Клан зверя (СИ)

Какое же всё-таки глупое сердце!
Мэг подошла сзади и обняла его за талию, уткнувшись лбом в его широкую спину. Неожиданно, князь стремительно повернулся, умудрившись ловко завернуть её в свою накидку и поставить девушку между собой и стеной, повернув её к себе лицом. Она увидела этот хищный блуждающий взгляд на растерянном лице.
— Что ты хочешь? — прошипел он.
Её руки поползли вверх по его груди, уцепившись за его плечи, ещё крепче прижимаясь к его телу. Она встала на цыпочки и потерлась кончиком носа о его подбородок и тихо вздохнула.
— Ты хочешь сожрать мою душу. — Обреченным шепотом произнес Ральф. — Это не я чудовище. Чудовище это ты, Мэг!
— Я хочу, чтобы ты жил, зеленоглазый монстр! — мягко проговорила она, погладив его по щеке. — И я уже не боюсь тебя. Завтра я скажу твоему зверю, почему я это делаю. Ведь оборотни не разговаривают, поэтому он не сможет ничего мне ответить, но сможет услышать. Услышать то, что возможно тебе я никогда не скажу. Я так решила!
Ральф поразился, с какой твердостью она это произнесла, с какой решимость смотрели на него эти глаза.
И прежде чем он успел подумать, его руки сами прижали её к себе, а губы прошептали на одном дыхании:
— Я боюсь, что после этого ты будешь относиться ко мне иначе! Теперь тебе ничего уже не будет мешать, для того, чтобы возненавидеть меня навсегда!
— Давай доживем до следующего утра и посмотрим. Поцелуй меня сейчас! Ты нужен мне, Ральф! — её горячий шепот заставил задрожать великого князя. Странная ночь любви на крепостной стене. Несдерживаемые стоны долетали до ушей, державшихся в стороне стражников. Князь Ральф был повелителем этой крепости, этого клана, этих земель и этой ночи. А маленькое хрупкое создание повелевало в его заскорузлом сердце.
Солнце клонилось к закату. Ральф мерил шагами свои покои, искоса бросая взгляды на Магнуса.
— Нельзя ли дать ей какое-нибудь зелье, ради сохранения спокойствия?
— Нельзя, мой князь. Всё должно обойтись без вмешательства магии. Ты разговаривал с Сиреной?
— Ещё нет! Но думаю, она не станет мне перечить. — Шумно вздохнул князь. — Хотя ты прав, старый плут, дальше тянуть некуда.
Ральф без стука вошел в комнату своей жены. Сирена сидела у окна, сплетая лоскуты кожи в какое-то украшение. Она не поднимала головы, до тех пор, пока он не заговорил с ней.
— Я должен поговорить с тобой, Сирена.
— Я знаю о чём. … У меня есть глаза и уши. Зачем тебе моё согласие, если ты волен делать всё, что тебе заблагорассудиться? Я как преданная жена принимаю свою судьбу и свою участь, даже такую нелепую как эта. Могу ли я мешать тебе, сохранить твой род и твою жизнь? Нет, не могу! Обряд пройдет с согласия всех сторон, — горько ответила женщина лугару.
— Я знал, что ты мудрая и благородная женщина, Сирена. И что я всегда могу доверить тебе свою жизнь в трудную минуту. — Произнес он, кивая ей на прощание.
— Но ты не можешь доверить мне своё сердце, князь, — прошептала Сирена в закрывшуюся дверь, дрожащими губами.
Мэг уже не мелькала перед глазами издерганной таким поведением Шер, примерно минут сорок. Теперь она сидела как забальзамированная мумия в одном и том же положении и, казалось, даже не дышала, не отрывая взгляда от двери. И подпрыгнула на месте, как от удара плетью, при его появлении, сжав похолодевшей рукой руку верной Шер.
— Шер, прошу тебя, отправляйся к алтарю вместе с остальными. — Сипло произнес Ральф. Его глаза уже сверкали диким лихорадочным блеском, а тело содрогалось мелкой дрожью, несмотря на частое и прерывистое дыхание. — Мэган! — прошептал он, и погладил её по голове, словно маленькую девочку. — Ты не услышишь моего голоса до завтрашнего утра, но ты должна смотреть мне в глаза. Слышишь? Только в глаза! Не нужно озираться по сторонам, поверь мне. Не думай об остальных. Доверься мне и всё будет хорошо.
Вместо ответа Мэг захотела его поцеловать, но Ральф уверенно отстранил её от себя:
— Нет, не сейчас! Не в этот вечер и не в эту ночь. Пойдём! Нам пора в лес.
Но на подступах к лесу, он всё-таки позволил ей взять себя за руку. Здесь собрались сотни и сотни лугару, охваченные полнолунной лихорадкой, прижимающиеся к земле и сбрасывающие с себя одежды. Мужчины, женщины, дети. Алтарь находился в зоне видимости, освещенный их богом, полной луной.
 
Как только её голова непроизвольно поворачивалась в сторону, Ральф дергал её за руку, издавая недовольное рычание.
Мэган поняла, что это началось. И возврата обратно уже не было. Её никто не заставлял. Это был необдуманный выбор её сердца.
Князь клана сбросил с себя последнюю одежду и снова зажал её ладонь в своей. И тут его тело выгнулось сначала в одну сторону, затем в обратную. Ральф издал дикое рычание, гортанное, рвущегося изнутри зверя! И многоголосые рыки эхом отозвались по всему лесу, сливаясь в один громоподобный взрыв.
Мэган сглотнула подступивший комок в горле, заставляя себя смотреть только себе под ноги. Но она не могла не замечать как рядом с ней, менялось тело Ральфа. Его мышцы вздулись буграми, с устрашающей быстротой покрывшись темной шерстью, руки вытянулись, венчаясь угрожающими когтями, ноги изогнулись как на древних фресках, изображающих минотавра. А лицо …
Она не могла ничего с собой поделать! Это было неизбежно! Его невозможно было контролировать! Страх! В этот миг он стал хозяином её разума, сковывая несчастную девушку ледяным исступлением.
Прежнее лицо князя превратилось в подобие волчьей морды, с вытянутыми вперед челюстями, ужасными клыками и отвратительной растительностью на этом «лице». Перед ней стоял волк, только на задних лапах и был намного крупнее своего лесного сородича. От прежнего Ральфа остались одни … глаза. Мэг собрала последнюю каплю своих сил и заглянула в них, боясь в следующую же секунду потерять сознание.
Глаза Ральфа наблюдали за ней. Она увидела в них всё то же понимание и ухватилась за это как за свою спасительную соломинку. «Всё будет хорошо!» — твердили они ей.
Зверь знакомился с ней. Он протянул свою лапу и изучающе коснулся её щеки, плеча и низа живота.
— Господи, помоги мне! — прошептала она, чувствуя, как подкашиваются её ноги. — Я помню, что не должна смотреть по сторонам, помню про твои глаза, помню, что не должна бояться тебя. Помню, но не могу! — Мэг опустила голову, окончательно ощущая свою слабость. — Боже, зачем ты позволил мне родиться, неужели чтобы увидеть всё это?!
Зверь приподнял её за подбородок, пытаясь снова поймать её взгляд. Теперь его глаза выглядели недовольными и, казалось, что он от неё чего-то ждет. С бешено колотящимся сердцем, Мэг вглядывалась в эти зелёные глаза, угадывая того Ральфа. Вспоминая, как она целовала эти самые глаза, как эти руки обнимали её, каким он бывает смешным, когда просыпается, как произносит её имя, словно специально растягивая каждую букву.
— Это же ты верно? — пролепетала она. — Ты вместе со мной. И я хочу, … я могу доверять тебе. Я … знаю, что всё выдержу. И … я обещала сказать твоему зверю, почему я это делаю. … Хотя для лугару это считается презренным чувством слабости, … а для меня, наверное, единственной силой, которая движет мною совершить это безумство, и всё потому что я … я люблю … Ральфа. — Сказав это, она замерла, совершенно не представляя последующую реакцию, внимательно наблюдавшего за ней, оборотня.
Однозначно он был умён! Хитрые искры заплясали в этих зелёных глазах, выражая снисходительность победителя. Но было что-то в них и от дикого охотника, которого в другой ситуации не тронули бы мольбы и признания измученной жертвы. Но только не сегодня! Сегодня она была нужна ему. Он, как и прежде хотел чувствовать свободу в часы полнолуния и пульсирующую в нём ярость зверя, безудержную силу магического существа. Зверь понимал, что он не может разгневаться на неё за такую слабость, и если эта слабость давала ей силы, то он был даже не против, лишь бы это помогло привести его к заветной цели.
 
Издав короткое неоднозначное рычание, князь-оборотень осторожно взял её за руку и медленно повел к кровавому алтарю. Мэг знала, сейчас единственное её спасение, это смотреть вниз, на вытоптанную тропу, чтобы случайно не взглянуть туда, откуда раздавалось нетерпеливое поскуливание и алчное завывание, перерастающее в требовательные грозные рыки. Она чувствовала горячее дыхание оборотней, эту витающую в воздухе разрушительную ураганную энергию. Этой ночью оборотни властвовали в этом мире, ощущая свою безграничную силу и господство зверя.