Лежебока (СИ)

— Надеюсь, у вас есть уважительная причина для подобного ответа! — Презрительно фыркнул он.
Он со всеми так общался. Ну ничего, мне-то все равно.
— Ваше благородие. — Флегматично добавил я.
— Что?!! — Буквально взвыл препод, уже прекрасно поняв, куда именно я клоню.
— Вы забыли добавить "Ваше благородие" при обращении, — чуть развернул ответ. — А причина имеется. Уважительная. Я не хочу.
Здоровяк побагровел. Ну да, это было оскорбление. Подобное обращение к дворянину надлежит только людям "худородным", как их неоднократно называл сам преподаватель, напрочь игнорируя тот факт, что таковых здесь не менее половины от собравшихся. Короче, за все годы издевательств вполне заслуженный получился подкол.
Он смотрел на меня. Я отвечал безмятежным взглядом дебиловатой коровки. Интересно, скажет ли что-нибудь? Нет, смолчал.
— Дорофеева, к доске! — Прикрикнул он и плюхнулся на учительское кресло.
Больше обстановку накалять я не стал. Отстал и ладно.
Остальные уроки прошли без каких-либо эксцессов. Даже в столовой, к моему удивлению, меня подловить в очереди никто не попытался, а за столиком ко мне присоединилась Мещерская.
— Выделываешься? — Спросила она ровно.
Кто бы сомневался, что слухи о моем сегодняшнем выступлении дойдут до нее быстро.
— Сегодня можно. — Пожал плечами я, налегая на плотный обед.
Обычно я питался в гимназии куда скромнее. Но сегодня решил пообедать со вкусом.
— Как вообще обстановка? — Поинтересовалась Катя негромко.
Хотя могла бы и не стесняться — к нам за столик все равно никто больше не подсел.
— Без перемен, — сообщил я. — И без надежд на улучшение. И, Кать, выполни мою просьбу.
Девушка приподняла брови.
— Пожалуйста не задерживайся после уроков. Сразу в машину и домой.
Мещерская задумалась. Кажется, она вполне видела признаки предательства по отношению ко мне в таком поступке. Но в тоже время понимала, что ситуацию "сдуть" не получится. Она все равно прорвется. Рано или поздно. Так пусть уж лучше на моих условиях! А помочь больше чем сегодня утром она не уже не сможет.
— Хорошо, Демид. — Кивнула она так просто, будто речь шла о каких-то пустяках.
Именно за это я ее и ценил. Решил — делай. Но все последствия за твой счет.
* * *
Встретили меня на улице. После уроков. На спортивной площадке, через которую я обычно срезал путь к дому.
Можно было, конечно, побыть и оптимистом. Например, предположить, что семеро засранцев ждут вовсе не меня. Да и пара десятков старшеклассников и, что куда обиднее, старшеклассниц совершенно случайно расположились по трибунам… Но это было бы глупостью.
— Эээй, Ааааалексеев, — Насмешливо протянул Вовка Третьяков. — Разговор есть!
Ну, вот и "разжигающий" определился. Удивительно, что встал не первым. Вперед вышли не имеющие дворянского достоинства ученики. Дар слабый, зато ненависти полные штаны. Им бросили кость — возможность отомстить благородным за все притеснения. И указали цель. А сами встали во вторую линию.
В груди опять зашевелилась горячая волна. Однако в этот раз я не стал ей противиться.
"Ну, здравствуй, родная! Иди ко мне.", — подумал я, чувствуя, как она слегка притупляет страх перед противниками.
Кстати, Третьяков вроде как и не очень рад тому, что должно произойти. Но выбора у него тоже нет. Сегодня все кто не против меня будут отнесены в лагерь "за". И это будет дорого им стоить!
— Соскучился, что ли?! — Крикнул я, подавая малую толику энергии на подаренный амулет.
Жаль только, что столь узкое применение он имеет вовсе не благодаря запредельной мощи, а из-за сверх компактных размеров и практически полной незаметности для любых сканирующих конструктов и техники. Но на очередь из автомата или прямое попадание РПГ его должно хватить. Правда, только одно. Проблема в том, что передо мной четверо плохоньких стихийника, два средних и один вполне приличный. И это если откинуть тот факт, что "зрители" с трибун тоже подключатся к веселью, если увидят, что "гладиаторы" не вывозят.
 
Толпа, стадные инстинкты и пубертат — жуткое сочетание.
Вовка только рассмеялся негромко.
— Учить тебя будем, боярич!
Хотелось было послать его куда подальше, или надругаться жутко в словесной форме с сексуальным подтекстом. Но стало вдруг все равно.
Левой рукой я послал короткий импульс на щит, давая команду к активации.
— От старших классов гимназии имени Великого… — Начал было выносить "приговор" он.
Но я тупо и незатейливо ударил. Хлыстом Земли. Прямо по ним сверху вниз. Пятеро отпрыгнули. Двоих откинуло. Без особых, впрочем, потерь.
Рванул вперед в попытке максимально использовать отыгранные неожиданной атакой секунды. В бок ударили ледяные иглы от их "танка". Защита поглотила не только Стихию, но и скомпенсировала почти полностью физический удар. Да, я пошатнулся. Но тут же восстановил очередность.
"Алекс РОК засмотрелся на облака, за что был наказан ударом от Противник 1 в бок. Найденный с утра четырехлистный клевер сработал — защита выдержала. Атака без урона!", — мелькнула в голове мысль в стиле автоинформатора.
Павой рукой я отмахнулся, стегнув Хлыстом по стихийнику. Левой же я взметнул облако мелкой разогнанной мелкой пыли, тут же запорошившей оставшимся глаза.
Вспыхнули поля щитов. Но всего у троих.
Очередной взмах, и мой Хлыст разлетается об экраны. Но двоим вырвавшимся вперед точно не повезло. Слегли.
Дыхание сбилось от удара огнешара. На этот раз скопытился и я. Стихию амулет сдержал, а вот кинетику уже нет.
"Нормально бьют!", — действительно удивился я.
Без амулета мне бы конец пришел. Без всяких скидок!
Волна же в груди вновь взрывается горячей вспышкой. Конструкты выстраиваются легко и без напряга. Прямо как в детстве!
Прыжок вправо!
Можно было бы и кувыркнуться, если бы комплекция позволила, а так вышел короткий перекат, и вот я уже вновь на ногах.
Пуск.
Противника накрывает облаком той самой "шрапнели" — мелкими камешками и прочим мусором.
— Аааааа! — Заорал один из них.
Не помнил я имени этого мелкого утырка с крысиными повадками. Звали его все Хвостом. Очень уж ему подходило.
"Минус три.", — автоматически отметил мозг. А тело уже отпрыгнуло в сторону. Вовремя! Краем глаза отмечаю всполох Огня на своей прошлой позиции. Но присматриваться некогда.
Неожиданно ноги разъехались в разные стороны. Я шлепнулся на спину, каким-то чудом не треснувшись затылком. Заодно и успел заметить воздушные лезвия, пролетевшие выше. "Повезло!", — решил я, тут же вскакивая. Грязь на моих кроссовках принимает форму множества острых шипов. Этого вполне достаточно, чтобы чувствовать себя уверенно на столь скользской поверхности.
А ко мне уже бежит главпростолюдин, которого выставили первым.
Ну-ну. Нога его попадает в неожиданно появившуюся под подошвой ямку. Торопыга летит на землю.
— С*******кааааа!!! — Орет он.
Там явно перелом серьезный. Красиво вперед носом ушел.
"Четверо", — любезно сообщает мозг.
А я уже бегу так, огибая их странное построение. Попробую выстроить противников в линию. Так, глядишь, постою еще сколько-нибудь.
Вовка Третьяков и двое смутно знакомых мне парней на рожон уже не лезут. Осторожничают. И это правильно.
"Вы еще, главное, не дергайтесь!", — взмолился я, формируя куда более сложное плетение. Мне бы секунд семь до завершения.
Их мне не дали. Вмешались зрители с трибун. Я даже заметить не успел мига, когда на меня обрушилась плита воды.
Об этом мне рассказали медики намного позже в машине скорой помощи. Тогда же я почувствовал лишь как мне на плечи обрушилось нечто исполинское. Долю секунды подточенный предыдущими попаданиями щит еще держался, а потом накатила тьма.