В начале пути
– Добро пожаловать на борт!
Губернатор осмотрелся и увидел перед собой молодого человека в черном мундире необычного покроя, совершенно не похожего на испанца или местного дикаря. Двойной ряд золотых пуговиц и золотые погоны на плечах, но шпага отсутствует. Вместо нее небольшой кортик, имеющий скорее церемониальное, чем боевое назначение. Явно офицер. Тем более за ним стоит группа людей в таких же мундирах, а те, кто наблюдает издали и одеты в темно-синюю робу без всяких намеков на позолоту и холодное оружие, очевидно, матросы. Губернатор приподнял шляпу и поздоровался.
– Доброе утро! Я губернатор колонии Нью-Йорк Френсис Лавлейс, представляю здесь власть его величества короля Англии. А это мои спутники – майор Рэндалл, негоцианты Сирл и Стаффорд. С кем имею честь?
Офицер приложил руку к головному убору и ответил на довольно хорошем английском, хотя было ясно, что это его не родной язык.
– Доброе утро, господа! Вахтенный офицер крейсера «Карлсруэ», мичман Вольф. Ваше превосходительство, командующий ожидает вас. Прошу следовать за мной.
Прибывшая делегация проследовала за вахтенным офицером, усиленно крутя головами в разные стороны. Что ни говори, но одно лишь осознание того, что ты находишься в данный момент на корабле, пришедшем из д р у г о г о мира, само по себе создает чувство прикосновения к величайшим тайнам Вселенной. А сейчас еще и предстоит разговор с человеком из другого мира, умудрившимся поставить на уши этот мир. По крайней мере, какую-то его часть.
Спустившись под палубу и пройдя по коридорам, гости вскоре оказались в довольно просторном светлом помещении, называемом «кают-компания» (со слов мичмана Вольфа). Майор Рэндалл при этом только вздохнул. Эти хоромы не шли ни в какое сравнение с тем, что носило прозвище «вордроб» на кораблях Ройял Нэви и выполняло те же функции. Вольф сделал приглашающий жест.
– Прошу, господа!
За столом сидели три человека и внимательно наблюдали за гостями. Двое в таких же черных мундирах, как у вахтенного офицера, а один в привычной гражданской одежде. Судя по чертам лица – испанец с небольшой примесью индейской крови. Те же, что в мундирах, на испанцев совершенно не похожи. И взгляд какой-то особенный. Очевидно, они и есть пришельцы из другого мира…
Леониду доложили сразу же, едва от берега отошла шлюпка с важными гостями, поэтому пришлось срочно принимать соответствующий моменту вид. А то негоже встречать губернатора со товарищи в камуфляже. Не поймут-с! Сейчас чем больше разных золотых цацок навешано, тем больше уважения к собеседнику. Вот и приходится сверкать золотом адмиральского мундира и соответствовать образу «великого и ужасного» адмирала Кортеса, нагнувшего весь Новый Свет и окрестности. Рядом заняли места командир корабля Сергей Ефремов и Себастьян Кабрера, прибывший в составе экспедиции для решения различных коммерческих вопросов. Что ни говори, но в этой области ему не было равных. А сейчас как раз и предстояла важная задача – на глазах у английского губернатора положить начало взаимовыгодной торговле между Русской Америкой и колонией Нью-Йорк. Причем коммерческую часть должны были обсудить представитель Министерства внешней торговли Русской Америки статский советник Себастьян Кабрера, а со стороны англичан… Самый богатый местный негоциант Джон Стаффорд со своим бессменным компаньоном Робертом Сирлом! Кабрера был в курсе об истинной роли «негоциантов», так как сам вел с ними контрабандные дела еще с тех времен, когда один из пришельцев со странным прозвищем Корнет превратился в английского контрабандиста Джона Стаффорда в Порт Ройяле. Помимо этого, Кабрера также плотно общался с тайной службой сеньора Карпова, заправляющей всей этой контрабандной деятельностью. С тех пор много воды утекло. Порт Ройял превратился в Пуэрто-дель-Рэй, над ним взвился флаг Русской Америки, а приятели-контрабандисты превратились в уважаемых «негоциантов» и оказались у черта на рогах. То есть на Гудзоне. И фактически подмяли здесь под себя всю торговлю.
К чести Себастьяна Кабрера, он с блеском прошел проверку на профпригодность и лояльность со стороны сеньора Карпова, поэтому все тайные операции Русской Америки, где требовались коммерческая смекалка и умелое оперирование крупными суммами денег, теперь проводились с участием молодого испанца. Который четко усвоил главную заповедь пришельцев из другого мира. Самое большее, что они могут подарить, это доверие. Будет доверие – будет в с ё. Деньги, должности, положение в обществе и прочее. Но теряют доверие вместе с головой. И второго шанса не дают н и к о м у.
Пауза затянулась, обе стороны внимательно разглядывали друг друга. Наконец, Леонид нарушил молчание, обратившись к гостям на английском:
– Доброе утро, господа! Я – командующий эскадрой, адмирал Леонардо Кортес. У вас к нам какое-то дело?
Губернатор аж задохнулся от возмущения, но все же сдержался и не стал накалять обстановку.
– Доброе утро, мистер Кортес! Да, у меня к вам дело, причем безотлагательное!!!
– Тогда проходите, присаживайтесь, господа!
Когда гости расселись за столом, и губернатор представил своих спутников, которые с огромным интересом оглядывались по сторонам, перешли к цели визита. Его превосходительство губернатора интересовало, что здесь забыли сеньоры тринидадцы, как понимать высадку десанта на Манхэттен и что вообще это значит? Он, как представитель английской короны, требует объяснений и заявляет решительный протест против этих действий, могущих повлечь далеко идущие негативные последствия. Сказано это было, конечно, в весьма благопристойных выражениях, но смысл от этого не менялся. Леонид улыбнулся.
– Мистер Лавлейс, а с чего вы вообще взяли, что наши действия направлены против Англии?
– Как?! А как же понимать тогда то, что вы творите?!
– А что мы творим? Мы сделали по Нью-Йорку хоть один выстрел? Нет. Мы предъявили вам ультиматум с требованием выкупа за город, как частенько делали английские и французские пираты в Карибском море, пока мы их не извели полностью? Нет. Мы потребовали, чтобы вы убирались с Манхэттена? Тоже нет. Так какие же у вас к нам претензии?
– Это земля Англии!!! И я требую…
– Требовать вы будете у своих людей, мистер Лавлейс! Например – на каком основании а н г л и й с к и е корабли «Кумберленд» и «Полифем» напали на мой корабль «Песец» во время проведения гидрографических работ неподалеку от устья Гудзона? И это произошло сразу же после их выхода из Нью-Йорка! Уж не ваш ли приказ они выполняли, мистер Лавлейс?
– Ничего не понимаю… Кто на кого напал?!
– То есть вы не отрицаете, что «Кумберленд» и «Полифем» сравнительно недавно приходили в Нью-Йорк и покинули его? Выяснить это мне не составит никакого труда.
– Да, эти корабли были здесь и уже ушли. Но какое это имеет отношение к вашему появлению?
– Самое прямое. Чтобы вы не считали это голословным обвинением, мистер Лавлейс, давайте посмотрим видеозапись. Вам тоже будет интересно, господа. Такого вы еще не видели.
С этими словами Леонид развернул стоящий на столе ноутбук экраном к гостям, где вскоре их удивленным взорам предстала красочная картина морского боя, умело снятого на видео с палубы «Песца». Панорама берега не вызывала сомнений, что данные события произошли именно неподалеку от устья Гудзона, как не было сомнений, что напавшие на «Песец» корабли – именно «Кумберленд» и «Полифем». В ходе довольно длинного фильма было ясно, что корабль тринидадцев пытается избежать боя и уходит. Однако господа англичане никак не хотели такого развития событий и всячески пытались догнать своего противника, ведя непрерывный огонь из орудий. Закончилось все довольно печально. Командиру «Песца» надоело такое хамское поведение, и он положил корабль в дрейф, давая противнику подойти поближе. А когда англичане уже довольно потирали руки, предвкушая хорошую добычу, неожиданно открыл огонь из мощных орудий, разнесших английские корабли на куски. Немногочисленные пленные, выловленные из воды, лишь блеяли что-то невнятное и с ужасом смотрели на своих врагов. Когда запись закончилась, гости долго не могли отойти от увиденного. Особенно Сирл и Рэндалл, не понаслышке знакомые с морскими боями. Но если Сирл уже встречался с «Песцом» и знал, на что тот способен, то вот для майора Рэндалла увиденное стало откровением. Впечатлился и губернатор, но не столько от понятных лишь моряку деталей, сколько от всей записи в целом. Леонид же не стал делать долгой паузы и начал «додавливать» своего оппонента.