Приватир (СИ)

— Нет, нет, — перебила она его. — Есть одно плетение, увеличивающее силу в несколько раз. Если я буду держать под рукой заготовку, и буду достаточно близко к Брилёву… Но вы уверены, что пожалует лично он?
— Сломать волю и подчинить можно любого. Это я вам точно говорю. Но как вы считаете, что лучше иметь рядом раба или человека готового помогать вам добровольно.
— Конечно второе.
— А ученики целителей по настоящему близки со своими учителями?
— По разному. Зачастую это родительские отношения, но порой и любовные.
— Вы сами и ответили на ваш вопрос. Брилёв непременно сам заявится за тем, кто в той или иной роли должна стать его спутницей.
— Хм. Пожалуй вы правы. Н-но-о…
— Я понимаю ваши страхи, Анастасия Ильинична. Просто поймите, что рано или поздно вам всё одно пришлось бы столкнуться с этой проблемой. И по моему глубокому убеждению сейчас самый подходящий момент. О вас пока знает не так много народу. Пленных ещё не передали, так что, великий князь Менский, и корпус жандармов. В такой ситуации спровоцировать удар на наших условиях значительно легче. А после, вокруг вас и Фёдора Максимовича поднимется такой шум, что никто не осмелится подступиться к вам в ближайшее время. Не в средневековье же мы живём, в самом-то деле. Этого времени достанет, чтобы закончить переоборудование «Кистеня», набрать команду, и более или менее подготовить бойцов.
— Одни против целого мира? — хмыкнула она.
— Не преувеличивайте значимость вашей фигуры. Не думаю, что обладание одарённым такая уж великая необходимость, чтобы затевать из-за него боевые действия. Целители не только при великих князьях имеются. Есть они и при удельных, и даже при боярах, но за них есть кому вступиться. Да и сами целители не потерпят открытого беспредела с одним из них. Имея свой дирижабль и определённую репутацию, Фёдор Максимович будет достаточной защитой для вас.
— А если я не справлюсь, и меня всё же захватят?
— Анастасия Ильинична, ваш захват это самый крайний, и невероятный вариант развития событий. Потому что я не рассчитываю в этом деле только на свои силы, а свяжусь с псковским полицмейстером. Благодаря мне, он уже сумел отличиться, и снискать благосклонность великого князя. Поэтому без колебаний согласится вступить в игру, чтобы сорвать ещё больший куш. Уж великий-то князь найдёт способы поприжать много о себе возомнившего и не желающего угомониться Демидова. В прошлый раз, ему удалось выдать все за инициативу одиночек, теперь у него это не выйдет. К тому же он лишится целителя, и рикошетом прилетит в его начальника стражи.
— То есть, как только начнётся…
— Полиция будет уже в готовности и в считанные минуты перекроет квартал. Ну и ваш покорный слуга не останется в стороне, — подтвердил её догадку безопасник.
— Хорошо. Давайте сделаем это. Н-но почему Фёдор Максимович…
— А вот ему об этом знать не нужно, — покачал головой Курасов. — Уж простите, это конечно не моё дело, но Горин к вам неравнодушен. Я неоднократно замечал, что он на вас смотрит как на девушку, которая ему нравится. А потому воспротивится этому плану, ввиду возобладания чувств над здравым смыслом.
Вообще-то, это для неё не новость. Настя сама ловила на себе взгляды Фёдора и понимала, что его отношение к ней изменилось. Не слепая же она в самом-то деле. Однако, Бирюкова всё же боялась ошибиться. Но если это замечают уже и посторонние. На её щеках появился лёгкий румянец смущения.
— А если его… — всполошилась она, и оборвала себя, боясь накликать беду.
— Я уверен, что Брилёв захочет получить вас добром, а потому не станет убивать Фёдора Максимовича. Предполагаю, что операция должна ограничиться только вашим похищением.
— Но он не сам по себе, а на службе у великого князя, — возразила она.
— Как много вы слышали, чтобы целители, сиречь одарённые, участвовали в каких-либо боевых или тайных операциях? Вот то-то же. Если бы великий князь мог себе позволить отправить для устранения племянника Брилёва, он сделал бы это уже давно. Но есть некая грань, за которую покровители целителей всё же не заступают. Если только тот сам не согласится участвовать в каком-нибудь рисковом предприятии. Так что, для Фёдора Максимовича это будет означать только отсрочку приговора. И да. Я сейчас говорю всё о том же невероятном сценарии.
 
К предстоящему делу Бирюкова готовилась основательно. Во-первых, провела испытания светошумовой гранаты с запалом без замедлителя. Подрывая её прямо в своей руке, она тут же атаковала помощника Курасова, Борщёва. Не сказать, что ощущения благостные, но всё было за то, что план не безнадёжен. Во-вторых, отправляясь в эту поездку она захватила с собой все свои «Зарядники», и имеющиеся в их распоряжении крупные амулеты, заряженные по самую маковку.
Если плетение «Рассеиватель» использовать не по конкретной цели, а по площади, он развеивает Силу, в равной степени у всех амулетов оказавшихся в поле его действия. И чем больше объём Силы, тем больше шанс, что камни утратят не весь заряд. С одной стороны, ей хотелось, чтобы у Фёдора оставалась активная защита. С другой, таковая не помешает и ей самой. Ведь Брилёв наверняка будет не один. А сопровождающие его непременно будут вооружены. И если у неё получится с ним справиться, могут пустить в ход оружие …
События недавнего прошлого пронеслись в её голове, под хруст позвонков Брилёва. Как такое возможно, бог весть, но факт остаётся фактом, причём в мельчайших деталях. Говорят, что за миг до гибели, человек успевает вспомнить всю свою жизнь. За миг до гибели?
Настя ощутила лёгкий тычок в грудь. Слух всё ещё не вернулся, весь доступный ей запас Силы ушёл на использованное для атаки плетение, а потому активировать «Лекаря» Бирюкова не могла. Но ощущение от попадания пули слишком узнаваемо, так как в последнее время её довольно часто пытались нашпиговать свинцом.
В дверном проёме стоял Хорошев. Тот самый стражник Демидовых, что нанимал убийцу для ликвидации Горина и которого она видела ночью в гостинице. В руке он сжимал двуствольный пистолет. Калибром с обрез двустволки, но судя по отсутствию порохового дыма пневматика.
Оружие дёрнулось, и она вновь ощутила толчок. Напрасный труд. Она прекрасно чувствовала свой «Панцирь» в котором оставалось больше сотни карат заряда. Всё же силён Брилёв, не отнять.
Наконец плетения перезарядились. Бить по Хорошеву «Рассеивателем» бесполезно, потому что на нём и его помощниках нет амулетов, иначе их накрыло бы при атаке одарённого. Поэтому она сделала шаг сближаясь со стражником и ударила «Воздушным молотом». Совсем недальнобойное плетение, работает всего-то на четырёх шагах, зато эффект…
Хорошева отбросило назад как тряпичную куклу. Он врезался в стену, и безвольно стёк по ней, сложившись на полу. Настя не теряя времени вышла из кабинета, уже с револьвером в руках. Двое помощников обеспамятевшего Глеба Павловича выстрели в неё практически одновременно. К гадалке не ходить они используют «Пробои», но «Панцирь» выдержал этот напор без труда.
А вот им противопоставить оказавшемуся в её руках «Коловрату» оказалось нечего. В смысле, они пытались конечно найти укрытие, но одарённые оперирующие при стрельбе Силой, заведомо отличные стрелки. Если не сказать, непревзойдённые. Два выстрела прозвучали с интервалом в пару секунд, и дело было сделано.
В этот момент дверь распахнулась и в обеденный зал вбежали Рупор, Змей и Штык, с оружием наперевес.
— Не стрелять! — все ещё не слыша своего голоса, выкрикнула она.
Парни настроены слишком решительно, и готовы были изрешетить всё ещё остававшихся на ногах, с поднятыми руками половых. К счастью стрелять они не стали, а лишь взяли их под контроль. Рупор вопросительно посмотрел на неё.
— Одарённый мёртв, двоих я подстрелила, и ещё один без памяти лежит там у стенки, — наконец применив к себе «Лекаря» и уже слыша собственный голос, ответила она.
— Тогда это все, — подытожил Штык, и прикоснулся к горошине за ухом. — Тут чисто, время пошло. Пакуем, братцы, — а это уже товарищам.