Адвокат вольного города 4 (СИ)

Я отошёл и, чтобы не казаться подозрительным, пристал к проходящей по залу девушке, работнику банка, был послан в кабинку обмена валют и даже купил там пятьдесят фунтов.
К тому моменту, когда иностранные деньги легли в мой кошелёк и я вышел обратно в зал, старика и след простыл.
А ведь я могу так отслеживать «сольпуг» по городу. Для моего магического чутья они как новогодняя елка для ищущего праздник скучающего ребёнка.
Для того, чтобы быть последовательным, прямо из зала банка, со стационарного телефона «для клиентов» набрал справочную и получил от них информацию об адресе фирмы «Грюнк».
Несмотря на то, что мне давно было пора на Чёрный рынок и я даже рисковал опоздать к Канцлеру, поехал по этому адресу.
…
Это было самое заштатное офисное здание, что характерно, рядом с тем местом, где был английский клуб, куда любил захаживать объегоренный мной мистер О′Брайан.
Достал из портфеля папку с документами. Это было дело Стрижова, но, чтобы понять это, нужно прочесть рукописную и достаточно мелкую запись.
Отряхнулся, придал себе устало-чиновничье выражение лица и направился в здание, искать офис номер двести семь.
Возле входа была будка охранника, который не спрашивал у проходящих людей кто идёт и куда, да и вообще, не поднимал взгляд.
…
— Добрый день, а тут бюро частного извоза Штейнмана? — я заглянул в кабинет и обратил на себя внимание стервозного вида тётки, сидящей за столом и читающей книгу с обложкой, на которой мужественный и с волосатой грудью мужик обнимал вырывающуюся девицу с растрёпанными волосами.
— Нет. Молодой человек, Вы табличку не читали, что ли? Тут фирма «Грюнк».
— А чем Вы занимаетесь?
— Занимаемся не Вашими делами.
— А как Вашего директора зовут?
— Чего Вам надо? Уходите, — с каждым следующим ответом градус вежливости и без того невеликий, словно бы растворялся и понижался.
— Я хочу предложить ему страхование на очень выгодных условиях. Я агент.
— Спасибо, не надо! — повысила голос она. — Выйдете вон! Не знаю, где Ваши извозчики, но тут таких нет. Нам ничего не надо!
За время этих препирательств я убедился в том, что никакого директора, как и реального ведения дел фирмы, тут нет. Стол один, других помещений нет, за этим столом сидит тётка.
Три шкафа заполнены бумагами, которые стоят там давно. Пыль заботливо стирают, но в углах она остаётся, значит, папки никто не трогает.
Короче, это не офис фирмы, это, выражаясь понятным мне языком, «адрес» или «ящик».
Распрощавшись, я вышел, но не ушёл, а направился к курящему какой-то лютый самосад, завернутый в самокрутку, охраннику.
— Здравствуйте.
— И Вам не хворать, — в отличие от той тёти мужик был расслаблен и дружелюбен.
— Я ищу фирму «Грюнк».
— Да, есть тут такое, — кивнул он. — Если склероз не подводит, двести седьмой.
— Мне директор нужен, Кармыльский, есть он на месте?
— Звыняй, паря, я охранник, за всеми не слежу.
— Ну пожалуйста, дядь! Меня начальник поругает, а я человек подневольный! Я поднимался, дёргал дверь, — соврал, потому что он мог знать что-то дополнительное и ценное знать, — На месте никого нет.
— Там деваха обычно сидит. Одна. Но я тебе так скажу, не видел никогда я никакого этого… Мыльского. Знамо дело, в другом месте сидит.
— Ну, спасибо и за это. Будем искать.
Охранник многозначительно пожал плечами.
…
Покончил с поиском фирмы «Грюнк», а вернее убедившись в том, что их офис — это «ящик» и никого я там встретить не могу даже в теории. Или могу? Кажется, мне нужен Николай Викторович.
Теперь можно в машину и на рынок.
Крошечный червячок сомнений неутомимо ковырялся во мне и стал делать это ещё сильнее, когда я прошёл мимо до боли знакомого английского клуба. Разбитые окна были закрыты деревянными щитами, дверь пострадала, но была грубо отремонтирована, на полную замену, видимо, у них не было средств или времени.
— Да етить твою налево, — раздражённо сказал я сам себе, плюнул под ноги, чего за мной случается редко и решительно шагнул к клубу.
— Да, сэр? — с бесстрастным достоинством главного камердинера Букингемского дворца спросил меня пожилой слуга за стойкой на входе в клуб.
 
Это самоуважение и то, что клуб продолжал функционировать после таких разрушений, на мой взгляд, было достойно похвалы, хотя зашёл сюда я не за этим.
— Айм сорри! Кен ай спик виф мистер Фредерик О′Брайан? Сенк ю.
— Yes, sir. You can wait here, — он указал мне на одну из трёх длинных лакированных лавок, куда я неспешно присел, чтобы подождать.
Слуга без внешнего проявления эмоций проследил за манёврами моей филейной части и затем величаво удалился.
Конечно, моё произношение было на уровне выпускника Березовской сельской школы для умственно отсталых уродов, коим, в сущности, я и являлся, но тем не менее, даже моё чудовищное произношение было понятно «носителю». Большего мне пока что и не требовалось.
Ясен красен, что дядька-слуга стопудово мог говорить и по-русски, всё же мы не в Йоркшире, а на границе степи, но мне показалось, что обратиться к нему на русском было неким колхозным лоском.
Через долгие четыре минуты показался и мой старый приятель, О′Брайан, который при виде меня ошеломлённо крякнул, как престарелый селезень.
Он и правда значительно сдал, словно прежняя встреча со мной состарила его на несколько лет. Он опирался на трость, при виде которой я вспомнил, что и у меня такая же есть, лежит где-то в машине.
Тростью же он и указал на выход, куда я проследовал, чтобы поговорить с ним за пределами клуба.
— Пришёл поиздеваться над стариком?
Объективно О′Брайан был младше прежнего меня, так что уж кем-кем, а стариком я его не считал.
— Нет.
— А зачем?
Мы присели на лавку и со стороны это смотрелось забавно, потому что каждый сидел на самом краю, то есть максимально далеко друг от друга. В этом было видно, что мы друг другу не доверяем, категорически и на инстинктивном уровне.
— Рассказать одну, скажем так, историю. Не возражаете?
— Ну, раз уж я оторвался от «Файненшнл…», — он достал из внутреннего кармана сигариллу, посмотрел на меня вопросительно, вздохнул, пристроил трость на лавку, достал спички и сам себе дал прикурить от зажжённой спички.
— Так вот. В одной серии охотников… Скажем так, в одном художественном произведении, была ситуация. Играли команды стороны света, то есть добра и стороны зла, то есть тьмы.
— Во что играли?
— Ну, если это важно, то в бейсбол, это такая игра, распространённая в северных штатах Америки.
— Совсем распоясались проклятые колонисты, — О′Брайан пустил струю дыма. — и что там игроки?
— Играло добро против зла. Зло постоянно жульничало. И один из главных героев был завербован в команду добра и тоже попытался жульничать. И тогда судья заметил и назначил ему штраф, наказание.
— За что?
— За то, что жульничал.
— Постой, приятель, ты сказал, что зло всё время это проворачивало?
— Да. Наши тоже самое сказали. А судья ответил, что «злу положено обманывать, юлить и мошенничать». Но если это будет делать и добро, тогда добро от зла не будет отличаться.
О′Брайан закашлялся от очередной затяжки, но после с любопытством спросил:
— Забавно. Зло и добро отличаются. А кто ты, говоришь, был тот мудрый судья?
— Смерть, — выдохнул я. О′Брайан помрачнел. — Смерть — единственное, что способно примирить добро и зло.
— То есть, ты пришёл меня убить, приятель? — с подозрением сощурился О′Брайан.
— Что? Почему? Нет. Смысл не в этом.
— А в чем смысл твоей басни?
— Это не басня. Смысл в том, что в нашей с Вами ситуации я поступил нехорошо.
— Добренького включил? — по скептически скривившемуся лицу британца было видно, что он всё помнит и ничего не забыл, и не простил. Впрочем, простить можно только того, кто просит прощения.
— Не совсем так. Я поступил так, как того требовала ситуация, я двигался к цели и не врал. Если бы потребовалось получить Ваш хладный труп, я бы его получил.