Ужас Амитивилля

– Рад, что вы позвонили, – сказал священник. – Благодарю за то, что пришли.
– Все нормально, ваше преподобие. Сегодня у меня выходной впервые за неделю.
Детектив был крупным, солидным мужчиной высокого роста. Он осмотрелся в квартире священника. Гостиная была заставлена книжными шкафами, книги не вмещались на полках и лежали на столах и стульях. Гость снял стопку книг с дивана и сел.
Отцу Манкусо захотелось согреться, но спиртного у него в доме не было, поэтому он решил заварить чай и предложил его полицейскому.
Пока закипал чайник, он объяснил Джонфриддо причину своего беспокойства.
– Как вы знаете, – начал священник, – меня волнуют Лютцы. Вот почему я попросил Чарли Гуарино связаться с кем-нибудь в Амитивилле и узнать, все ли у них в порядке, – продолжая говорить, Манкусо зашел на кухню за чашками и блюдцами. – Чарли напомнил мне, что они живут в том самом доме, где убили несчастную семью Дефео. Я слышал об этом деле, но что именно произошло, толком не знаю.
– Я занимался расследованием этого дела, ваше преподобие, – перебил детектив.
– Чарли рассказал мне, когда перезвонил на следующий вечер, – продолжал отец Манкусо, накрывая на стол. Он сел напротив Джонфриддо. – Во всяком случае, мне было тяжело заснуть ночью. Не знаю почему, но я все время думал о Дефео.
Отец Манкусо взглянул на Джонфриддо, пытаясь по выражению лица прочесть его мысли. Это было трудно, хотя у него была многолетняя практика общения с людьми, он безошибочно диагностировал по мимике собеседника, описывает ли он факты или же плоды своего воображения. Отец Манкусо был семейным психотерапевтом, и его работа с клиентами не прошла для него даром. Он сомневался, стоит ли рассказывать сержанту о том, что с ним случилось в тот день, когда он впервые побывал в доме номер 112 по Оушен-авеню, и во время беседы по телефону с Джорджем.
Зато Джонфриддо быстро прочел мысли священника и тут же разрешил его проблему.
– Вы полагаете, что в этом доме происходит что-то странное, ваше преподобие? – спросил он.
– Не знаю. Именно об этом я хотел спросить у вас.
Детектив поставил чашку на стол.
– Что вы ищете? Дом с привидениями? Или желаете, чтобы я поведал вам что-нибудь жуткое об этом месте?
Священник покачал головой.
– Нет, но мне помогло бы, если бы вы рассказали о том, что произошло в ночь, когда были совершены убийства: парень, которого осудили, насколько я знаю, говорил, что слышал голоса.
Заглянув в пронзительные глаза священника, Джонфриддо понял, что тот взволнован. Детектив откашлялся и официальным тоном промолвил:
– Дело, в общем и целом, заключается в том, что тринадцатого ноября тысяча девятьсот семьдесят четвертого года Рональд Дефео за ужином одурманил свою семью наркотиками, а затем, когда они были в бессознательном состоянии, расстрелял всех из винтовки. В суде он утверждал, что некий голос сказал ему: «Сделай это!»
Отец Манкусо ожидал от детектива новых подробностей, но тот не добавил ни слова больше к тому, что было ему известно.
– Все так и было? – спросил священник.
– Да, в общем, так, как я сказал, – кивнул Джонфриддо.
– Стрельба, должно быть, разбудила весь район? – предположил отец Манкусо.
– Нет, никто не слышал выстрелов. О произошедшем стало известно позже, когда Ронни отправился в «Напиток ведьм» и рассказал о трагедии бармену. «Напиток ведьм» – это бар возле Оушен-авеню. Парень явно накурился марихуаны.
– Вы хотите сказать, что он стрелял из винтовки, убил шесть человек, и никто не услышал шума? – в замешательстве переспросил отец Манкусо.
Позднее Джонфриддо вспоминал этот разговор в квартире священника, он говорил, что примерно в этот момент их беседы начал чувствовать тошноту. Он понял, что должен уйти.
– Именно так, – сказал он. – Соседи справа и слева от дома Дефео сказали, что в ту ночь они ничего не слышали. – Джонфриддо встал.
– Но разве это не странно?
– Да, я и сам тогда так думал, – сказал детектив, надевая пальто. – Однако вы должны помнить, отец мой, что была середина зимы, и многие плотно закрывают окна. В три часа пятнадцать минут ночи вся округа спала мертвым сном.
 
Сержант Аль Джонфриддо понимал, что у священника осталось к нему еще несколько вопросов, но ему уже было все равно. Он чувствовал, что должен уйти. Как только он ступил за порог дома приходских священников, его вырвало.
Но стоило ему направить машину в сторону Амитивилля, он ощутил, что тревога проходит. Он хотел было проехать мимо дома номер 112 по Оушен-авеню, но потом передумал и поехал домой по Амитивилль-роуд. По пути, по правую руку, находился бар «Напиток ведьм».
Обычно это заведение не испытывало недостатка в посетителях, особенно в пору, когда в Амитивилль съезжались арендаторы летних домов. Но в тот день, в декабрьское воскресенье после полудня, Амитивилль-роуд, одна из больших торговых улиц города, была пуста. Показывали футбольные матчи плей-офф [17], и даже завсегдатаи баров сидели по домам, застыв у экранов телевизоров.
Проезжая мимо «Напитка ведьм», Джонфриддо толком не разглядел того, кто заходил в этот момент в бар. Детектив проехал добрые 50 футов [18], прежде чем развернул машину и остановился. Телосложение, борода, развязная походка того человека были совершенно такими же, как у Ронни Дефео!
Джонфриддо смотрел на двери бара как завороженный.
– Кажется, я начинаю нервничать, – пробормотал он. – И зачем я поехал к этому священнику? – Детектив оправился, завел двигатель и ударил по газам так, что, дымя резиной, как отчаянный лихач, с ревом рванул от бордюра.
А в это время там, в «Напитке ведьм», Джордж Лютц заказал первую кружку пива. Стоило ему присесть у барной стойки, бармен как-то странно уставился на него. Когда Джордж допил первую кружку, этот бармен молча открыл бутылку «Миллера» и начал подливать гостю. Похоже, он что-то собирался сказать Джорджу, но передумал и продолжил лить пиво.
Джордж огляделся. «Напиток ведьм» был не лучше и не хуже тех баров, в которых ему, сначала капралу морской пехоты, а затем геодезисту, работающему в небольших городках и деревнях Лонг-Айленда, приходилось бывать: тусклый свет, обычный цветастый музыкальный автомат, запах несвежего пива и сигаретного дыма. В зале, помимо Джорджа, был всего один клиент, сидевший в самом конце длинной барной стойки из красного дерева. Он внимательно слушал комментатора и смотрел первый тайм футбольного матча, трансляция в прямом эфире которого шла по телевизору, установленному над зеркалом в баре.
Джордж фыркнул, залпом допил пиво и взглянул на свое отражение в зеркале над стойкой. На некоторое время ему нужно было выйти из дома и побыть наедине с самим собой. Он пытался понять, что происходит с его семьей. Гораздо позднее он осознает и осмыслит многие события тех дней, но на тот момент ему все это еще только предстояло.
Джордж недоумевал: какой-то бес вселился в его детей с той поры, как они переехали в новый дом. Ему казалось, они стали дикими, необузданными. Когда семья жила в Дир-Парке, ничего подобного не было.
«Мисси, – думал он, – ведет себя странно. В самом ли деле я видел свинью в ее окне в ту ночь? А куда делись деньги Джимми? Как так получилось, что они исчезли из комнаты, в которой никого, кроме них, не было?»
Выпив кружку пива, Джордж заказал другую. Снова взглянув на себя в зеркале, он вспомнил, как недавно, на этой неделе, он сидел неподвижно, как изваяние, перед камином, затем зачем-то встал и долго смотрел на эллинг. «Зачем? – задавался вопросом он. – А теперь еще эта история с красной комнатой в подвале. Что, черт побери, все это значит? Завтра же надо навести справки об истории нашего дома. Первое, что нужно сделать: обратиться в Бюро по оценке налогообложения недвижимости Амитивилля и просмотреть данные обо всех перестройках, производившихся на территории дома и прилегающего к нему участка по адресу Оушен-авеню, сто двенадцать».