В тени кукловода

Вашарий приглушенно выругался. Причем с таким чувством, что я невольно покраснела. Ого! Не думала, что человек, занимающий настолько важный и ответственный пост, знает такие выражения. Затем он опять тяжело посмотрел на меня. Покачал головой и с силой вздернул меня на ноги, схватив за узлы ловчей нити между моими связанными руками.
Я покачнулась, едва не рухнув на колени. К горлу подкатил сухой приступ тошноты. О небо, кажется, меня сейчас вырвет.
– Иди.
Вашарий, выбравший своим укрытием одну из раскуроченных повозок и благоразумно не встающий в полный рост, кивком указал мне куда-то вперед.
И я послушно зашагала в указанном направлении. А что мне еще оставалось? Право слово, возвращение к Луциусу пугало меня не настолько сильно, как его угрозы. Если я ослушаюсь, Вериашу точно не жить. Потому как я прекрасно знала, на что способен Луциус в ярости.
На стоянку ворвался еще один порыв ветра. Он разметал густые клубы дыма, правда, не до конца. Однако этого мне хватило, чтобы увидеть две фигуры, едва угадывающиеся в мареве, который остался после недолгого сражения на стоянке.
Где-то невдалеке вдруг пиликнул лифт, и я невольно замедлила шаг. Сдается, вот и подмога прибыла.
– Сюда, Доминика!
Поверх зеленой ловчей нити вдруг засеребрилась еще одна. И Луциус дернул за этот поводок, да так, что я вновь не удержалась на ногах и рухнула на живот.
От жестокого удара, который я при всем желании не смогла смягчить руками, в голове вспыхнула обжигающая боль. Я клацнула зубами, едва не раскрошив их в месиво, и пребольно стукнулась подбородком. Во рту тут же поселился навязчивый соленый привкус.
А Луциус уже тащил меня к себе, по всей видимости, не особо переживая по тому поводу, что я опять раздираю себе локти и колени о тротуар.
Один особенно резкий рывок – и я носом почти уткнулась ему в ботинки. Хрипло закашлялась, выплюнув несколько сгустков крови. Поразительно, но каким-то чудом я еще оставалась в сознании.
– Доминика! – Вериаш, который стал свидетелем этой сцены, испуганно покачнулся ко мне.
– Ступай к папочке, – язвительно посоветовал ему Луциус. С силой толкнул в спину, а сам небрежным движением и совсем без усилия вздернул меня на ноги, так же, как и Вашарий недавно, схватив за конец ловчей нити, опутывающей мои руки.
Вериаш сомневался лишь миг. Затем отвернулся и послушно сделал несколько шагов прочь.
«Он убьет его, – в этот момент осознала я, увидев, как губы Луциуса исказила злая улыбка. – Прямо сейчас, на моих глазах».
– Нет! – отчаянно закричала, срывая горло. – Нет, Луциус, нет!
И рванула вперед, стараясь загородить Вериаша своей спиной.
Ловчая нить опять спружинила, отбросив меня на прежнее место. И это спасло мне жизнь, потому что в тротуар, где я только что стояла, ударило смертельное заклятье, сорвавшееся с пальцев Луциуса. Правда, и до Вериаша оно не добралось. Услышав мой вскрик, тот ушел в сторону. Запетлял на открытом пространстве словно заяц, уходящий от лисы.
– Нет! – закричала я вновь, всем своим весом повиснув на руке Луциуса, пальцы которой опять окутались грозным алым свечением. – Прошу, не убивай его!
Луциус коротко и страшно ругнулся. Я думала, что он оттолкнет меня, после чего закончит начатое. Но он вдруг с силой привлек меня к себе, и вокруг заплясали сиреневые огни щита.
Вовремя!
В следующий миг, казалось, он зарябил всеми цветами радуги, когда на нас обрушилась мощь множеств атакующих заклятий.
– Доминика! – из какого-то невообразимого далека услышала я отчаянный вопль Вериаша, измененный до неузнаваемости разрядами чар.
– На редкость упрямый и противный щенок, – чуть слышно посетовал Луциус. – Ну да ладно, разберусь с ним позже.
Весело глянул на меня и спросил:
– Ну что, дорогая, готова к небольшому путешествию?
Я ничего не понимала. На Луциуса сейчас обрушилось столько заклятий, призванных убить его, раздавить, уничтожить, что никакой бы щит не выдержал. Но он стоял на ногах и, по всей видимости, не испытывал вообще никакого напряжения, отражая все новые и новые атаки.
 
– Я соскучился, – внезапно мурлыкнул Луциус и потерся щекой о мои волосы.
Что-то оглушительно грохнуло, и на нас сверху посыпались крупные обломки потолка. Правда, они отскакивали от щита, не в силах проникнуть за энергетическую защиту Луциуса. Но камнепад все усиливался.
Я испуганно взвизгнула, когда совсем рядом обрушилась целая плита, подняв при своем падении настоящую бурю пыли.
– Пожалуй, стоит уходить, – пробурчал Луциус. – Здесь становится жарковато.
Прищелкнул пальцами, и рядом раззявил черную пасть телепорт. Луциус шагнул было вперед, но я отчаянно уперлась ногами. Не хочу! Не хочу идти с ним! О небо, мне вполне достаточно знания, что Луциус жив. Но быть с ним я не желаю!
Я напрягла все свои силы, пытаясь скинуть ловчую нить. В висках гулко заухал молот боли, перед глазами все побелело, но все-таки я не сдавалась, лишь каким-то чудом оставаясь в сознании.
Внезапно запястья полыхнули бесцветным пламенем. Сил кричать уже не было. Да что там, я даже застонать уже не могла, хотя ощущения были чудовищные. Как будто мои руки опустили в жидкое пламя. Но в этот момент ловчая нить исчезла бесследно.
Я не успела сделать и шага прочь от Луциуса. Демоны, да я даже не успела обрадоваться факту своего освобождения!
Серые глаза Луциуса полыхнули злостью, и он залепил мне хлесткую оплеуху.
Удар вышел без замаха, но настолько сильный, что половина лица мгновенно онемела. Это испытание оказалось уже чрезмерным. И я потеряла сознание.
«Хорошо, что он все-таки не добрался до Вериаша».
Это была моя последняя мысль перед тем, как я отключилась.
 
Глава третья
 
Пожалуй, никогда в жизни я не хотела так сильно навсегда остаться в объятиях черного забытья. Здесь было спокойно. Здесь было тихо. Здесь не было никаких проблем. А главное – здесь не было Луциуса.
Но сознание возвращалось ко мне. Возвращалось урывками, каждый раз принося с собой все новые и новые всплески боли, после чего я вновь надолго отключалась.
Наконец, я полностью пришла в себя. Я не торопилась открывать глаза и показывать это. Напротив, старалась вести себя как можно тише и незаметнее, хотя прекрасно понимала, что рано или поздно Луциус разоблачит мой обман.
Лучше использую это время на оценку полученных повреждений.
Я лежала на спине. Руки были заведены вверх, и при всем желании я не могла пошевелить и пальцем. Стало быть, Луциус связал меня, а скорее всего – использовал какое-то обездвиживающее заклинание.
Колени и локти противно саднили, видимо, обработать мои раны он не удосужился. Левая сторона щеки опухла и горела после его удара. Подбородок ныл. В висках и затылке неприятно ломило, и я не сомневалась, что стоит мне пошевелить головой – как утихшая боль вернется, многократно усиленная.
– Доминика.
При звуках этого голоса я оцепенела от страха. Луциус. Мой муж. Мой враг. Как же я мечтала о том, что больше никогда не услышу и не увижу тебя.
Кровать, на которой я лежала, прогнулась под чужим весом. По всей видимости, он сел рядом.
Я ощутила, как он провел пальцами по моей щеке. Той самой, которая хранила след от его удара. Он легко, на самой грани восприятия, тронул мою опухшую скулу. Но его прикосновение не принесло с собой приятную дрожь исцеления.
– Хватит притворяться, Доминика, – проговорил он. – Я знаю, что ты пришла в себя. У тебя дрожат ресницы. И дыхание изменилось.
Я послушно открыла глаза. Угрюмо уставилась на Луциуса.
Как ни прискорбно было осознавать, но мое сердце дрогнуло, пропустив удар, когда я увидела его так близко. Прошедший год никак не отразился на его внешности. Такой же привлекательный, такой же притягательный, такой же…
«Ненормальный», – невольно завершила я эту мысль.