Бумажный Тигр 3 (СИ)

Розенберг уставился на него с выражением явственного удивления на лице.
- Вы смеетесь, мистер Лайвстоун?
- Что? Нет. Почему?
- Мистер Крамби беден как церковная мышь.
***
Стоп, приказал себе Лэйд. Набравший силу маховик, заряженный силой неукротимо рвущихся вперед мыслей, оказался громоздкой конструкцией с большой инерцией, остановить его оказалось не так-то просто.
- Здесь, наверно, какая-то ошибка… - пробормотал он, - Я слишком хорошо воспитан, чтобы заглядывать мистеру Крамби в бумажник, но и без того…
Во взгляде Розенберга, вновь приглушенном стеклами очков, ему померещилось злорадство.
- Роскошный локомобиль? Имущество компании. Костюмы от Кальвино? Он шьет их за счет компании, не за свой. Статья представительских расходов, открытая оперативному директору, поистине бездонна. Да, мистер Крамби ест в лучших ресторанах Нового Бангора, водит дружбу в великосветском обществе и научился швыряться деньгами не хуже, чем это делает какой-нибудь молодой нувориш из Айронглоу за папочкин счет. Но деньги, которые он тратит, ему не принадлежат.
Так, растерянно подумал Лэйд. Так, так, так, так…
- Я думал… кхм. Я думал, мистер Олдридж потому и принял мистера Крамби в компаньоны, что отчаянно нуждался в средствах после кризиса восемьдесят восьмого года. И…
К его изумлению, Розенберг раскатисто рассмеялся. Как и все здоровяки, смеялся он так громко, будто под его пиджаком помещались кузнечные меха. Судя по негромкому треску, не все швы его пиджака оказались хороши, кое-где дав предательскую слабину.
- В жизни не слышал шутки лучше… - пробормотал он, немного отсмеявшись, утирая сжимающей револьвер рукой слезу с подбородка, - Если семь лет назад мистер Крамби и мог предложить что-то мистеру Олдриджу, то только лишь свою бессмертную душу да пару стоптанных башмаков в придачу. И то, по части первого, к качеству товара имелись некоторые вопросы… Поверьте на слово человеку, который держит в руках многие паутинки этой компании, мистер Лайвстоун, мистер Крамби не заплатил мистеру Олдриджу ни единого пенни, чтобы стать его партнером. Все обстояло ровно наоборот. Это мистер Олдридж, исполнившись непонятной щедрости, передал мистеру Крамби малый пай предприятия, сделав своим номинальным партнером.
Дьявол. Лэйд пожалел, что отказался от вина. Хмель туманит мозги, но сейчас ему было трудно думать из-за скопившейся в горле сухости.
- Насколько малый? – спросил он.
- Пренебрежительно малый. Что-то около шести сотых.
- Шести… чего?
- Шести сотых процента, - устало пояснил Розенберг, - Проще говоря, в пироге «Биржевой компании Олдриджа и Крамби» самому Крамби принадлежала лишь одна-единственная крошка, и та была ему пожертвована невесть за какие заслуги.
- Выходит… - Лэйд опасался говорить быстро, чтобы не нарушить плавный ход своих мыслей, - Выходит, Крамби, несмотря на то, что находился на посту оперативного директора на протяжении двух лет, практически был бесправен в компании? И настоящую власть в ней приобрел лишь после того, как получил унаследованную от своего компаньона долю?
- С моей стороны было непростительно усомниться в вашем интеллекте, - пробормотал Розенберг, отворачиваясь, - Вы достаточно мудры, чтобы заткнуть за пояс многих мудрецов Готэма[12]. Именно это и подтвердила счетная комиссия, главой которой я имею счастье состоять.
- Но… почему? – спросил Лэйд, с неудовольствием ощутив в своем голосе неуверенные нотки, - Если мистер Олдридж не благоволил своему компаньону, не прислушивался к его мнению, не считал его стратегию уместной, не пользовался его деньгами… Почему он тогда сперва принял Крамби под крыло, отщипнув ему кроху от пирога, а после и вовсе завещал свой капитал в компании? Они были так дружны?
Розенберг размышлял непозволительно долго, почти полминуты. Револьвером он поигрывал рассеянно, точно игрушкой, смысл которой позабыл. Но Лэйд предусмотрительно не пытался подойти ближе и воздерживался от резких движений. Мистер Розенберг в полной мере доказал, что умеет быстро соображать. Возможно, и действовать тоже.
 
- Они не были дружны, - произнес он наконец, - По крайней мере, не в том смысле, какой я обыкновенно вкладываю в это слово. Между ними определенно была связь, но… Черт, не смотрите на меня так, будто подозреваете в самом дурном. Я не говорю о противоестественной связи! Ничего непристойного. Просто… Я просто замечал, какие взгляды они бросают друг на друга во время шумных пирушек, думая, что их никто не видит. Как переглядывались иногда за чужими спинами. Какие интонации использовали, когда говорили по телефону. Я бы сказал, что…
- Да?
- Мистер Олдридж вел себя с ним неожиданно мягко. Он был воспитанным джентльменом, но иногда, особенно в отчаянные минуты, мог чертыхнуться или произнести что-то опрометчивое в лицо своим партнерам, о чем потом извинялся. Но не Крамби. Между ними никогда не бывало перепалок – едва только атмосфера накалялась, мистер Олдридж первым отводил глаза и шел на попятную. Никогда не повышал на него голоса, а если Крамби вздумалось вышвырнуть за борт очередную пачку ассигнаций, всегда удовлетворял его требования, хоть и со скрипом. Вот только к управлению он его не подпускал и тут стоял насмерть. Пока два года назад не свалился с нервным припадком после… Впрочем, вы знаете.
Иногда я уже сомневаюсь в том, что знаю, мрачно подумал Лэйд. Правду говорят, если собрать вокруг себя девять свидетелей и разбить перед ними яйцо, в итоге получишь девять разных историй, различающихся между собой по всем деталям.
- Вы ведь сами хотели стать компаньоном мистера Олдриджа, верно? – тихо спросил он, - Я прав?
Розенберг кивнул.
- Какая теперь разница? Признаю, я строил некоторые надежды на счет этого. Мы с ним работали много лет и заработали вместе прорву денег. Я считал, что заслужил право стать его младшим компаньоном. Но мистер Олдридж имел на этот счет свое мнение, как видите. Он сделал своим наследником человека, пустившего по ветру и его состояние и его компанию.
- Но…
- Хватит.
- Я только хотел спросить, не…
- Хватит, - тяжело и веско повторил Розенберг, - Я устал, мистер Лайвстоун. Я ужасно устал за семь последних лет, а еще больше устал за последний день. И судя по тому, что я услышал от вас, перемен к лучшему ждать не приходится. Я буду благодарен вам, если вы покинете мой кабинет.
Прозвучало по меньшей мере невежливо, но Лэйд был слишком поглощен своими мыслями, чтобы найти в этих словах повод для оскорбления.
Крамби никогда не был полноправным партнером Олдриджа. Он владел лишь мизерной частью его компании и занимал свой пост непонятно по какому праву. Но Олдридж, хоть и не разделял его видения, отчего-то не только устранился от управления, но и сделал Крамби своим наследником. Единственным наследником. Это…
Как жаль, что рядом нет Сэнди, подумал Лэйд. Умницы Сэнди, которая обладает чудодейственной способностью рассортировывать предметы по ящикам, одним взглядом проникая в их суть. Превращая нагромождение ящиков, картонок и корзин в упорядоченный и функциональный узор.
Умницы Сэнди - и еще того существа, что заточено в ее теле. Ох, черт, Полуночная Сука наверняка бы нашла, что поведать ему сейчас. Это ведь ее алчный братец стоит за всем этим. Алчный братец или сука-сестренка. Впрочем… Впрочем, скорее всего, Полуночная Сука с интересом наблюдала бы за происходящим, находя глубокое удовольствие в том, как Лэйд Лайвстоун медленно сходит с ума от безысходности и страха.
Да, подумал Лэйд, ей бы определенно это понравилось.
- Мистер Лайвстоун!
- Да?
Розенберг окликнул его на пороге и, судя по взгляду исподлобья, отнюдь не для того, чтоб одарить добрым напутствием. Он сидел за столом сгорбившись, нависая над ним, точно огромная уставшая горгулья.
- Документы на здание, - он поднял со стола пухлую папку, - Будет лучше, если вы захватите их с собой.