Клятва Грейсона (ЛП)

Грейсон сузил глаза, адресуя Куперу полунасмешливую улыбку.
— Он управляет семейным бизнесом в Напе. — Ответила я. — Там мы и познакомились. — Я надеялась, что этой информации будет достаточно для них обоих.
Голова Купера резко развернулась в мою сторону.
— Где вы познакомились? Что? Две недели назад? — в его голосе был намек на рычание. Я принудила себя выпрямиться еще сильнее.
— Это тебя совершенно не касается, — резко бросила я Куперу. — Я больше не принадлежу тебе, чтобы тебя это каким-то образом касалось.
— Черта с два, — ответил он резковато. Грейсон в тот же момент придвинулся ко мне в защитной позе. И, прежде чем смогла подумать, я сама непреднамеренно развернулась в его сторону, не сводя своего взгляда с Купера.
— Ты, на самом деле, считал, что я вновь когда-либо захочу с тобой общаться? — спросила я у Купера.
— Кира, мы могли бы все уладить, — сказал он, его голос звучал болезненно. На самом деле, ему нужно было стать актером, а не судьей.
— Я тебя уверяю, мы не смогли бы, и никогда не станем делать этого, по причинам, которые далеки от тех, почему я женилась на Грейсоне.
В течение нескольких минут мы стояли в состоянии напряженного противостояния.
— В конце концов, прекращайте нести весь этот бред, — рявкнул мой отец.
Купер сделал глубокий вдох, смотря на меня еще на протяжении одного долгого мгновения, прежде чем проговорить.
— Но нам необходимо постараться это как-то решить, — в его голосе прозвучала нотка покорности. Я взглянула на Грейсона, переводя дыхание. Теперь они перешли в «нам нужно это решить» состояние.
Слова моего отца, которые я подслушала год назад, внезапно прозвучали в моей голове.
«Не волнуйся, Купер. Я отошлю ее подальше, пока все не уляжется. Просто сосредоточься на конечной цели на данный момент времени».
— Это их территория. Так давай покинем ее им на радость. — Я прекрасно понимала, что мои слова прозвучали горько. На последних словах мой голос сломался, выдавая глубокую боль, что таилась у меня в сердце.
— Кира… — Купер начал говорить, но я упрямо покачала головой и потянула Грейсона за руку. Грейсон отказался следовать за мной, решительно двигаясь в сторону моего отца.
— Ты, возможно, и приходишься ей отцом, — едва слышно проговорил Грейсон, его голос звучал спокойно, — но больше никогда не смей поднимать руку на мою жену. Я понятно выразился? — мой отец высокомерно смерил Грейсона взглядом, а затем посмотрел на меня.
— Будь счастлива, Кира Хоторн. — Проговорил он иронично. Его слова ударили меня словно еще она пощечина.
Но это же было то, чего я так хотела, не так ли? Свобода. Тогда почему мне так отчаянно больно.
На этих словах мой отец развернулся и ушел, Купер остался стоять на своем месте, а мы с Грейсоном развернулись и направились прочь. Грейсон крепко сжал мою руку, когда мы спускались вниз по лестнице. В то мгновение я отчетливо осознала, что единственная вещь, которая не позволяет мне упасть — это его рука в моей.
  
Глава 15
 
Грейсон
Я положил чемодан Киры на кровать в отеле и повернулся к ней. Она все еще не говорила с того момента, как мы покинули дом ее отца. Я тоже не предпринимал попыток заговорить с ней — мне так же необходимо было время, чтобы переварить, что произошло. Я бы сразу, не раздумывая, отправился бы в Напу, но Кира хотела посетить ее детский центр, и предполагаю, что он был закрыт к настоящему времени. Мы заедем туда утром после того, как хорошенько выспимся и избавимся от воспоминаний того, что произошло с ее отцом.
Я повернулся, чтобы посмотреть на нее, и ее красивые глаза встретились с моими, огромные, озаренные светом и наполненные такой отчаянной болью. Ее страдания оказали на меня такое влияние, словно меня с размаху ударили кулаком в живот, я судорожно выдохнул.
Это — то, с чем пришлось расти этой красивой живой девушке?
Я понимал ее боль, каково это постоянно чувствовать себя разочарованием.
Каким образом ей удалось не запятнать этот свободный, открытый дух среди этой холодности и презрения? Как ей удалось быть выше этого?
 
Когда она рассказала мне историю о Розе Марии, я подумал, что понял ее. Ее отец всегда не очень хорошо относился к своему персоналу, всегда был резок со своей дочерью, не зная, как именно совладать с высоко духовной, заботливой маленькой девочкой. Но я недооценил его жестокость.
— Ты должно быть ненавидишь меня из-за того, что я тебя втянула во все это, — наконец проговорила она, отводя взгляд в сторону и прикусывая от волнения губу. — Мне так жаль.
Ненавижу ее?
Я направился в ее сторону.
— Нет, это я должен быть тем, кто извиняется. — Я скользнул нежно костяшками пальцев вниз по ее ушибленной щеке. — Если бы я только смог предвидеть, что он собирается ударить тебя, я был бы намного ближе к тебе, чтобы суметь предотвратить это.
Она покачала головой.
— Мне следовало получше продумать, как преподнести эту новость ему. Он практически никогда не поднимал на меня руку. Я на самом деле удивлена. Но я спровоцировала его. Не могла сделать по-другому. — Она пронзительно выдохнула.
— Это не твоя вина, что он ударил тебя, Кира.
Она кивнула, но не выглядела убежденной.
— Полагаю, что было бы неплохо сейчас принять долгую, горячую ванную и отомкнуть. Может быть, заказать ужин.
Я понял; она хотела остаться одна.
— Конечно. Пойду, устроюсь в другой комнате. Кира кивнула и направилась к двери, которая отделяла ее комнату от остального номера, подхватывая с пола небольшую сумку, где я ее оставил. Я бы и сам не отказался устроиться поудобнее в комнате, в которой она будет спать, но после происшествия с отцом Киры и ее бывшим женихом, я прекрасно осознавал, что было не то время, чтобы попытаться достичь своих сексуальных целей связанных с ней. Я почувствовал новую волну вины за то, что вообще старался получить что-то от нее — кажется, она натерпелась достаточно за свою жизнь.
— О, и Грейсон, — проговорила она, оборачиваясь ко мне на полпути. — Спасибо за то, что ты сказал моему отцу, о том, что я твоя жена…
Я немного помолчал.
— Ты моя жена.
Она мягко улыбнулась.
— Ты знаешь, что я имею ввиду. Просто из твоих уст это прозвучало, будто я твоя настоящая жена. Это было очень даже убедительно.
Я слегка нахмурился, но толком не знал, что сказать. Это было правдой — она не была моей настоящей женой. Если бы она была, то я бы точно знал, что сделать, чтобы убрать этот загнанный взгляд в ее глазах. Я просто кивнул в ответ.
— Увидимся утром.
Я направился к себе в комнату и принял душ, смывая со своего тела дорожную пыль и избавляясь горечи столкновения с отцом Киры из моего разума. Все во мне буквально взывало к тому, чтобы долбануть кулаком по лицу Фрэнку Дэллэйеру, когда он дал Кире пощечину. Но я сдержался. Нападение на кого-то только отправило бы меня обратно в тюрьму, а я не собирался рисковать этим. Таким образом, случившееся только послужило напоминанием о моем позоре, который я принес с собой домой, как ничтожный человек.
Если понадобится, отстоять честь женщины, как мне вообще сделать это? Моей женщины. Нет, конечно, Кира не была моей женщиной в этом смысле, но суть все равно оставалась та же.
Я вздохнул, мысленно вновь возвращаясь к Фрэнку Дэллэйеру. Я никогда не обращал должного внимания на политику Сан-Франциско, но оценивал его, как хорошего мэра, жесткого, но справедливого к дружественным меньшинствам и среднему классу. Полагаю, это была лишь видимость, то, что называется политической игрой. Мне трудно проверить человеку, который обращается со своей прекрасной дочерью таким отвратительным образом, он не мог являться ничьи лучшим другом, кроме самого себя.
И теперь он был моим временным тестем. Господи, во что я себя втянул?
Я мог только уповать на то, что Кира была права, что он каким-то образом выставит все в лучшем виде на публике для себя и оставит нас в покое.