Клятва Грейсона (ЛП)
***
Грузовик Грейсона подъехал к моему домику ровно в шесть вечера. Я собралась с духом и медленно прошла через заросли кустарника. Он стоял у двери с пассажирской стороны, придерживая ее открытой.
— Ну, надо же! — проговорила, — а у тебя, оказывается, есть манеры, когда тебе это нужно. Кто бы мог подумать?
Улыбка на его губах была очень удовлетворенной, неунывающей, можно даже сказать, сладкой, с коварным сиянием. Я взяла его руку и уселась в машину. Он был гладко выбрит и его все еще блестящие влагой волосы в солнечном свете придавали его прядям шелковистый и слегка взъерошенный вид. Он был до безобразия восхитительным, и я незамедлительно поспешила отвести взгляд, давая себе клятву стать более равнодушной к нему. Если и была одна вещь, которую я знала наверняка, мужчины вроде него пользовались своим искусством обольщения, чтобы добиться желаемого, а я не собираюсь покупаться на это.
Как только он уселся в машину, мы выехали через главные ворота, и я проговорила:
— Так, куда ты планируешь меня отвезти?
— В одно милое местечко, у нас в округе, но думаю, оно тебе придется по вкусу. — Проговорил он достаточно небрежно, но ненадолго на его лице воцарилось немного тревожное выражение, но затем быстро исчезло.
Я нервно покручивала в руках подвеску, которая была на моей шее, и смотрела искоса на Грейсона, втайне гадая, о чем же он думает. В следующую минуту он посмотрел на меня, затем его взгляд скользнул на мою руку, смотря на палец, который нервно теребил подвеску на шее, следом его взгляд ласково прошелся по моей груди, задерживаясь чуть дольше на ней, потом он быстро отвернулся и вернулся к наблюдению за дорогой. Я была одета в желтый сарафан с завышенной талией и темно-синие босоножки на танкетке. Но в тот момент, когда взгляд Грейсона скользнул по моей обнаженной коже. К зною позднего лета и сексуальному напряжению в машине прибавилось чувство, что мне следовало бы надеть что-нибудь менее откровенное, к примеру, сари (традиционная женская одежда на Индийском субконтиненте, представляющая собой ткань длиной от 4,5 до 9 метров, шириной до 1,2 метров, особым образом обёрнутую вокруг тела) или же, на крайний случай, муу-муу (одежда гавайского происхождения свободного покроя, свисающая с плеч).
— Так, Кира, ты рассказывала, что до недавнего времени была в Африке. Что ты там делала? — проговорил Грейсон по ходу нашего разговора.
А… Все понятно.
С того момента, как он внезапно решил, что желает, чтобы я согревала его постель, он испытывает неподдельный интерес к тому, чем я занималась и что делала до него.
Как предсказуемо.
Но чего он не мог знать, так это того, что я не собираюсь играть по его правилам.
Я прочистила горло.
— Мой друг строил там клинику. Я решила помочь ему в его нелегком труде.
Он посмотрел на меня внимательным взглядом.
— Друг?
— Ну, вообще, мальчик, которого я поддерживала по благотворительной компании. Как бы там ни было, Котсо стал другом за эти годы. Его мать страдала от акушерского свища, который развился у нее после родов, так как она родила, когда еще была тринадцатилетним подростком, и это естественно повлияло на его мечту стать доктором. — Гордость заполнила мою грудь, когда я говорила такие вещи о своем друге. — В Америке это практически невозможно, но в Африке это большая проблема, там, в раннем возврате, девочки выходят замуж и беременеют. Их маленькие, несформированные тела, еще просто-напросто не готовы к такому сложному процессу, как вынашивание ребенка, а в последствие и деторождению. Также иногда у них случаются несчастные случаи в процессе родовой деятельности — иногда этот трудный процесс затягивается на дни, вследствие чего девочки теряют своих не рожденных детей или же они умирают вследствие долгого неумелого ведения родов. В любом случае, Котсо отрыл клинику, чтобы помогать в лечении акушерских свищей для этих маленьких девочек, которые так быстро повзрослели, некоторым из них, к примеру, с таким диагнозом приходилось мириться годами. И еще, там оказывают помощь девочкам и женщинам, которые потеряли ребенка. Это просто потрясающее достижение для такого молодого парня… — внезапно я прекратила говорить, понимая, что начала говорить более увлеченно, чем того требовал наш разговор. Я почувствовала стыд. — Прости, я…
— Ты увлечена этим. Это замечательно. Это достойно восхищения. И это определенно звучит, как очень смелый проект. Ты помогла человеку, который помогает теперь многим людям. — Он посмотрел на меня взглядом, в котором читалось искреннее уважение. Мое сердце заполнила теплота, не смотря на клятву пытаться быть с ним более равнодушной. — Так ты помогла ему с постройкой госпиталя и вернулась домой?
Я пристально разглядывала свои ногти.
— Ну, почти. Я бы предпочла остаться до момента открытия, когда бы перерезали красную ленточку, но случился один неприятный инцидент.
Грейсон удивленно приподнял бровь.
— Инцидент?
— Ну, я бросила вызов вождю племени в состязании по бегу.
— Ну конечно, кто бы мог сомневаться.
Я отметила сарказм в его словах, а когда посмотрела на него, то увидела искорки веселья в его глазах, которые выглядели практически любовно, и мягко рассмеялась в ответ на его слова.
— Очевидно, вожди племени не любят проигрывать. Ну, в любом случае, я приняла умное решение, что для Котсо и его проекта больницы было бы гораздо лучше, если бы я держалась на расстоянии, в прямом смысле. Поэтому я вернулась домой раньше намеченного срока.
А про себя я добавила с меньшим энтузиазмом:
И приняла отчаянное решение, выйти за тебя замуж, Грейсон Дракон Хоторн, прежде чем смогла найти еще хоть какой-то выход.
Мы припарковали машину на парковке, в центре Напы и направились к итальянскому ресторанчику, который я видела ранее, но никогда мне не представлялось возможности пообедать там. Ресторан находился в огромном здании банка, который поражал воображение своими массивными колоннами, украшающими фасад здания.
— Я подумал, что это будет иметь смысл, — проговорил Грейсон довольным голосом, когда открыл для меня парадную дверь, — наше первое свидание в здании банка. Как-никак, все началось именно там…
Я приподняла в удивлении брови.
— И, правда, но только это не свидание. Это, скорее всего, дружеский ужин. А, если быть точной, то деловой.
Прежде, чем он смог ответить, администратор встретила нас.
— Грейсон Хоторн, — проговорил он. — У меня зарезервирован столик на 18:30.
Девушка посмотрела на него восхищенным взглядом, нервно приглаживая рукой свои черные волосы назад в очевидном жесте, который говорил, что она прихорашивается перед Грейсоном. Затем она развернулась, чтобы сопроводить нас до столика.
От меня не укрылись взгляды посетителей, пока мы направлялись к нашему столику, который располагался в дальней части обеденного зала ресторана. Некоторые женские взгляды были полны восхищения красотой Грейсона, но многие были осуждающими, я не могла не слышать шепот, который доносился со всех сторон, и этот шепот не носил положительный характер. Я нахмурилась, замечая, как стойко держится Грейсон, пока мы следовали за администратором.
Я вспомнила разговор двух девушек в магазине: «Тебе не нужно приводить его домой…», и нахмурила брови.
Как только мы уселись, нам принесли по бокалу вина, и Грейсон немого расслабился. Я огляделась вокруг, все отводили от нас глаза, никто не смотрел на нас. Хотя нас определенно обсуждали. Я напомнила себе, что Напа маленький городок. Все эти люди обсуждали Грейсона… Но, что самое ужасное, они его осуждали. Возможно, из-за преступления, что он совершил, а возможно, из-за причин, что привели его обратно в этот городок… А, может и то, что их семейный бизнес терпел крах. Мое сердце болезненно сжалось за него. Я прекрасно знала, каково это, когда тебя обсуждают… и когда тебя находят недостойным чего-либо.