в себе желание оглядеться, чувствуя себя вором, который совершает кражу у всех на глазах. Нацепил на лицо маску брезгливого безразличия и уселся за стол. Выцепил глазами из толпы танцующих Войтэль и принялся лениво за ней наблюдать. Пусть сплетники потом слюной давятся, захлёбываясь собственными фантазиями. Саартан — злобный канцлер, ему можно засматриваться на жену будущего императора.
Приём закончился, когда на улицах Столицы фонарщики уже делали свой утренний обход, выкручивая фитили в стеклянных колпаках-лампах. Медленно потянулись от здания Академии вычурные кареты, разгоняя сонную тишину города дробным цокотом ухоженных копыт по вылизанной к этому времени до блеска мостовой центральной площади и увозя своих притомившихся богато разодетых пассажиров на заслуженный после бессонной ночи отдых. Саартан в карете задремал. Он не танцевал, почти не пил, не натруждал язык пустой, но обязательной болтовнёй, как Влад и Войтэль, а устал так, будто ему пришлось всю ночь слушать мучительно бесконечные частушки Михея про эльфов, гномов и каких-то белых магов.