Я тебя (не) прощу (СИ)
— Тем более! — горячо перебила меня помощница. — Пора налаживать личную жизнь.
Я подавила тяжелый вдох. Как выяснилось, наладить мне под силу было многое — быт, собственное дело, но вот только не личную жизнь. Арсений прошелся по ней разрушительным торнадо и, как показали несколько попыток завести хоть какие-то новые отношения — восстановлению эта разруха не подлежала.
Умом я понимала, что через прошлое надо просто переступить и дать шанс себе и тем, кто мог быть искренне во мне заинтересован. Умом, но не душой. Внутри все панически сжималось от страха снова быть брошенной. Ненужной. Обманутой. Куда как проще казалось жить только для дочери, без всяких эмоциональных потрясений.
И кроме того, призрак бывшего мужа все еще витал надо мной, заставляя сравнивать, заставляя… бояться. А уж теперь, когда он снова ворвался в мою жизнь… я вообще не знала, что со мной будет.
— Галина Ивановна… — с подозрением прищурилась я. — А к чему вообще все эти разговоры про личную жизнь?
Она не стала притворяться и уходить от вопроса — впрочем, ей это было и несвойственно. Сказала честно и открыто:
— Ну, во-первых, потому что я записала тебя на свидание вслепую…
Я с грохотом уронила лейку.
— Кудаааа?
— На свидание вслепую! — повторила она. — И если не хочешь меня обидеть…
Я застонала вслух.
— Чувствую, я еще не раз пожалею, что научила вас пользоваться интернетом… Но это еще не все, да?
— А во-вторых, — невозмутимо продолжила она, — тебя мужчина ждет. Высокий такой, красивый…
Сердце нервно дернулось. Опять Арс? Вряд ли меня мог искать еще какой-то мужчина.
— И вы мне только сейчас об этом говорите? — возмутилась я, поспешно вытирая руки.
— Красивым мужчинам ждать полезно, — наставительно заметила Галина Ивановна. — Ценить больше будут.
Я рассмеялась, но сквозь смех пробивалась горечь. Знала бы моя помощница, что это за мужчина! Впрочем, может она даже была права. Я ведь настолько растворилась когда-то в Арсе, что у него не было никакой надобности меня ценить. Потому и выкинул так легко… как только получил что хотел.
— Пойду к нему, — сообщила я очевидное, выныривая из теплицы на свежий, прохладный воздух.
Он стоял неподалеку. Облаченный в темное, явно модное пальто, вновь задумчиво изучал то, что его окружало. Словно все никак не мог решить какую-то дилемму у себя в уме.
— Что тебе нужно? — спросила я без излишних предисловий, подходя к нему ближе.
Он повернулся ко мне и только теперь я заметила в его правой руке какой-то пакет с логотипом известного магазина игрушек. Губы презрительно поджались и это не ускользнуло от его внимания.
— Привет, — произнес он миролюбиво, и с долей неловкости протянул мне пакет. — Это для Леси.
Я не сделала ни единого движения навстречу. Напротив — скрестила руки на груди, давая ясно понять мое отношение к его подаркам для моей дочери.
— Ты купил ей что-то, предварительно не убедившись, что она все-таки от тебя? — насмешливо удивилась я. — Какая щедрость, Богданов! Надеюсь, ты не разорился?
Он стиснул челюсти, но ответил все так же нарочито-дружелюбно:
— Думаю, нам пора с тобой наладить нормальный диалог. Так что, буду признателен, если…
— А я вот думаю, что вообще не хочу иметь с тобой никаких диалогов, — прервала его я. — Как тебе такое, Илон Маск?
— Мне казалось, что мы договорились… — сухо заметил он.
— Не припоминаю такого. У тебя есть письменное свидетельство этой договоренности, подписанное мной? Впрочем, вряд ли. С некоторых пор я не подписываю никаких бумаг из твоих рук.
Пуля угодила точно в цель. Он мгновенно понял, на какие события прошлого я намекаю.
— Это мы еще отдельно обсудим, — процедил Арсений сквозь зубы. — А пока… просто передай Лесе подарок. Я не знаю, что она любит…
— Ты серьезно думаешь купить ее расположение подарками? — зло поинтересовалась я.
— Я думаю, что нужно с чего-то начинать…
— И начал со своего любимого — материальных благ, — фыркнула с отвращением.
— Может, ты перестанешь огрызаться на все, что я говорю?
— А может, ты поймешь наконец, что тебе тут не рады?
Он сделал ко мне резкий, широкий шаг. Так, что я оказалась окутана его, таким хорошо мне знакомым, ароматом — густым пряным облаком из ванили и кардамона.
— Аврора, тебе придется смириться с тем, что я буду часто присутствовать рядом, если выяснится, что Леся — моя дочь. И для начала мы наконец сделаем чертов тест…
Я понимала, что это неизбежно. Но как человек, приговоренный к казни и сознающий, что ее не избежать, все равно до последнего пыталась обмануть ненавистную старушку с косой.
— Делай, что хочешь, — пожала я плечами. — Ты же сам заявил, что тебе все равно, дам я свое согласие или нет.
Его пальцы неожиданно впились в мой подбородок, заставляя поднять голову так, что невозможно было избежать до боли знакомого взгляда темных глаз оттенка горького шоколада.
— Я хотел все сделать по-хорошему, — почему-то очень тихо и от того даже более весомо проговорил он. — Но ты, видимо, намерена меня вынудить сделать все иначе…
Он так резко отпустил мой подбородок, что я даже покачнулась. А потом, под моим недоумевающим взглядом, зашагал прочь.
Но не на выход. Он шел прямиком в дом.
Прямиком в мой, между прочим, дом!
7
— Стой!
От его наглости вскипела кровь. Но это сейчас было только во благо — с силой, какой в себе и не подозревала, я рванула следом за Арсом к дому.
Обогнав его, встала перед дверью и хлестко отрезала:
— Стой, где стоишь, Богданов!
Явно неожидавший от меня ни такой прыти, ни такого тона, он действительно остановился. В его взгляде причудливо переливались растерянность, решимость и непонятное мне сожаление.
— Я не приглашала тебя в дом! — двинулась я на него, как тигрица, защищающая свою территорию. И пусть Леся, к счастью, все равно сейчас была в садике, я не намеревалась позволять бывшему мужу врываться в мои личные границы без всякого на то права!
Впрочем, Арс был не тем соперником, которого можно было так просто спугнуть. Я пыталась оттеснить его прочь от дома, но в итоге практически уперлась в его грудь.
— Уходи, — отчеканила ледяным тоном. — Уходи, иначе закричу.
Но он даже не пошевелился. Лишь смотрел своим раздражающе-изучающим взглядом и не думал отступать.
— Я надеялся на твое благоразумие… Ава.
Уменьшительное имя, которым он когда-то, когда мы были близки, звал меня, сейчас звучало будто пощечина. Не от того, как он произносил его, нет. От того, что больше не имел на это права.
Не дождавшись от меня никаких комментариев, Арс продолжил:
— Я не прошу у тебя ничего невыполнимого! Я просто хочу пройти тест на днк. И если ты намерена мне препятствовать сейчас… то ты, видимо, хочешь, чтобы я выкрал ребенка из детского сада?
Я стояла и ушам своим не верила. Впрочем, чему вообще удивлялась? Он ведь действовал самым привычным ему образом!
— Да уж, красть — это по твоей части, — презрительно усмехнулась в ответ.
И увидела, как очередная шпилька на эту тему заставила его нервно дернуться. Не знаю сама, чего ждала, нажимая снова и снова на эту его мозоль — извинений, сожалений, раскаяния? Но отчаянно хотелось хоть какой-то реакции касательно этих мерзких событий, кроме болезненного недовольства, от человека, который так упорно претендовал на то, чтобы быть рядом с моей дочерью!
— Аврора, мы ходим по кругу, — вместо этого сказал он. — А между тем, девочка страдает. Я уже понял, что ты меня ненавидишь, но неужели тебе не жаль собственную дочь? Ей же явно не хватает отца…
Я замахнулась, не думая о том, что делаю. Просто безумно захотелось проехаться по лицу того, кто смел читать мне нотации о благополучии моего ребенка!
Но Арс перехватил мою руку. Крепко сжал запястье, не торопясь его отпускать.
— Ты! — выплюнула я. — Ты будешь говорить мне о том, что моя дочь страдает?! Ты — тот, кто сомневается в самом факте того, что она от тебя! Может, лучше задашься вопросом, а нужен ли ей такой отец? И стоит ли мне вообще допускать к своему ребенку того, кто поступил со мной в прошлом как конченный подонок?!