Наследник чародея. Вот и кончилось лето. Книга вторая (СИ)

Он рассматривал перстень со всех сторон, крутил его в руках, даже хотел примерить на палец, но остановился. Потом отложил его, глубоко вздохнул и спросил:
- Что вы хотите знать?
- Всё, что можно! – ответил Устинов.
Ювелир помолчал, потом сказал:
- Это перстень знаменитого Родриго Борджиа, папы Александра Шестого, изготовлен в Италии в начале 16 века. Мастера я вам не назову, и вряд ли кто назовёт. Перстень-отравитель с фирменным ядом семьи Борджиа «кантарелла», в который входили мышьяк, соли меди, фосфор, протёртые железы древесной жабы и вытяжки из южноафриканских растений, привезённых первыми христианскими миссионерами. Капли такой адской смеси достаточно, чтобы убить быка. Даже самая малая доза воздействовала на человека так, что картина его болезни была настолько пёстрой и запутанной, что самые опытные врачи того времени ставили любой диагноз, только не отравление – от холеры до сифилиса: яд поражал нервную систему, разрушал слизистые оболочки, кожа покрывалась язвами, даже кости разрушались!
Он осторожно взял в руки перстень, показал полость внутри кольца:
- Видите?
Ювелир протянул лупу.
- Из-под изумруда торчит кончик иглы. Кто наденет кольцо на палец, неминуемо уколется и умрёт.
Он вздохнул:
- Эта вещь стоит миллионы… Миллионы долларов, разумеется. Вот уже не думал, что увижу такое сокровище. Где вы его взяли?
- Изъяли у одного нехорошего человека, - буркнул Устинов. – А игла убирается? Ведь, насколько помню, Борджиа сами эти перстни носили?
- Да, да, сейчас!
Еврей снова взял в руки перстень, лупу, присмотрелся. Потёр камень, попробовал его чуть сдвинуть. Камень крутанулся вокруг своей оси.
- Вот! – он показал его чекисту. – Видите? Игла убралась. Так…
Он снова попробовал надавить на камень. Неожиданно изумруд, словно крышечка, откинулся в сторону. Внутри оказалась полость с едва заметной капелькой полупрозрачной вязкой субстанции.
- Неужели до сих пор «кантарелла» еще сохранила свои свойства? – удивился ювелир.
- Скорее всего, там нечто другое, но не менее убойное, - ответил Ершов и поинтересовался. – А промыть перстенёк сможете?
- Да, конечно смогу, - согласился Ефим Абрамович. – Ацетоном и потом спиртом.
Он сходил опять в комнату, принес две стеклянных бутылки «Ацетон» и «Спирт», налил ацетон в чашку, пинцетом опустил туда перстень. Потом достал его, опустил в другую чашку, куда плеснул спирту.
- Десяти минут вполне хватит, - сообщил он офицерам. – Никогда не думал, что буду держать в руках такое сокровище. Ему же без малого 400 лет! Представляете?
Спустя десять минут он вытащил перстень из чашки, промыл под краном, насухо вытер куском марли, уложил в коробочку.
- Держите! – он протянул её Устинову. – И уходите, уходите, иначе у меня инфаркт будет! Только ради бога никому не говорите, что показывали его мне. Люди, - он многозначительно замолчал, чтобы чекисты поняли, каких «людей» он имел ввиду - не поймут…
 Глава 27 
 Последствия вечерних приключений
Очнулся я с жуткой болью в затылке и копчике. А еще меня куда-то тащили. Двое за руки, один впереди за ноги. Причем мои ноги он зажал в подмышках, шел первым. Державшие за руки меня пару раз уронили копчиком об землю. Собственно, от этого и пострадала моя пятая точка. И, наверное, я от этого очнулся.
Первым делом, конечно, я наложил на себя «каменную кожу». Вторым – затейливо обругал себя за то, что не сделал этого, выходя из подъезда. Ну, а третьим делом прогнал по телу туда-сюда «живую» энергию, наполняя, тем самым, мышцы дополнительной силой.
- Ну, нафиг его куда-то тащить! – сказал первый, у которого мои ноги были подмышками. – Дядя Паша сказал просто у него сумку отобрать и всё!
- А если он в ментовку заявит? – отозвался тащивший меня за правую руку. – Вычислят на раз-два! И пойдешь ты за грабеж на пятерик к хозяину! Тащи! Сейчас мы его головой вниз в колодец. Там воды всегда много, захлебнется и с концами! Хрен кто найдет!
 
Тут мою левую руку отпустили. Я опять упал задницей об землю и, не выдержав, взвыл:
- Вашу мать! Больно же!
Мой вопль произвел эффект разорвавшейся бомбы. Мои похитители впали в ступор, от неожиданности отпустив мои конечности. Я приложился об землю всем телом, кряхтя и переминаясь, встал на ноги.
- Аккуратней можно? Нет? Держать надо крепче!
Один из похитителей хихикнул. Другой, который предложил меня спустить в колодец, выхватив нож с длинным узким лезвием, бросился на меня. От удара я не успел защититься. Лезвие вошло в левый бок. Точнее, вошло бы… Если бы не «каменная кожа». Нож скользнул по боку и пропорол мне куртку.
- Батник «Дункан»! – взвыл я. – Сука!
Я от души врезал ему прямым в челюсть и, разумеется, попал. С учетом вложенной силы да плюс магии удар получился очень эффективным. Челюсть громко хрустнула, парень (а это был парень лет 25, не больше) вскрикнул и отлетел шага на три.
Остальные развернулись и попытались убежать. Наивные албанские парни! Их я добил «дротиками» за доли секунды. Благо стояли они почти вплотную ко мне. Ребятки, как снопы, повалились на землю, стали кататься и орать. Ну, да, общий паралич – это неприятно.
- Молчать, твари! – приказал я. – Язык вырву!
Для подтверждения серьезности своих намерений я врезал и тому, и другому ногой. Вроде оба как замолчали.
- Где моя сумка, козлы?
Я огляделся, благо еще не стемнело. Нашел! Она оказалась как раз под тем, кому я сломал челюсть. Он упал и прямо на нее, вот я и не заметил её сразу.
- Значит, в колодец вниз головой, чтоб не нашли?
Я остановился, замер. Меня стала бить дрожь. Я вдруг понял, чтобы сейчас со мной произошло, не очнись я вовремя.
Ярость накатила волной. Я что есть силы врезал этому еще и еще раз ногой, стараясь попасть по лицу. Лежавший уже только вздрагивал, держался за лицо, сквозь пальцы у него текла кровь. Он уже даже не кричал, а только тихонько то ли стонал, то ли мычал.
Я остановился, несколько раз глубоко вздохнул-выдохнул, пытаясь успокоиться. Потом внимательней пригляделся к своим похитителям. Еще не совсем стемнело. Хоть мы и находились в парке, вокруг деревья, заросли, кусты, но еще было достаточно светло, чтобы разглядеть, кто есть ху?
Все трое – парни от 20 до 25 лет, без особых примет. Одеты обычно, даже не в новомодную джинсу, а брюки да рубашки. Только вот этот, с разбитой мордой, который в меня ножиком тыкал и хотел вниз головой в колодец определить – у него вроде на пальцах татуировка – перстень зэковский, и на тыльной стороне ладони тоже какой-то рисунок.
Я подошел к нему, присел:
- Я тебя убивать не буду. Сам сдохнешь! И пожалеешь, что не убил тебя сразу.
Как говорил наставник, проклятие – всего лишь разбалансировка организма, когда его органы начинают работать каждый сам по себе, не в ладу друг с другом, в диссонансе. Одни работают нормально, как прежде, а другие, вроде бы малозначительные (хотя какие могут быть в организме малозначительные органы?) умирают. Например, начинает умирать кожа. Тело покрывается гнойниками, язвами, которые невозможно вылечить. Язвы прорастают вглубь, в мышцы, потом в кости, в органы, которые тоже начинают заживо гнить… Врагу не пожелаешь!
Получите, уважаемый, свою разбалансировку! Интересно, он долго с ней протянет?
Потом нагнулся к «племяннику» дяди Паши, что тащил меня за ноги.
- Говоришь, дядя Паша на меня навёл?
- Нет! – зашептал парень.
- Нет? А кто?
- Мы… Мы сами…
- Ах сами… - я выдал ему конструкт «ночной кошмар» в самой легкой интерпретации. – Значит, сами здесь и умрёте!
- Нет! – вскрикнул он. – Не надо! Не убивай! Дядя Паша! Он сказал! Он! Чтобы мы у тебя сумку забрали! Это Грач тебя хотел замочить! Руслан Грачов! Он с зоны освободился месяц назад. Не мы!
Он вытянул руку в сторону своего приятеля с разбитой мордой.