Наследник чародея. Вот и кончилось лето. Книга вторая (СИ)

Выложил кинжал на письменный стол, сел рядом, вгляделся магическим зрением и отпрянул. Клинок светился ярким зеленовато-серебристым светом. Так светились жгуты магической силы Жизни – один-в-один!
Я провел пальцем по лезвию – захотелось посмотреть через призму магического зрения, как будет впитываться кровь. На моё удивление, палец остался целым. Я вдавил подушечку пальца сильнее. Бесполезно. Лезвие, вроде бы острое, вминалось в мякоть, но резать упорно отказывалось. Я ткнул острием ножа в ладонь. Лезвие вошло в ладонь, вышло с другой стороны, но ни крови я не увидел, ни боли не почувствовал. Осторожно, медленно вытащил кинжал. Ладонь осталась чистой – ни пореза, ни кровинки. Как будто нож оказался каким-то фантомным. Я опять воткнул его в ладонь. Лезвие вышло с другой стороны. Вытащил. Ладонь осталась чистой, без всяких порезов и шрамов. Воткнул снова, вытащил. Никаких следов, ни на лезвии, ни на ладони. Меня разобрал дурацкий смех, который, впрочем, быстро прошел.
«Ладно! – подумал я. – Спрошу у Гериса!»
Я закрыл дверь в комнату. Мы с maman договорились: во время медитации я закрываю дверь в комнату, а maman не беспокоит меня и ждёт, пока я сам не выйду.
Я сел на диван, сложив ноги по-турецки, положил руки на бёдра ладонями вверх. Закрыл глаза и замер, входя в Астрал.
Меня окутало светло-серебристое пространство. Я завис в этой позе – сидя по-турецки в нигде. Ни учебных аудиторий, ни классов, ни кабинета библиотеки – вокруг ничего не было. Не было и наставника.
Я встал, сделал шаг вперёд, обернулся, огляделся по сторонам. Кругом была одна пустота. Я снова шагнул – то ли вперёд, то ли в никуда. Развернулся. Крикнул, сначала тише:
- Герис!
Потом, не дождавшись ответа, еще громче:
- Герис!!
И уже во весь голос:
- Наставник! Ты где?! Наставник!!!
Я чуть не оглох от собственного крика. Бесполезно. Наставник не откликался. Я сел – прямо там, где стоял. Странное ощущение – стоять, потом сидеть в пустоте, ни на чём.
Я закрыл глаза и вышел. К себе в реал. Домой…
 Глава 5 
 Лечение, опыты и их последствия
В эту ночь мне приснился наставник. В учебном классе, стоя у доски, он несколько раз повторил:
- Развивай каналы! Гоняй по круговой силу по каналам. Чем шире каналы, тем сильнее маг!
Он свел руки вместе, сплел пальцы, демонстрируя, как замкнуть круг, чтобы сила шла в круговую по организму.
- Потом встаешь, вытягиваешься и гоняешь силу по каналам от головы до пальцев ног – вверх-вниз, вверх-вниз! Лучше это делать в Астрале во время медитаций! Представь себе, что ты стоишь перед зеркалом…
- Каждый день по несколько раз! Каждый день! Ты понял? Несколько раз.
Я проснулся, сел на кровати. Герис еще стоял перед глазами, был словно наяву. Вытер пот со лба. Задумался. Наставник не просто так приснился. Совсем не просто так!
Тихонько встал, босиком прошел на кухню, прикрыл дверь поплотнее. Из холодильника налил полкружки молока. Сел и задумался.
Никогда еще Герис мне не приходил во сне. Сначала, после того, как я выписался из больницы, мне вообще ничего не снилось. Как будто куда-то вечером проваливался, а утром вставал, как ни в чём не бывало. Потом, после начала занятий с наставником я перестал «проваливаться», снова стал спать нормально, видеть сны.
Нынешний сон был не просто сном. Он скорее напоминал послание от наставника. Я вздохнул. Жаль, не успел спросить, куда он подевался?
Я, осторожно ступая, чтобы не разбудить maman, направился к себе досыпать. Уснул я практически сразу.
И тут...
- Тренируйся! – в руках Гериса оказалась длинная указка. Он ударил меня по плечу. Но на этот раз его удар оказался совершенно безболезненным – сон всё-таки.
- Тренируйся без меня! Вспоминай, чему я тебя учил!
Герис выглядел каким-то сердитым, даже злым. Таким его я никогда не видел.
- Вспоминай конструкты!
Я хотел его спросить про нож, но вопрос так и остался незаданным – не смог даже открыть рта.
 
- Учись быть самостоятельным!
Указка снова прошлась по моим плечам. И снова совершенно безболезненно.
- Ты сможешь вспомнить всё, чему я тебя учил, - продолжал наставник, стоя рядом со мной. Я же сидел перед ним за столом, как прежде. Как ученик в школьном классе перед учителем.
- Ты сможешь вспомнить каждую деталь, каждую книгу, каждый свиток, который я держал в руках, - долбил мне Герис, нависая надо мной. – Тебе придется дальше быть одному. Без меня. Ты поймешь!..
Я проснулся опять в поту. Сердце стучало, словно хотело проломить грудную клетку изнутри и вырваться на волю.
- Встал? – раздался с кухни веселый голос maman. – Доброе утро, сынок!
Как она только услышала? Или я закричал во сне?
Её всё время веселило называть меня так – сынок, сыночек маленький, ребенок… До недавних пор меня это возмущало, даже бесило. А теперь, кажется, даже нравилось.
- Да, ма, - отдышавшись, ответил я. – Встаю. Доброе утро!
Утренний туалет, традиционная пробежка до стадиона. На этот раз стадион оказался пустым. Я без всяких проблем пробежал семь кругов, сделал три подхода по пятнадцать подтягиваний, качнул пресс.
На обратном пути обнаружил, что вокруг одного из цыганских домов воздвигнуты строительные леса. Начался ремонт домов.
Maman объявила, что идет в поликлинику закрывать больничный, дескать, завтра на работу. А я, дождавшись, когда она уйдет, зашел к тете Маше.
- Добрый день, Мария Гавриловна! – на этот раз я назвал её по имени-отчеству. Тётя Маша скептически оглядела меня, открыла дверь пошире.
- Ну, заходите Антон Николаевич! Раз пришли. Не выгонять же…
Я зашел.
- Тёть Маш, пойдем к деду Пахому сходим. Посмотрю я его.
- А что сам не пошел? Я тебе там зачем? Каким боком?
- Тёть Маш, - подольстил я. – Вы ж меня к ним сами сосватали… Куда ж я без вас?
- Ладно, пошли!
Тётя Маша довольно улыбнулась, выставила меня на лестничную площадку, закрыла дверь и пошла вперед. Я посмотрел ей в спину и чуть не подавился. Бывшая бабулька шла и крутила задницей, как молодая!
Я вздохнул, отводя глаза и едва сдерживая смех. Не дай бог, кто-нибудь увидит!
Деда с бабкой мы застали в прихожей квартиры. Одетый в старые штаны и брезентовую куртку, дед наматывал портянки и пытался засунуть ноги сапоги. Рядом стоял здоровый, набитый доверху, брезентовый рюкзак. Его жена Клавдия Никитична, уже собравшаяся, одетая и обутая стояла рядом.
- Вы куда это намылились, соседи? – поинтересовалась тётя Маша.
- На дачу! – пробурчал дед Пахом. Сапог никак не хотел налезать на портянку. Дед стянул его, выругался и потребовал:
- Бабка, дай носки! Не хочет никак налезать, падла! Ноги что ли выросли?..
- Ага, - пошутил я. – Сапоги усохли.
- Значит так, Пахом! – сообщила тётя Маша. – Разувайся, раздевайся. Антон тебя сейчас еще разок посмотрит.
И добавила:
- Это не надолго.
- А зачем меня смотреть? – удивился дед. – У меня всё отлично. Я даже храпеть ночью перестал! Бабка, вон, раньше жаловалась…
- Раздевайся, я сказала! – повторила тётя Маша. – Не задерживай добрых людей! У нас без тебя дел полно еще!
- Ладно!
Дед Пахом послушно, скинул портянки, снял куртку, рубашку.
- Пойдём в зал? – поинтересовался он.
- Пойдем!
Обстановка в квартире претерпела кардинальные изменения. Кругом царила непривычная чистота. Прежний старческо-гнилостный запах не то чтобы совсем исчез, но уже едва-едва ощущался. На стене, над диваном, красовался в деревянной крашеной рамке старый фотопортрет, на котором молодой морской офицер в чине лейтенанта обнимал такую же молодую красавицу. За спиной у них угадывался шпиль Петропавловской крепости. В прошлый раз он не висел.
Я улыбнулся.
Дед Пахом нетерпеливо дернулся: