Лучший режиссёр, главы 101-200 (ЛП)

Услышав её голос, Ван Ян выдохнул. Слава богу! Он торопливо промолвил:
– Ничего, ничего, главное, что с тобой всё хорошо!
Он притворился, что непринуждённо усмехнулся, и добавил:
– Джессика, с днём рождения!
Из трубки донёсся нежный голос Джессики:
– Ага, спасибо.
Ван Ян, опёршись о будку, с улыбкой произнёс:
– Кто сегодня будет на твоём празднике? А, ясно… Я приготовил тебе подарок, его доставит Джошуа, думаю, тебе понравится, ха-ха… Нет, вечером узнаешь…
Они поговорили недолго. На спортплощадке неожиданно раздался пронзительный звонок, означавший, что время на прогулку закончилось! «Да куда спешит эта грёбаная тюрьма!» – подумал Ван Ян и пнул будку, сказав:
– Мне надо идти, дорогая. С днём рождения!
Вечером в камере, где горел тусклый свет, Роберт Дауни-младший стоял перед решёткой, зажав во рту сигарету, Ван Ян же с мрачным видом ходил взад и вперёд, фантазируя, как сейчас проходит праздничная вечеринка в Лос-Анджелесе: они устроили барбекю на лужайке? Или они в доме поют и танцуют? Обсуждают ли они его?
– С днём рождения… – уныло промямлил Ван Ян и вспомнил её 17-й день рождения. Они тогда ещё не встречались, она, счастливая, познакомила его с родными и друзьями, а ещё она рассердилась из-за того, что Миранда не смогла помочь с выпуском «Паранормального явления». Её 18-й день рождения они хорошо провели на премьере «Классного мюзикла». В 19 лет тоже было весёлое и незабываемое празднество. А сегодня наступил её 20-й день рождения, такая важная дата, но он всё пропустил!
За этот месяц с лишним он пропустил долгожданную одну восьмую финала USC, престижный четвертьфинал против Дьюкского университета. Он пропустил финал, пропустил «Оскар»… Это всё было неважно, но вот двадцатилетие Джессики! Второго шанса уже не будет, 20 лет бывает только раз в жизни. Если пропустил, значит, пропустил навсегда. Он знал, что каждая девочка представляет своё восемнадцатилетие и двадцатилетие, а сейчас получалось так, что её парень заперт в тюрьме. Да, такое незабываемо, но будет ли она весела?
Чем больше Ван Ян размышлял, тем тяжелее ему становилось на душе. В этот момент до него вдруг долетели струи сигаретного дыма, в носу защипало. Он обернулся и, увидев курящего Роберта, разъярённо выкрикнул:
– Твою мать, не кури здесь!
Роберт стряхнул пепел, снова как следует затянулся и, выдохнув дым, сказал:
– Я курю у выхода, приятель, что здесь такого?
Вдобавок это было не первое его “нарушение закона”. Глядя на стиснувшего зубы Ван Яна, в чьих глазах пылало пламя гнева, он спокойно осведомился:
– Что случилось? Сегодня ты в плохом настроении.
– Роберт, – холодно произнёс Ван Ян, сжав кулаки и весь чуть подрагивая от нахлынувшей ярости. – Ещё раз повторяю: не кури здесь!
Роберт опять затянулся, повернулся к нему спиной и с улыбкой сказал:
– Пацан, это моя свобода.
– Свобода, хах? От твоей свободы осталось так мало? – ухмыльнулся Ван Ян, подошёл к Роберту, повернул его к себе и схватил за воротник тюремной формы. – Вот что я тебе скажу: здесь ни у кого нет свободы! Свобода снаружи!
С этими словами он выдернул сигарету изо рта Роберта и безжалостно растоптал её в клочья своей тюремной обувью.
Роберт, насупив брови, посмотрел на него и крайне недовольно крикнул:
– Эй! Ты что делаешь?!
Едва он договорил, как ощутил на левой щеке острую боль, голова бесконтрольно покосилась вправо – это кулак Ван Яна врезался ему в лицо! Роберт принял страдальческий и вместе с тем изумлённый вид. Он собрался сопротивляться, как Ван Ян нанёс ему удар по животу и прошипел:
– Никто до тебя не доносил информацию таким способом? Ты, мать твою, мешок с дерьмом!
Бац! Живот Роберта подвергся несколькими ударам кулаков подряд. От боли у него выпучились глаза и сжались зубы, ему даже тяжело было что-нибудь сказать:
– А-а…
Избивая его, Ван Ян в безудержном гневе ругался:
– Придурок, почему твоя башка всё никак не может догнать, что из-за сраных сигарет и сраных наркотиков тебя упекли за решётку! А ты и рад! Ты ранил Джессику, ты ранил своих жену и сына, да пошёл ты! Я сначала не хотел вмешиваться, но ты, куча дерьма, влияешь на других. Я просил тебя не курить, все просили тебя завязать с наркотиками, но ты, сука, не слушаешься! Всё продолжаешь! Вали на хер…
 
Говоря это, он внезапно толкнул обеими руками Роберта. Тот с грохотом стукнулся о решётку камеры и повалился на пол. Роберт мучительно свернулся калачиком, жгучая боль начала расползаться от желудка по всему телу:
– А… Ай, боже! А…
Шум привлёк внимание других заключённых. Они поняли, что произошло. Вся тюрьма тотчас забурлила: «Воу… Эгей!»
Отовсюду доносились всевозможные крики и свисты.
Слушая эти голоса и глядя на Роберта, который болезненно катался по полу, держась за живот, Ван Ян резко остыл. Что он делает?! Почему он так вспылил? Ему не хочется досрочно выйти?! Чёрт…
– Пацан…
Всё лицо Роберта залилось холодным потом. Он, посмотрев на растерянного Ван Яна, улыбнулся и с трудом произнёс:
– Кхе-кхе… Я просто упал, кхе, я сам упал! Я не помешаю твоему досрочному освобождению.
Он захохотал и снова от боли стиснул зубы, сказав:
– Ты уже отведал. Это и есть вкус тюрьмы: нервозность, одиночество, отстранённость от всего мира! Ты можешь видеть этот мир, но не можешь дотронуться до него. Как можно развлечься в тюрьме? Да вот так! Ха-ха…
Ван Ян молча взялся за лоб, сделал глубокий вдох и промолвил:
– Роберт, извини меня.
Он не чувствовал вины за избиение Коула, но сейчас в порыве гнева избил Роберта в основном потому, что пропустил день рождения Джессики… Он покачал головой и снова извинился:
– Прости! Я сорвался, сегодня у Джессики день рождения, вот я и разозлился…
– О! – лицо Роберта сперва выразило сочувствие, а затем изумление. – Поэтому меня надо было поколотить?!
Ван Ян наклонился и протянул ему руку, искренне сказав:
– Мне жаль, но послушай меня, не имей больше никаких дел с наркотиками.
Роберт при помощи Ван Яна болезненно встал и с улыбкой промолвил:
– Я подумаю, я хорошенько подумаю.
В это время снаружи донёсся голос надзирателя:
– Замолкли все, если не хотите угодить в карцер! Чёрт!
Послышался звук шагов, надзиратель снова выкрикнул:
– Кто, мать вашу, поднял шум?
Кто-то из заключённых со смехом произнёс:
– Сэр, это звёздная комната!
– Голливудский режиссёр подрался с суперзвездой!
Вскоре надзиратель подошёл к камере №149 и, взглянув на сидевшего на краю койки Роберта и стоявшего Ван Яна, спросил:
– Что вы устроили? Кому нужна помощь?!
– Добрый вечер, офицер! Но ничего не случилось, – с улыбкой ответил Роберт, держась одной рукой за живот и другой потирая по-прежнему болевшую щеку.
Ван Ян пожал плечами, тоже выразив, что всё в порядке.
Видя, что между обоими людьми якобы ничего не случилось, надзиратель не захотел дальше разбираться. Он лишь сказал: «Не буяньте» – и пошёл прочь. Ван Ян и Роберт переглянулись и ухмыльнулись. За месяц совместного проживания они хоть и ссорились постоянно, но в некоторой степени “сдружились” и понимали переживания друг друга, поэтому Роберт решил простить Ван Яна и не мешать ему с условно-досрочным освобождением.
Лёжа на жёсткой верхней койке, Ван Ян без конца ворочался с боку на бок. Почему он так вспылил? Потому что оказался оторван от всего мира? Когда его только посадили, ему хоть и было тяжело, но он не чувствовал, что это такое уж невыносимое наказание. Однако постепенно он стал… Неужели человеческая натура настолько боится одиночества? Он перевернулся на спину и, уставившись в потолок, снова задумался о том, как сегодня прошла вечеринка. Понравился ли Джессике его подарок? Думает ли она сейчас о нём?.. Пока в голове витали всякие мысли, веки незаметно закрылись.
– Ах! – Ван Ян внезапно проснулся, всё тело пронзила боль. Он посмотрел на свои туловище, руки и ноги и завизжал: – А, господи, боже мой!